Фильм, книга, футболка
Шрифт:
Начало: ДЖО ШАЙРЕР за рулем сияющего «додж випера». Рядом с ним сидит ГРЕТА БАСТЕНДОРФФ. Вдали видны Голливудские холмы…
ДЖО:Ну что, едем?
ГРЕТА:С тобой — куда угодно, милый.
Джо поворачивает ключ в замке зажигания, и мы слышим гортанный рокот мотора «додж випера». Мы смотрим через ветровое стекло на Джо и Грету, которые выезжают на пустынную дорогу.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:Такие звезды, как Джо Шайрер и Грета Бастендорфф, привыкли находиться под защитой двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Но иногда им хочется уйти от всех и побыть свободными и беспечными,
Джо уверенно ведет машину по узкой извилистой дороге.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:Но куда бы ни привела Джо Шайрера чарующая сила жизни, максимум безопасность всегда находится не дальше, чем в нескольких футах от него.
Джо съезжает с дороги и останавливает машину. Грета льнет к нему; за ними виден знаменитый на весь мир знак Голливуда.
ГРЕТА:С тобой я чувствую себя в полной безопасности, Джо.
ДЖО:Благодари не меня, девочка, скажи спасибо моим шинам «Блэксток».
Крупным планом — переднее колесо «додж випера». На шине отчетливо виден фирменный знак «БЛЭКСТОК». Джо опускается рядом с ним на колени и похлопывает по шине, словно по плечу верного и давнего друга. Затем он обращается к камере.
ДЖО:Сделай и свою машину максимально безопасной — эй, ты ведь тоже звезда!
СЛОГАН: ЛИЧНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ — ПО МАКСИМУМУ
По пути к ксероксу я заметила мелкого электрика. Он сворачивал какой-то кабель и напевал себе под нос. Он всю неделю так пел. Брал какую-нибудь известную песню и менял слова по своему настроению — ну вот «Живую куклу» переделал в «Резиновую женщину», в таком духе. Сейчас он напевал старую песенку в стиле «мотаун». Я почему ее узнала — это одна из любимых песен отца. Электрик даже не особенно ее переделывал, так, чуть-чуть — получилось «Следы моих шин» [11] .
11
«The Track of My Tyres» («Следы моих шин») — за основу взята известная песня Смоки Робинсона «The Track of My Tears» — «Следы моих слез».
Грег Фуллер:Запрета на вход в павильон для Тодди больше не существовало, а неопытный режиссер нуждался в ее помощи, так что она снова была в своей стихии. Конечно, мне пришлось ее об этом просить. Она не собиралась позволить мне так легко отделаться после инцидента с дублершей Ребекки. Но как бы ни было ей больно от того, что она меня тогда застукала, боль компенсировалась злорадством в адрес Кэрри — уж я-то знаю, как устроены мозги у Тодди.
Кстати, о дублерах — требование Джо подобрать ему двойника было благополучно забыто во вчерашней «драке». Однако едва лишь восстановилось некое подобие порядка, как он решил, что безусловно не может сниматься в ТВ-рекламе на тридцать секунд, не имея под рукой своего полного двойника.
Слово «двойник» я употребляю в самом широком смысле. Джо посмотрел несколько отснятых проб с двойниками и забраковал именно тех, кто был действительно похож на него — «слишком тощие». Заявляю для протокола: у Джо была отличная фигура — не груда мышц, а скульптурная лепка, украшение любой вечеринки у бассейна в Беверли-Хиллз. Он делал честь своим личным тренерам. Однако сам он был убежден, что они остановились задолго до приближения к идеалу, и начал заниматься с типом, у которого фигура была — будто Слая и Арни каким-то образом сплавили в одно целое, а потом хорошенько откормили стероидами.
