Философия души

Синицин Владимир

Федя. Фильм «Курьер» шел вразрез со всем, к чему привыкли зрители: герой картины — «безбашенный пофигист», а его никто не направляет на путь истинный! Вообще непонятно, чего он хочет и что ждет его впереди. Федя, сыгравший юного курьера, тоже этого не знал. Режиссер на роль курьера выбрал ни разу не снимавшегося 16-летнего подростка, по фотографии, которую принесла Настя (она играла в фильме роль Кати). Фильм «прогремел», но Федя утверждал, что у него хватило ума не поддаться звездной болезни. Казалось, у него впереди карьера в кино. Но, мелькнув после «Курьера» в нескольких фильмах, он исчез. И вдруг Федя решил учиться на режиссера во ВГИКе. Его приняли сразу на второй курс, но до дипломной работы дело не дошло: в середине 1990-х в российском кино царила «чернуха», а снимать «такое» он не хотел. Зато «Курьер» счастлив в браке, жену Ирину называет «своим человеком». Живут с детьми в Москве.

Марк Бернес быстро понял, что все интересное в театральном мире происходит в Москве, и, в возрасте 17 лет, бросив

техникум, приехал в столицу. Устроился статистом, причем сразу в несколько театров. Бывало, что в один вечер он был занят сразу на нескольких сценах, и ему приходилось молнией носиться по Москве. Режиссеров не останавливало отсутствие у Марка актерского образования: тот прекрасно держался перед камерой, легко схватывал нужную эмоцию, а главное — у него была просто потрясающая улыбка. В эту улыбку влюбились миллионы советских зрителей, они охотно шли на фильмы с Марком. И все же популярным его сделало не кино, а песни. Он говорил: «Я расскажу вам песню». И действительно, он не пел, а рассказывал. Проникновенно, искренне, из самого сердца. Никто из исполнителей не относился к отбору так придирчиво, как Марк, выбирал только те, что брали его за душу, вызывали сильные эмоции, которыми он мог делиться со зрителями. Пел так, что его слушала, затаив дыхание, вся страна. На похоронах артиста звучала песня «Журавли», исполненная им незадолго до смерти. Ее записали с первого дубля: беспрецедентный случай. На могильной плите Марка на Новодевичьем кладбище выбит его портрет: певец смотрит задумчиво и грустно, так же, как он смотрел на своих зрителей со сцены.

Анна из Петербурга узнала о государственной программе «Учитель для России». Ей пророчили успешное и счастливое будущее в Северной столице! Но однажды Аня все бросила и уехала в маленький городок Дзержинск Нижегородской области. И все ради того, чтобы стать учителем в обычной школе. «У меня до сих пор звенит в ушах крик семьи и друзей. Но я же не виновата, что очень люблю детей! Хочу быть им полезной. И плевать, что за это мало платят. Я каждый день вижу счастливые лица ребят. И это доказывает то, что я не зря решила поменять свою жизнь. Не все же в этом мире измерять деньгами».

Ученики признаются, что уроки Анны их самые любимые: «Она очень интересно рассказывает и всегда улыбается!» Аня счастлива, что школьники видят в ней не только педагога, но и старшего товарища: «Многие думают, что нынешняя молодежь не хочет учиться. И мечтает сутками сидеть в Интернете. Это не так! Главное — найти к ним подход».

Муж Анны живет в Петербурге. Они общаются по видеосвязи и мотаются друг к другу по выходным.

Володя и Вера. Все началось с дружбы. В этом нищем, неуклюжем, с «кавалерийскими» ногами ухажере («рабочая косточка») было то, что отсутствовало в обаятельных и бойких женихах из обеспеченных семей, — надежность. Женская интуиция подсказала Вере, что шагать вместе с таким по жизни весело и безопасно. Володя: «Это был ее выбор. Я не верил, что меня можно выбрать. Но я ухаживал за ней! Я сильный мужчина, обязан быть ее опорой».

