Фиаско Черного Волка
Шрифт:
– Скажите спасибо, что ничего страшного не произошло. А о вашем конфузе знаю лишь я. И пока я его озвучивать никому не буду.
Это прозвучала как неприкрытая угроза. Да он вряд ли бы сделал мне что-то плохое. Но вот когда я окончательно ему надоем… Об этом лучше не думать. Думаю, на три месяца меня должно хватить. Или все же, дай бог, на дольше?
Расмусен нашелся быстро. У него был единственный домик на улице, выкрашенный в голубой цвет с белоснежными кружевными наличниками на ставнях. Мейр Парбург мог
К воротам тут же подбежал мальчонка лет десяти и на вопрос, можем ли мы увидеть мейра Питера, ответил, что папа сейчас в конюшне. Но если он нам очень нужен, то он проводит.
– А вы кто такие? Покупатели, да? – мальчик болтал без умолку, пока провожал нас до заднего двора.
– Нет, мы из полиции! – улыбнулся Дитрих. На дело он отправился без своего любимого зеленого сюртука, поэтому выглядел как обычный горожанин. А мне форма еще не полагалась по статусу.
– О! – глаза пацаненка зажглись от восторга. – И у вас настоящий жетон есть?
– Есть! – согласился мой напарник. И с этими словами достал из нагрудного кармана черную бляху с серебряной совой, знаком мудрости и власти в нашем королевстве, и дал повертеть провожатому ее в руках.
А я, глядя на Ригли, поняла одну простую вещь. Сделал он это не просто так. Остановка позволяла ему хорошенько оглядеться по сторонам. Все же мы шли к потенциальному убийце. А с такими людьми нужно держать ухо востро. Второй раз за сегодняшний день мне пришлось признать, что он не зря носит серебряные эполеты начальника королевского сыскного отдела.
Наконец парнишка налюбовался на полицейский жетон и со вздохом сожаления отдал его хозяину.
– Я, когда вырасту, тоже пойду служить в полицию! – с гордостью сообщил он нам.
– Отлично! – Дитрих потрепал его по вихрастой белокурой голове. – Нам очень нужны хорошие работники. Только для этого нужно учиться в школе на отлично.
– Да? – парень сразу заметно скис. Видимо, на уроках у него было не все в порядке.
– Да, – твердо ответил напарник. – Тем более там не заставляют делать ничего такого, что не смог бы сделать среднестатистический мальчик.
Парнишка на секунду задумался, затем кивнул:
– Я вас понял, мейр, – и тут же без перехода закричал на весь двор:
– Папа, к тебе тут полиция пришла!
Из ворот конюшни тут же показался кругленький человек невысокого роста с широко распахнутыми удивленными глазами.
– Вы Питер Расмусен? – уточнил Дитрих. И после того, как мужчина кивнул, снова достал свою бляху и показал ее мужчине.
– Чем обязан столь внезапному визиту? – уточнил хозяин дома.
– Поговорить бы надо, – попросил начальник.
– Тогда пройдемте в беседку. Там нам никто не помешает, – предложил мужчина и показал
Мы прошли по мощеным дорожкам и расположились на мягких диванчиках внутри беседки.
– Что вы хотели бы от меня услышать? – еще раз уточнил хозяин.
– О лошади мейра Парбурга, которую вам не удалось купить, – криво усмехнулся Дитрих.
– А что с лошадью? – непонятливо посмотрел на нас Питер. – С ней что-то случилось?
– Нет, лошадь жива здорова, – фыркнула я в ответ.
– А вот прокурора убили! – жестко добавил Ригли.
– Убили? – растерялся Расмусен. – За что?
– Вот мы к вам и пришли, узнать, за что его могли убить, – скривился напарник.
– Хм, за что могли убить? – мужчина задумчиво потер подбородок. – Вряд ли за что-то серьезное. Он слишком был чистоплюем. Но с его характером у любого могла накопиться столько причин, что хватило бы на кровавую расправу.
Вот так да! Очень неожиданное заявление. До этого момента мы слышали лишь хвалебные оды в адрес покойного прокурора.
– Он был горяч, нетерпим к любым проявлениям беспорядка. И часто не прощал людям простые человеческие слабости. А когда дело касалось лошадей, то становился буквально маньяком. Вы же слышали эту историю со Звездочкой, раз ко мне пришли?
Мы дружно кивнули в знак согласия.
– Нет, не подумайте, я на него за тот инцидент не в обиде. На деньги, которые он мне заплатил в качестве компенсации я купил четверых отличных жеребят. А что было особенного в той лошадке, так и не понял. Но явно что-то было.
– Кстати, вдова покойного, я думаю, готова ее продать! Она лошадьми не занимается, – как бы между прочим добавил Дитрих.
– Да? – глаза собеседника зажглись интересом. – Надо будет к ней наведаться после похорон!
На этом мы распрощались. Когда вышли за калитку, начальник непечатно выругался и добавил:
– Я почти уверен, что вот он – убийца. Но у нас нет ни одной зацепки и ни одной улики простив.
– Нет, мейр Ригли, – теперь уже я покачала головой. – Вы ошибаетесь.
– Да? – прищурился он. – Тогда обоснуй. Когда я опровергал твою теорию, то все разложил по полочкам. Сейчас жду такого же анализа от тебя.
Я вздохнула и попыталась объяснить:
– Видите ли, мейр, у меня есть небольшой дар. Я могу при необходимости считывать эмоции людей. Я это делала на протяжении всей беседы с Расмусеном. И ни разу у него не промелькнуло чувство страха. Было любопытство, даже удовлетворение, когда он узнал о смерти прокурора. И радость, когда услышал о том, что сможет купить лошадку. Но страха или озабоченности не было ни разу. На человека с железными нервами он не похож. Да и не может отец такого замечательного сынишки быть убийцей!