Философ, которому не хватало мудрости
Шрифт:
— Не получится.
— Конечно, получится.
— Нет, это не выйдет по одной простой причине.
— По какой же?
— Никто не придет слушать кого-нибудь просто так! Никто не захочет постоянно слушать неприятные вещи. Они не мазохисты.
Сандро посмотрел на Кракюса с улыбкой.
— Наоборот, именно потому, что он будет говорить о плохом, они и придут его послушать. Именно потому, что он будет вестником дурных новостей, они обратят внимание на его слова.
Кракюс недоверчиво покачал головой.
— Плохие новости, проблемы, опасности завладевают всем нашим вниманием, так как стимулируют наш инстинкт выживания. Это сильнее нас, это почти физиология… Они не устоят. Поверь.
Кракюс не знал, что и думать. В окно он увидел выходящего из хижины грызуна, несущего в зубах пучок зерновых. А эти идиоты Марко и Альфонсо сидят менее чем в двух метрах и ничего не замечают.
— Во всяком случае, не так уж трудно находить каждый день отрицательные стороны жизни и говорить о них. Это не проблема…
— Когда хотят найти проблему, ее находят, поверь мне, а кроме того, можно сделать и кое-что еще…
— Что?
Сандро вновь уселся в гамак.
— Повременим немного. Трудность в том, что эти дикари во всем видят положительную сторону. Светит солнце. Они довольны. Дождь. Они рады. Сорняки растут на их полях маниоки. Они довольны. Нужно добиться того, чтобы они начали видеть негатив в нейтральных вещах.
— И как же ты это сделаешь?
— Нужно научить их отличать отрицательные вещи, и тогда они в конце концов их заметят.
— Отличать?
— Они должны научиться называть «дождь» плохой погодой, молодые побеги — «сорная трава», некоторые запахи — «вонь» и так далее.
— Понятно.
— Это изменит их восприятие. Скоро их мир не покажется им столь прекрасным.
Кракюс вздохнул, почти убежденный.
— Как ты думаешь, мог бы ты за такое взяться? — спросил Сандро.
— Я занимаюсь всем, философ, — поспешил ответить тот.
Взгляд Сандро резко помрачнел, в нем мелькнула странная смесь гнева и отчаяния. Кракюс подумал, что лучше было бы промолчать. Удивительно видеть человека, у которого так быстро меняется настроение.
— Я запрещаю тебе называть меня философом, — сказал Сандро почти замогильным голосом.
— Я думал, ты препод филологии?
— Филология и философия — разные вещи.
Он растянулся в гамаке, явно жутко раздосадованный.
— И… какая разница? — осмелился поинтересоваться Кракюс.
Сандро закрыл глаза и промолчал. Кракюс некоторое время колебался, что лучше — уйти или дождаться ответа. Но Сандро наконец прервал молчание.
— Ты ходил в колледж, когда был маленьким?
— Да, совсем немного.
— Помнишь естественные науки, тему «половое размножение»?
— Это, наверное, единственное, что осталось у меня в голове.
— А учителя, который тебе это преподавал…
— Мадам да Сильва ее звали…
Кракюс
— Она хорошо знала предмет?
— Ну… да, я полагаю.
— Ты думаешь, это сделало из нее сексуальное животное?
8
— Договорились, дети?
Кракюс осмотрел ватагу радостных детей вокруг себя, но хорошо ли они его поняли?
Он хлопнул в ладоши, подбадривая их.
— Давайте! Вы рассказываете мне, что плохого в деревне, роще, реке — повсюду, все свои маленькие заботы, проблемы, все, что не ладится. Как только увидите животное, которое кусается, растение, которое жжется… говорите мне! Я хочу знать все.
Дети весело рассыпались в разные стороны. Какое счастье, что они тут есть. Кракюсу так и не удалось уговорить взрослых. Все отворачивались, при этом сохраняя на лице свои проклятые улыбки. Их неспособность выразить свою личность ужасно его бесила. Невозможно найти ну никакого подхода к этим дикарям. Они были настолько тупы, что неспособны понять, что он принадлежит к куда более развитой цивилизации. Им следовало бы уважать его, подражать ему…
Он заметил вдалеке Элианту. Несколько часов назад он познакомился с ней и изложил свой проект сообщения информации «на благо всех». Она благосклонно улыбнулась, что на самом деле ничего не означало.
Он помахал ей рукой. Она подошла. Ее тело было стройным и изящно вытянутым. Очень гладкая золотистая кожа, как папайя на солнце. Только грудь слишком маленькая — не в его вкусе.
— Ты мне нужна, — сказал он ей. — Ты не могла бы мне помочь?
— Конечно, — сказала она самым естественным тоном.
Он почувствовал облегчение. Наконец-то хоть одна готова сотрудничать.
— Вот дети принесут мне кучу сведений. Нужно, чтобы кто-нибудь передал их всем, всей деревне. Нужно рассказать все, что они разузнают. Мы будем делать это каждый день.
— Я понимаю.
«Уже кое-что», — подумал Кракюс.
— А хочешь взять это на себя? Это почетная роль, понимаешь? Все будут восхищаться тобой и даже завидовать. Ты сможешь гордиться.
На миг она нахмурилась, а потом вновь заулыбалась.
— Я поклялась не гордиться тем, что я делаю. Очень жаль, но я не могу принять ваше предложение.
— Ты поклялась…
Она покачала головой.
Кракюс постарался взять себя в руки. Эти проклятые индейцы доведут его до ручки. Вдруг его осенило.
— Хорошо. Ты только что сказала, что готова мне помочь…
— Да.
— Тогда вот что: найди женщину, которая согласится играть эту роль и будет выполнять это каждый день. Но не предлагай всем, я хочу, чтобы ты доверила это самой красивой женщине деревни. Понимаешь? Самой красивой.