Философия и логика времени или О неполноте сознания
Шрифт:
Будем называть любой акт самосознания «дхармой», следуя терминологии индуизма и буддизма. По определению, дхарма – это то, что воспринимается нами как отдельное целое состояние внешнего или внутреннего мира. Иначе говоря, дхарма есть элемент нашего мышления, который в западной философии со времен Платона трактовался как идея. В средневековой схоластике она получила статус универсалии, Гуссерль в своей феноменологии называл дхарму интенцией, а психологи – гештальтом, подчеркивая его целостность. С нейрофизиологической точки зрения наши мысли, чувства и ощущения есть продукт взаимодействия нейронов мозга, включая периферийные рецепторы. Каждый нейрон может иметь несколько тысяч соединений с другими нейронами через синапсы. Т.о. дхарма – это та или иная конфигурация задействованных нейронов и при этом нормирована мозгом как целая. В этом смысле
Что значит измерить физические наблюдаемые некоторого события? Это значит – остановить время, получить информацию о мгновенном состоянии системы между причиной и следствием, ибо через мгновение эта информация изменится. Так что же такое мгновение? Похоже, это вовсе не бесконечно малая величина, а нуль. Нельзя войти дважды в одну и ту же реку. Но можно сделать фотографию реки и любоваться одной и той же рекой вечно. Однако на фотографии река не течет и, значит, находится не в каком-то интервале времени, а в нуле. Понятно, что сама фотография находится во времени и со временем истлевает, но тот идеальный образ реки на ней не меняется. Только в нуле ничто не происходит. Мгновение – это нуль! Физический процесс имеет смысл определять только в каком-то моменте времени: (i) в нуле 0, (ii) в кванте времени dt или (iii) в некоторой сумме этих квантов, образующих больший или меньший интервал t.
Измерение скорости объекта оказывается очень простым, если хронометр включается на старте и выключается на финише, а затем расстояние делится на его показания. Но в каком диапазоне должны находиться показатели хронометра? В нулевом времени (i) тело находится в покое, а его скорость тоже равна нулю или бесконечности, становясь вездесущей световой точкой. Именно такое вечное настоящее теоритически допускает мгновенные (бесконечно быстрые) квантовые корреляции между частицами на любом расстоянии друг от друга. Принципиальная проблема здесь в том, что произвести измерение вне времени в принципе невозможно. На это всегда необходим некоторый срок. Если же экспериментатору удастся уложить свое измерение в квант времени (ii), то он должен получить световую скорость для любого объекта, которая в этом случае оказывается производной кванта пространства:
(6.1)
Опыт Майкельсона-Морли с интерферометром можно считать таким измерением. И только в том случае, когда экспериментатор проводит свое измерение за некоторую конечную величину (iii), он получает классическую скорость. Итак, теоретически у одного и того же события может быть три скорости:
(6.2)
.
Поводом к тому, чтобы считать пространство состоящим из времени, может послужить тот факт, что в механике производной координаты пространства является скорость, а производная скорости есть ускорение. Но для ускорения не существует производной. Иначе говоря, вторая производная скорости (и соответственно третья производная координаты) есть математическая константа, т.е. мгновенный покой. Прежде всего это подразумевает, что ресурсы пространства «исчерпаны». И тогда само пространство в каком-то смысле состоит из времени, поскольку последовательное дифференцирование в том и заключалось, что пространство делилось на время. Наконец, это значит, что производная ускорения есть скорость света:
Лемма 8.