1969 год. Володя и Вера еще никому не известны, их легендарная слава — впереди. Но главное достижение пары уже случилось — на свет появилась дочурка Юлечка! 1980 год. Фильм «Москва слезам не верит» понравился зрителям не только в СССР, но и во всем мире. Ему дали Госпремию СССР и золотую статуэтку «Оскара» за «Лучший фильм на иностранном языке».

2021 год. Накануне своего 80-летнего юбилея, Владимир сказал: «Для начала нужно смириться с мыслью, что скоро мне пойдет девятый десяток. Это какая-то невообразимая цифра. Никогда не планировал дожить до нее. Неужели сам себя сглазил?». Сейчас сложно представить, что человека, снявшего шедевры отечественного кино четыре года, не брали в театральный. Зато позже, став знаменитым и обеспеченным, он сам помогал слабым и «бесперспективным»: «Я стараюсь к себе на курс во ВГИК взять талантливых ребят из глубинки. Понимаю, если человек приехал с Камчатки или с Владивостока, его надо брать уже за то, что он добрался до столицы. Я ему обязательно дам шанс узнать свое предназначение и реализовать его». Когда-то ему самому также помог Ромм, взяв на режиссерский курс. Вдохновленный этим примером, вместе с супругой, он заботился о своих студентах, как о детях: кого-то в общежитие устроит, кого-то подкормит, кому-то поможет с оплатой обучения. Похудевшая, постаревшая, поддерживаемая дочерью, Вера надолго задержалась у гроба. И только, когда гроб с телом начали опускать в могилу, вдова закрыла лицо дрожащими руками: «Любовь наша — чистая, глубокая, сильная — не умерла, она просто устала». Ушел из жизни гениальный режиссер. Для всей страны его смерть стала неожиданной и невосполнимой потерей.

Алена Бабенко: «У меня слово «возраст» стоит далеко не на первом месте. Если я о нем буду думать, то вряд ли сохраню в себе ребенка, которому все интересно. У меня есть любимое дело, с которым у меня вечный роман. Это благ — приобретенное. Меньше руководить и брать на себя, за всех думать — за детей, мужа, режиссера, гримера, потому что все вокруг делают все не так, и только я знаю, как надо. Жизнь с подобными установками приводит к тому, что мозг переключается, ты не замечаешь, как это происходит, но уже не видишь, что рядом стоит мужчина, ребенок, у тебя все как солдаты становятся. Я просто запретила себе приходить домой

и изображать руководителя. Это называется завести роман с самим собой. Вспомнить, что ты женщина, опять же не руководить, меньше болтать, найти в себе какую-то слабость, чтобы мужчине захотелось подставить тебе стул или открыть дверь. Женщины перестали с мужчинами заигрывать, кокетничать. А я обожаю эту игру, этот словесный пинг-понг, мне кажется, что и мужчинам это очень нравится, в отличие от того, что происходит сегодня, когда вы где-то списались, встретились и через три дня роман закончился. Я только скажу спасибо за эту жизнь, за каждый день, секундочку. Мне ничего не надо, все есть. Пожелала бы только счастья моим детям, мамочке, и чтобы сбылись мои мечты. Мы в последнее время совсем разучились мечтать. Раньше ты ложишься спать и начинаешь что-то себе воображать. Вот я желаю себе вспомнить, что это такое. Я из тех женщин, которые ждут, что завтра изобретут укол, капельницу молодости, чтобы ничего не резать. Я верю в организм, в психосоматику, самовнушение, в массаж. На своем опыте убедилась, что можно пойти другим путем».

Максим Аверин: «Театр — это волшебство. Потому что не предсказуемо, волею случая, судеб и искусств, благодаря или вопреки скачку курса валют, влиянию артериального и атмосферного давления, а также ретроградного Меркурия с третьим звонком открывается занавес, и на твоих глазах происходит невероятное чудо. И ведь завтра тоже будет спектакль, но сегодняшний никогда не повторится. В кино можно сделать дубль, а в театре невозможно. Так что живите без дубля!».

