Фиктивный брак по-московски
Шрифт:
– Молодец депутат, – сказала Анна Михайловна, – действительно Горбачёв только и может, что говорить с трибуны без бумажки, а дел не видно никаких. Уже все республики отделяются от России.
Даша села на диван рядом с матерью, а с другого боку сидел «муж». Она сообщила, что участвовала сегодня в митинге по поддержке Горбачёва.
– И кто организовал этот митинг?
– Наши преподаватели и активистка Новодворская.
Потом она рассказала, как с ней познакомился парень из организационного комитета по поддержке Горбачёва. Он сын секретаря Одинцовского
– Он проводил меня до дома. Всё говорил о положении в стране, пока я не озябла и не ушла домой.
Сухорукова это сообщение Дарьи очень расстроило. Он ждал, что её «лёд растает», как говорила тёща, но он никак не таял. Поэтому Саша решил сегодня же поговорить с ней наедине. Сама Даша ушла в свою комнату готовиться к завтрашним занятиям.
Просидев у телевизора до десяти часов вечера, Анна Михайловна ушла спать, а он тихонько подошёл к двери Дашиной комнаты, которая была не закрыта изнутри. Так же тихо он вошёл в комнату, и она от неожиданности вздрогнула.
– Ты чего входишь без стука, я даже напугалась, – сказала она. – Чего тебе надо?
– Я, Даша, очень опечален тем, что ты с кем-то знакомишься, а на меня не обращаешь внимания. Мне даже плакать хочется.
– Так и поплачь, – пошутила она. – Если тебе надо влюбиться, то найди себе другую девушку.
– Я не могу никого найти, да и не хочу. Я тебя люблю.
– А я тебя не люблю. Насильно мил не будешь, – ответила она поговоркой.
Даша сидела за письменным столом, а он стоял возле неё и предложил поцеловаться.
– Это зачем? – взглянула она на него, – мне этого не хочется.
– Неужели я такой противный? – печальным голосом произнёс он.
– Как ты не можешь понять, сестра с братом не целуются. А я к тебе отношусь, как к брату. Ну, хорошо, – встала она из-за стола, – давай просто обнимемся, и ты пойдёшь спать, а мне надо готовиться к завтрашнему зачёту.
Они стоя обнялись. Через минуту она хотела отстранить его, но Саша удерживал и начал целовать её сначала в шею, она изворачивалась: «Отпусти». И, наконец, он поймал её губы.
– Сейчас закричу, – вырвалась она и зло произнесла. – Сумасшедший.
Сухоруков нашёл в себе силы и вышел из комнаты. В его душе кипела обида и он уже, казалось, разлюбил её. «Завтра же уеду домой», – решил он. В его городе было несколько девчонок одноклассниц, которые были к нему не равнодушны. В классе он считался одним из самых симпатичных парней.
Лёжа в кровати, он думал о своей судьбе и долго не мог уснуть.
На следующий день он встал не выспавшийся и с больной головой. Тёща ещё спала или по другой причине не выходила из своей комнаты. Александр зашёл на кухню попить чаю и увидел там Дашу. Он сухо с ней поздоровался, а она миролюбиво спросила:
– Неужели обиделся? Ладно не обижайся. Я вечером тебя поцелую, так и быть.
Ничего не ответив, Сухоруков ушёл на работу. Там он узнал, что производство грузовых автомобилей сокращается по количеству из-за уменьшения на них спроса. Мастер бригады
Во время работы на станке, он всё обдумывал слова Даши. Ему не верилось, что она вдруг его полюбила.
В конце смены объявили, что в актовом зале состоится лекция о международном положении и о внутренней ситуации в СССР. Была пятница и смена заканчивалась в 16 часов. Саша раздумывал: идти на лекцию или нет. И решил послушать. Дома всё равно нечего делать. Дарья последнее время приходила с учёбы не раньше восьми часов вечера.
Лекцию пришёл читать член ЦК ЦПСС Янаев Геннадий Иванович. В объявлении, висевшем на видном месте, так и было написано. (В этот момент он ещё не был избран вице президентом СССР).
В зале на двести мест, заполненном до отказа, установилась тишина. Всё же редко случалось, чтобы на завод приходил член ЦК КПСС читать лекцию. Кроме рядовых рабочих, в зале собрались и руководители завода. Несколько человек из заводоуправления сидели за столом президиума, словно на собрании. Директор завода дал слово Янаеву.
Когда он вышел к трибуне, руководители встали из-за стола президиума и захлопали. Вслед за ними весь зал рукоплескал стоя. Янаев подал знак рукой, чтобы все садились.
«Товарищи, в последние годы наша страна столкнулась с большими потрясениями, – начал он свою речь, не заглядывая в напечатанный текст. – Главная причина: это снижение цен на нефть на международном рынке. Если к 1980 году цена нефти на мировом рынке достигла пика в 35 долларов за баррель, то к 1986 году упала до 10 долларов. Это привело к тому, что запасы валюты в стране снизились, и было закуплено за рубежом продовольствия гораздо меньше. Наше сельское хозяйство значительно отстаёт от ведущих капиталистических стран США и Канады».
С места послышались возгласы: «Надо было больше вкладывать средств в сельское хозяйство, а не помогать другим странам».
«Да, ошибок было много, если оглянуться назад, – продолжал оратор. – Но внутри страны можно ещё всё исправить. А во внешней политике исправить уже ничего не возможно. Горбачёв, Шеварнадзе и некоторые члены политбюро, дали согласие на объединение Германии. Другие восточноевропейские страны тоже отстранились от СССР. Потому что мы не смогли продолжать оказывать им финансовую поддержку».
Из зала послышались возгласы: «Любят Россию только за деньги, а как перестали давать, так переметнулись в другой лагерь».
Янаев сделал паузу, посмотрел в зал и продолжал: «Вчера, Верховный Совет РСФСР, под руководством Ельцина, принял свой Закон «О собственности», легализовавший частную собственность на территории республики. Этот Закон противоречит Закону СССР. Началась борьба Законов республик с союзным центром. Частная собственность в СССР запрещена, на этом базировалась официальная коммунистическая идеология. К великому сожалению коммунистов, в России капиталистическая революция свершилась».