Философическое путешествие

Бейтс Герберт Эрнест

– Я мигом, Фезер, - сказал Нигглер, - только в кухню наведаюсь. Располагайтесь как дома. Как делишки, Эди?
– спросил он дебелую девицу. Это мой приятель, мистер Фезер. Он с удовольствием выпьет чайку.

– Вы случаем не родственник миссис Фезер?
– спросила девушка и зычно, добродушно расхохоталась прямо мистеру Фезерстоуну в лицо, так что ее могучая тугая грудь мелко затряслась.
– Признавайтесь, чего уж там!

– Моя фамилия - Фезерстоун, - ответил он.

А тем временем в кухне

Нигглера душила в жарких, страстных объятиях дородная женщина, которая раньше жарила сосиски. От наплыва чувств она едва не лишилась сознания.

– Нигглер, Нигглер, наконец-то! Я уж и не чаяла тебя дождаться!

И она снова кинулась целовать Нигглера, он же принимал бурные изъявления ее любви скорее философски, чем с видом истосковавшегося любовника.

– Не мог я, Лил, никак не мог. Пришлось на той неделе ехать на север, в самый аж Донкастер.

С уст Лил сорвался стон, казалось, она вот-вот зарыдает от облегчения и радости, и Нигглер в знак утешения нежно погладил ее по груди.

– Ой нет, что ты, не надо, - возразила она.
– Я и так уже сама не своя...

Вся трепеща, она с трудом заставила себя отвести его руку и повернулась к огромной чугунной сковороде, где, шипя и лопаясь, жарилось десятка три сосисок. При всей своей неброскости Лил была очень привлекательна. Лицо нежное, гладкое, будто фарфоровое, завитые перманентом пышные каштановые волосы венчают голову, как шлем. Большие темно-карие глаза ярко блестят, на пухлых сочных губах вечно играет улыбка.

– Ну говори же наконец, Нигглер, миленький, а то я совсем извелась - ты привез?

Нигглер сделал вид, что заинтригован и удивлен и решительно не понимает, о чем это его спрашивают.

– Привез? Что я должен был привезти?

Лил испустила еще более глубокий вздох, уже совсем похожий на рыдание, и, позабыв о сосисках, срывающимся от волнения голосом объявила, что спрашивает о кольце - обручальном кольце.

– Ты же обещал, что на этот раз обязательно привезешь. Честное слово дал.

Нигглер беспечно подтвердил, что да, действительно обещал, но вот уже полмесяца, как у него туговато с финансами. Два фаворита подвели, и он, можно сказать, остался на бобах.

– Приглядеть-то я кольцо приглядел, - сказал он, - но на него мне не хватает десяти фунтов.

– Так ведь можно купить в рассрочку, кто тебе мешает?

– Нет, это кольцо в рассрочку не продается. Я его покупаю у одного приятеля. Он ювелир.
– На лице Нигглера расцвела широкая обезоруживающая улыбка, и Лил почувствовала, что тает.
– Бриллиант и рубины в платине. Колечко - загляденье.

– Ой, Нигглер, миленький, солнышко ты мое!

– И цена сходная. Стоит оно двести фунтов, а мне уступают за пятьдесят.

Глаза у Лил так и запрыгали; чуть не плача от счастья, она пролепетала, что это

неслыханная удача, даже поверить трудно... А вдруг тут кроется какой-нибудь подвох? Вдруг кольцо фальшивое или с изъяном, такого быть не может? Ей фальшивого не надо.

– Я привык доверять людям, - с достоинством, даже с обидой отрезал Нигглер.
– Доверять и не задавать вопросов.

– Да ведь разница-то какая - двести фунтов и пятьдесят, это ведь не одно и то же...

– Я знаю одно: он ювелир, - прервал ее Нигглер.

– А он не продаст кольцо кому-нибудь другому? Когда ты его сможешь купить?

– Обещал придержать, пока я не вернусь из этого рейса, - отвечал Нигглер.
– Ну а уж потом...

Услыхав эту угрозу, Лил вздрогнула всем своим пышным телом. Она ни в коем случае не хочет упустить это кольцо, надо сделать все, чтобы оно не уплыло из рук.

– Слушай, Нигглер, вот что я придумала, миленький. Давай я одолжу тебе недостающие десять фунтов. А ты мне при первой возможности вернешь.

Покупать кольцо за ее деньги? Никогда!
– отрезал Нигглер все с тем же горделивым достоинством. Он на такую низость не способен.

– Да я с удовольствием тебе одолжу. Право слово, с удовольствием. Ведь мы как-никак не чужие...

Она порывисто сжала его лицо в ладонях и снова принялась осыпать поцелуями, однако это лишь укрепило решимость честного Нигглера не идти на сделки с совестью.

Напрасно она настаивает. Не стоит больше об этом говорить, бесполезно. Его не поколеблешь. Кольцо он ей купит, а где достать деньги - его дело.

– Ах, миленький, я так тебя понимаю, - отвечала Лил, - но я со своей стороны готова, ты только скажи. Вечерком потолкуем, ладно?

– Эди идет, - сказал Нигглер.

В кухню ввалилась Эди, точно расшалившаяся слониха.

– Двое клиентов сердятся, что сосисок все не подают и не подают, сообщила она матери.

– Несу, несу, - сказала Лил, - дел невпроворот, закрутилась.

– По-моему, ваш приятель мистер Фезер заболел, - сказала Эди Нигглеру.
– Говорит, видно, простудился.

– Ничего, съест порцию горячих сосисок - сразу выздоровеет, - пообещала Лил.
– А тебе, Нигглер, чего подать, тоже сосисок с пюре? И яичницу, да?

Нигглер на прощанье дружески хлопнул ее по заду, отчего она тотчас же блаженно замерла, сказал, что сосиски с пюре и яичница как раз то, что нужно, и пошел в кафе к мистеру Фезерстоуну.

– Скорей, мама, скорей, - тормошила мать Эди.
– Что ты стоишь, как неживая? Сейчас опять шум поднимется.

– Пусть шумят, - отмахнулась Лил.
– Нигглер обещал купить мне кольцо за двести пятьдесят фунтов.
– При одной лишь мысли о кольце она снова затрепетала от восторга.
– Бриллианты и рубины в платине...