Робертино Лоретти: «В ужасе от беспросветной жизни мама хотела сделать аборт. Но ее остановил … ангел! В клинике донна Лоретти заняла очередь и задремала. Проснулась от ощущения, что кто-то касается ее руки. Это был маленький мальчик. Он протянул леденец — это мой подарок тебе, и ему. Мама снова закрыла глаза, а когда окончательно проснулась, рядом с ней никого не было. Она решила, что малыш приснился. Но в кармане лежал леденец. И мама поняла — это приходил ангел! Она ушла из больницы, и родился золотой голос Вселенной Робертино Лоретти в октябре 1946 года!».

Моряк. Такой примерно была не слишком обширная страна моего детства, с тех пор практически не изменившаяся, ее я до сих пор люблю и никогда ни на что не променяю. Иногда мне кажется, что все это началось со смерти мамы, но я уже, ни в чем до конца не уверен. Как никогда прежде, в этот скорбный час ее последней ночи, ощутил в своем сердце нежность и восхищение перед маленькой страной моей юности, размером не больше материнского передника, всегда хранившей меня от жестокости жизни, к которой никак не мог до конца приноровиться, хоть и считал себя счастливым человеком. Взгляд его на минуту задумчиво остановился на мне, и я отметил про себя, как мало в нем от старого моряка, избороздившего все океаны планеты: не часто приходилось видеть такие ясные серые глаза, казалось, они у него светятся изнутри. Он был единственным другом отца, который оставался для меня какой-то абстракцией — старые пожелтевшие фотографии не давали представления о живом человеке.

Моряк, начал свой монолог издалека: «В нашем поселении, как ты знаешь, находится военный гарнизон, который охраняет морскую двухсотмиллевую зону. За несколько лет до твоего рождения на службу приехал военврач, капитан второго ранга, с женой и двумя детьми. Семью сопровождала домработница. Она была замечательно сложена. Прекрасные пропорции. Подтянутые сильные мышцы. Грудь, как у Венеры. Длинные ноги. Узкие щиколотки и запястья. В то же время во всем ее теле было что-то смиренное, словно оно не торопилось раскрыть свою трогательную, целомудренную привлекательность. Мы здесь никогда ангелами не были, но с ней это уж действительно переходило все границы. Она нарушала покой поселения, и каждая хозяйка чувствовала в ней угрозу своей семье. Однажды вечером — лето было в самом разгаре, и было невыносимо душно — женщины собрались в кружок на песчаной дорожке. Мужчины стояли руки в брюки, чуть поодаль, и лениво поглядывали. Когда она показалась на дорожке, ее стали оскорблять и некоторые даже стали бросать в нее камни. Она вначале делала вид, что ничего не замечает. Один камень угодил ей прямо в лицо. Она слегка покачнулась, но затем пошла дальше с гордым и заносчивым видом, несмотря на кровоподтек возле самого рта. В ту минуту, когда женщины уже готовы были наброситься на нее, откуда-то появился капитан второго ранга. Все стихли как по команде. Одного его взгляда было достаточно, чтобы разгоряченные тетки остудили свой пыл и попрятались в свои норы. Он намочил в воде носовой платок и промокнул лицо, пока не стер все следы крови. Потом проводил ее до жилища».

Он: «Любой порядочный человек сделал бы то же самое».

Моряк: «Конечно, после этого начались сплетни. Вскоре та женщина вернулась к своему образу жизни — воспитанию детей капитана, хоть и старалась с тех пор держаться в тени. Пока у нее не родился ребенок, это был ты. Она стала вновь появляться на людях, держа на одной руке ребенка, словно он утвердил ее в гражданских правах.

Он: «И ты в это поверил? Ты поверил, что я сын этого человека?».

Моряк: «Ни во что я не поверил. Твой отец все равно не стал бы посвящать кого-либо в свои дела, даже меня, своего единственного друга. Второго такого достойного человека, как твой отец, мне в жизни больше встретить не пришлось. Он был словно не из нашего мира. Иногда он казался мне путником, который случайно забрел в наши края и все время ищет потерянную дорогу».