Фигура легкого эпатажа

Донцова Дарья

— Верно, подобрал ключик к Вите, и сейчас он ракетой взлетел. Лебедев небось всю мебель дома сгрыз: бесперспективный, по его словам, Махонькин скоро в первую десятку влезет.

— Витя от одного тренера ушел, — зло ответил Никита, — гляди, как бы и от тебя не смылся.

— Нет, — весело возразил отец, — никуда не денется. Витя не дурак, хорошо понимает, что его подняли мои методики, ими никто не владеет.

— Мог бы и ко мне их применить, — фыркнул Никита.

— Зачем? — вдруг тихо спросил папа. — У тебя иной

путь!

— Какой? — прищурился сын. — Я тоже хочу славы и денег.

Андрей Максимович потрепал сына по плечу.

— Эх, молодо-зелено… Дай ему все сразу, положи в одну тарелку щи и мороженое… Стошнит ведь! Ну, постоишь с медалью на шее, пару лет продержишься на коне, а дальше что, через десять годков как жить станешь?

— Я так далеко не заглядываю, — буркнул Никита.

— Балбес, — ласково ответил папа. — Еще поиграешь немного и в тренеры пойдешь, станешь со мной работать, всему научу. Спортсмен уходит, а тренер остается. Слушайся меня. Видишь, как мы хорошо жить стали в последнее время? И еще лучше будет, я скоро новую машину куплю.

— Я тоже хочу, — наступился Никита.

— И ты получишь, — пообещал папа. — Через пару лет…

Лицо Никиты вытянулось. Но совсем кислым оно стало после того, как папа докончил фразу: «приобретем тебе «Жигули», «восьмерку».

— Вот гадость! — воскликнул парень.

— Чего же хочешь?

— Внедорожник, — честно признался юноша.

— Губа не дура, — покачал головой отец. — Ну что ж, хоти дальше. Желания развивают личность. Когда-нибудь купишь!

— Мне сейчас надо, — чуть не зарыдал Никита.

— Не получится, — ухмыльнулся Андрей Максимович.

— Но у Леньки-то есть, — прошептал сын.

— Тебе до него далеко, — заявил папа.

— Ага, — завопил Никита, — а все потому, что ты мною не занимаешься! Чужих к деньгам и медалям тащишь! Уйду к другому тренеру!

— Идиот! — разозлился Андрей Максимович. — Я лучший, остальные рядом не стояли.

Вспыхнув огнем, Никита, не забыв крепко стукнуть дверью о косяк, вылетел на улицу и, не разбирая дороги, понесся к ближайшему магазину. В голову парню пришла замечательная идея напиться до поросячьего визга. Если отец не желает помогать сыну-спортсмену, то пусть возится с алкоголиком!

Внесясь в супермаркет, Никита случайно толкнул трясущегося от старости дедушку. Несмотря на относительно теплую осень, на пенсионере красовались валенки, ушанка и теплое пальто с меховым воротником. От столкновения с молодым парнем старичок пошатнулся, уронил пакет с продуктами, а затем начал медленно заваливаться сам.

Хорошо воспитанный, сердобольный спортсмен поддержал немощного старца, чье лицо было прикрыто низко надвинутой шапкой, и бормотнул:

— Извините, я нечаянно…

— Я не обижаюсь, — вдруг очень хорошо знакомым голосом ответил дедушка. — Рад, что встретились. Не узнал меня?

— Нет, — удивленно

ответил Никита. — Разве мы знакомы?

«Божий одуванчик» то ли засмеялся, то ли закашлял и стащил шапку. Сын Андрея Максимовича разинул рот — перед ним, похожий на привидение, стоял Юра Левитин, в недавнем прошлом успешный спортсмен, пропавший с кортов примерно полтора года назад.

Глава 29

— Привет, Никит, — хрипло сказал Юра.

— Что ж с тобой такое случилось? — от неожиданности ляпнул Никита.

— Страшный стал?

— Ага… то есть нет… в смысле… — начал выпутываться теннисист и в растерянности примолк.

— Не старайся, — махнул рукой Левитин. — Глаза есть, сам себя в зеркале вижу. Ты чем занимаешься?

— В теннис играю, — ответил Никита.

— У отца тренируешься?

— Ну да, — пожал плечами юноша, — ясное дело, у него.

— И как успехи? — неожиданно выказал живой интерес Юрий.

— Да не очень! — махнул рукой Никита. — Про Махонькина слышал?

— Нет, — помотал головой Юра. — Я по больницам мотаюсь, из тенниса выпал.

— Появился тут один, из Тьмутаракани какой-то в Москву явился и прет дальше экскаватором, — зло сказал Никита.

— А тебе, значит, самому охота золото взять?

— Да, — гаркнул Никита, — верно! И я его добуду! Чего бы мне это ни стоило! Пупок развяжу, а схвачу! Если понадобится, к другому тренеру уйду! Пусть, пусть скандал случится! Плевать! На всех! Вот! Уж ты-то меня понять должен!

Юра опять закашлялся и схватился за Никиту.

— Ты не против чайку попить? — спросил он, справившись с приступом. — Тут кафе есть, пошли?

— Давай, — кивнул Никита, который хотел остыть после ссоры с отцом.

Спустя десять минут бывшие друзья-соперники уселись за столиком, и Никита, не удержавшись, спросил:

— Так что с тобой стряслось?

— Плохо выгляжу?

— Не особо хорошо, и пополнел сильно.

— Еще бы сильней разнесло, да неожиданно перестал вес набирать, — мрачно пояснил Юра.

— Наши говорят, ты заболел.

— Верно, — кивнул Юра.

— Болтают, вроде ты… ну… того… самого…

— Спился?

— Нет.

— СПИД подцепил?

— Не, шизиком стал, — уточнил Никита, — психом, таблетки пьешь психотропные.

— Да? — вскинул брови Юра. — Кто ж такое треплет?

— Мне Колька говорил Ряжин, — сообщил Никита. — Вроде он тебя видел.

— Ряжин меня издали увидел и через проспект драпанул, чуть под машину не попал, — засмеялся Юра. — Испугался заразы, наверное.

Левитин снова закашлял. Никите вроде бы и стало неловко, но, с другой стороны, он тут же начал мысленно ругать себя за неосторожность: Юра походил на туберкулезника, незачем было соглашаться с ним в кафе идти.