Этим, кстати сказать, объясняется и то, почему скорость света не имеет ускорения (а ведь именно поэтому она не складывается с другими скоростями). У нее не может быть собственной производной, поскольку квантовать квант невозможно, а математическое дифференцирование константы дает нуль, световую точку эфира. Допустим, что возможна некая «алгебра времени», в которой , тогда , а релятивистский коэффициент , т.е. он по геометрическому смыслу есть некий «векторный базис» пространства-времени. При этом производной скорости света является сам квант времени. Эта гипотеза высказывается лишь в продолжение убеждения Эйнштейна, по поводу которого Оппенгеймер шутил, что его никто никогда не сможет истолковать, – убеждения в том, что законы природы должны быть просты. Идея о том, что пространство состоит из времени, очень проста в том смысле, что ее разработка сделала бы изощренный формализм физики почти прозрачным, прояснив смысл массы (в частности,
Т.о. скорость света, которая в нашем понимании выражает мгновенный покой, получает в релятивизме статус оператора преобразования времени в пространство:
и (6.3)
Если с есть скорость света, то (6.3) дает лишь ось времени в пространстве Минковского, которая вместе с тем является мировой линией световых конусов. Но если она выражает световую точку, то это могло бы значить, что все пространство Минковского есть тот самый релятивизованный эфир, который возникает из точки покоя под воздействием времени. В сущности, такова же общая концепция Большого взрыва. Сингулярность – это ведь вовсе не точка в пустом пространстве. Пространство само разворачивается из нее. Но тогда и расширение Вселенной во времени оказывается просто скрытой тавтологией: время ее и расширяет.
Итак, мы пришли к выводу, что если было бы технически возможно произвести измерение скорости любого тела за один квант времени, то его скорость всегда была бы световой. Но от таких результатов мало пользы. Кажется, все в этом мире должно двигаться со скоростью света. Как же телам удается выбирать себе иную скорость? И наша реальность ей соответствует: достаточно реальному Ахиллесу погнаться за реальной черепахой, чтобы их история описывалась классической механикой. Именно тогда становится возможным говорить о плотности времени в каждой ИСО, которую определяет классическая скорость.
Однако в строгом смысле констатация некоторого события – это в идеале констатация мгновенного покоя, в котором время равно нулю, т.е. не прогрессирует. Но поскольку момент времени t ничем не отличается от момента t + 0, то и соответствующие им события сливаются вместе. Это даже не чудо, в котором мы проглядели промежуточное событие. Это – одно единственное событие. Простая экстраполяция этого факта во времени вперед и назад приводит к выводу, что во Вселенной время всегда должно быть равно нулю, и в ней ничто не может происходить. Есть одно единственное событие – сама Вселенная. Есть одна причина – Большой взрыв и одно следствие – Большой хлопок (если принимать эту модель). Такая логика становится буквальной: А влечет В, и между ними ничего нет, а история двух сопряженных Вселенных укладывается в два кванта времени.
Фактически дифференцируемое время в физике уже является квантовым. Интуитивно очевидно, что время не должно содержать в себе еще что-то кроме самого себя. Это подразумевает его однородность. В каком же смысле время может быть при этом квантовым? Так, фотографируя реальность вокруг себя, мы получаем мгновенный (плоский) снимок этой реальности. На следующем снимке, сделанном через мгновение, эта реальность уже немного изменится. В кино частота таких кадров равна 24 в секунду. Для континуального времени частота «кадров», составляющих Вселенную, должна быть (в обратной пропорции к бесконечно малой величине) бесконечно большой, хотя физика нам говорит, что она, как будто, должна быть не больше (в обратной пропорции) Планковского времени сек. А если каждый кадр отождествить с математической точкой на континууме (стреле времени), то их частота вообще должна быть несчетной величиной по Кантору. В нашем понимании физическое время t выглядит так:
t = 0 + dt + 0 + dt + 0 +… (6.4)
Только такое время содержит в каждой своей точке мгновенный покой, выраженный скоростью света, и при этом оно способно динамически развиваться по-квантово. Физическое пространство-время оказывается покрытием эфира, который можно считать «истинным континуумом» в том смысле, что быть плотнее уже невозможно. В эфире единство достигает такого совершенства, что в нем вообще уже ничто не различимо. Его топология – это топология ничто (пустого множества). Классический Канторовский континуум устроен именно так, определяя топологию фундаментального обобщенного пространства. Вариационное требование для функции быть дважды дифференцируемой связано именно с тем, что континуум сингулярен. Иначе говоря, линейный элемент алгебры всегда положительно определен над сингулярностью.