— Блин, во, как в зеркале! — выдохнул Джо, увидев невообразимую гору мышц в качестве дублера. Никто не стал этого опровергать — все либо были в ступоре, не веря своим глазам, либо (как я) не собирались забивать себе этим голову. Я представления не имел, как при монтаже будут подгонять мощные формы дублера под значительно более изящные очертания исходной модели, но как
По сравнению с четырьмя предыдущими днями, сегодня все прошло без происшествий. В немалой степени это было заслугой Тодди. Может, сценарий и был тухлым, но продюсировать все равно было нужно. Она с головой погрузилась в работу и сделала все возможное и невозможное. В перерывах развлечением служили газеты. Об увольнении Ребекки писали все. «Миррор» сопроводила статью эксклюзивными и сильно цензурированными кадрами из «Титаника». Хотел бы я знать, где они их взяли. Мне больше всего понравился подход «Мэйл». Они ухитрились уцапать единственного свидетеля с по-настоящему глубоким пониманием сути вещей, который беспристрастно рассказал, как все было, под сдержанным заголовком АД В ДУШЕ, ИЛИ ГОЛЛИВУДСКИЕ СЕКРЕТЫ КОНСПИРАЦИИ ЛЕСБИЙСКОГО ПОРНО.
Этот совершенно заурядный съемочный день оживили лишь два события. Первым было возвращение из бесплодных земель Испании Лолы — охотницы за головами.
Нэнси Старк:Когда самолет опустился на посадочную полосу аэропорта Гэтвик, у меня ломило все тело. Нет, не от перелета. Я летела бизнес-классом, а поскольку до этого мне доводилось летать только чартерами, я была на седьмом небе. Нет, у меня все болело из-за Диего, того бармена с эффектными предплечьями. Я часто употребляла выражение «затрахать до полусмерти», но до сих пор, оказывается, не представляла себе, что это такое.
Автобусом «экспресс» я отправилась из Гэтвика в Лондон со всеми своими чемоданами. Начинался второй этап операции «Драма в трех актах». Я раскрыла мобильник и набрала текстовое сообщение:
П+Ш. ГОТ. РАСЧ. BP ВСТР. 13.00 НЕ ЗАДЕРЖ. Н
Потом я открыла «Миррор» и с удовольствием занялась просмотром фотографий с Ребеккой Ричардс, на которых она давала такими способами, что Дитеру, Дирку и Диего, даже вместе взятым, такого и во сне бы не приснилось.
Грег Фуллер:Она явилась, демонстрируя отличный загар — и всего лишь за три дня под солнцем. Однако она была одна. Мы как раз готовились к очередному дублю, но я тут же объявил перерыв на десять минут и кинулся к ней.
— Лола, умоляю, скажи мне — ты ведь не с пустыми руками вернулась?
— Нет, я привезла тебе вот это. — Она полезла в коробку и вытащила бутылку испанского коньяка и маленького соломенного ослика. — Я решила, что на полочке, рядом с которой стоят все твои награды, ослик будет смотреться просто прелестно.
— Хватит острить! Где, на хрен, эти двое?
— Пол и Шон? Наткнулись на какого-то знакомого продюсера и остановились с ним поболтать.
Я минуты две пританцовывал на месте от нетерпения, и наконец ввалились Зассанец и Засранец в цветастых футболках, сомбреро с метровыми полями и загаром еще более шикарным, чем даже у Лолы. Мне следовало бы прыгать от радости, увидев их, но на самом деле мне хотелось сложить эту парочку мордами вниз и отпинать всласть.
— Сколько? — спросил я у Лолы, пока они шагали к нам.
— Боюсь, по полной — пятьдесят процентов.
— Козлы. Ясно теперь, чего они такие до хрена довольные.
Зассанец держал папку на молнии.
— Это что, весь их багаж после Испании? — спросил я.
— Нет, они почти все оставили снаружи. Это их проект. И каким бы отстойным он ни оказался, лучше б, чтобы он тебе понравился. Это ведь твоя единственная надежда.
Я поздоровался с ними и высказался в том духе, что вся эта заваруха была всего лишь невероятной путаницей. У них хватило тактичности не уточнять: «Так какую часть фразы „Вы уволены“ мы расслышали не так?».
Потом мы отправились в офис постановщиков и занялись делом. Зассанец (этот, как всегда, в первых рядах) расстегнул молнию на папке и провел презентацию. Не знаю, как уж они сумели выкроить время на рыбалку, поскольку работу проделали немереную. У них были макеты для рекламы в прессе, готовые раскадровки для ТВ, сценарии для радио, постеры для универмагов и то, что в нашем деле называется «болталка для полок» (только, пожалуйста, не просите меня объяснить, что это). Они написали стишки, расставили цены на фоне бросающихся в глаза взрывов сверхновых и выдвинули остроумный лозунг «Диван прежде отдыха!».