Философия кризиса

Сидорина Татьяна Юрьевна

Именно в этом состоит главное преимущество рыночной экономики и свободного общества. Можно говорить о том, что Хайек раскрывает важные социально-экономические механизмы, на основе которых может возникнуть и существовать открытое общество. Вместе с тем он расширяет свою модель и за пределы сферы хозяйственной деятельности людей, считая, что в социальной структуре нужно различать два вида "порядков" - сознательные и спонтанные, причем главная роль принадлежит последним. "Сознательные порядки" рождены разумом человека и функционируют по заранее выработанным планам, они направлены на достижение ясно различимых целей и строятся на основе конкретных команд - приказов. Так, к сознательно управляемым системам относятся армии, правительственные учреждения, промышленные корпорации.

Специфика "спонтанных порядков" состоит в том, что они не являются чьим-то

изобретением, воплощением чьего-то замысла, но образуются эволюционным путем как непреднамеренный, бессознательный результат действий множества людей, преследующих свои частные цели. В этом смысле спонтанный порядок можно назвать продуктом человеческого действия, но не продуктом человеческого разума. Язык, мораль, право, ры

188

нок, деньги, процесс накопления технического знания - все это примеры самоорганизующихся и саморегулирующихся социальных систем. Координация в них достигается не за счет подчинения некоей общей цели, а за счет соблюдения универсальных правил поведения. К упорядоченности приводит не управление из центра, а регулярность во взаимоотношениях между составляющими элементами структуры.

Такие социальные институты занимают как бы промежуточное положение между миром природных объектов, существующих независимо от человека, и миром искусственных объектов, рожденных его волей и интеллектом. Сложное переплетение многих спонтанных порядков представляет собой в этом смысле современная цивилизация. В поисках адекватного термина, выражающего ее уникальный характер, Хайек сначала использовал понятия "великое общество" (А. Смит) и "открытое общество" (К. Поппер), а в книге "Пагубная самонадеянность" ввел собственный термин - "расширенный порядок человеческого сотрудничества". Если не производить над обществом сомнительных социальных экспериментов, не применять систематического насилия, то в конечном счете в результате эволюционного отбора ядро этого "расширенного порядка" составят либерально-демократические социальные институты, моральные традиции и практики. Среди них - суверенитет и автономия индивида, частная собственность и частное предпринимательство, политическая и индивидуальная свобода, демократия и доминирование права, спонтанно выработанные человечеством в ходе культурной эволюции, без какого бы то ни было предварительного плана.

Радикальный индивидуализм и политический либерализм Поппера и Хайека в первые послевоенные десятилетия вызывали иронию и неприязнь у западных интеллектуалов, исповедовавших в те годы обычно левые взгляды. Однако все меняется, и долголетие этих двух людей, родившихся в великой империи, переживших в родной Австрии всплеск социалистической активности, бежавших затем от тоталитарного режима в Англию и ставших там главными защитниками свободы, позволило

189

им дожить до тех времен, когда их идеи стали едва ли не общепринятыми и само собой разумеющимися и воплотились в политической практике многих западных стран.

4.3. Идеи консервативной революции в западноевропейской философии

В поисках выхода из социально-экономического и культурного хаоса, последовавшего за Первой мировой войной и волной революционных событий, некоторые немецкие философы и социологи стали отстаивать идеалы "нового консерватизма". Они подчеркивали ценности порядка, дисциплины и иерархи, выступая против анархии и эгалитаризма, связанных, по их мнению, с насаждением демократических и либеральных форм жизни, которые оказались непригодными для преодоления глубокого кризиса, охватившего общество.

Эти новые формы радикального консерватизма стали широко распространяться с середины 1920-х гг. в Германии. Само это парадоксальное название - "консервативная революция", - по утверждению А. Молера, впервые было введено в статье Т. Манна "Русская антология" (1921) [227].

227 См.: Mohler A. La revolution conservatrice en Allemagne (1918-1932). Puiseaux. 1993. P. 32.

В концепции "консервативной революции" отразилось немецкое прочтение германских и европейских реальностей, сложившихся после Первой мировой войны, которые воспринимались как свидетельство полного краха унаследованной от Французской революции идеи социального прогресса и доказательство того, что надежной опорой обществу могут служить только "вечные", не знающие никакого прогресса начала.

При переходе к практике эта философия означала реабилитацию средневековых холистских институтов и всего духа средневековья, против которых вел борьбу век Просвещения. Речь, однако, шла не о полном возврате к XVIII в., а лишь, согласно

190

формуле О.

Шпенглера, о приспособлении социального организма, проникнутого духом XVIII в., к духу XX в. [228] И хотя "в мировоззрении "консервативных революционеров" многое определялось естественной ностальгией по прошлому, интерес, проявленный к нему политиками, говорит о том, что дело было не только в ностальгии, а предлагавшаяся ими стратегия инструментальной модернизации не была лишена прагматического смысла. Какие-то важные устои средневековья все еще не исчезли даже и в центре Европы, сохраняя жизнеспособность, и могли служить опорой людям политического действия, порой в большей мере, чем относительно слабые институты гражданского общества. Выход из европейского кризиса виделся им в возвращении отбившегося от стада индивидуального человека к его прежнему холистскому бытию и наступлении нового средневековья. Это ощущение было особенно сильным в тех случаях, когда оно подкреплялось новейшим опытом стран более позднего капитализма, таких, как Германия, Италия..." [229].

228 Шпенглер О. Прусская идея и социализм. Берлин, б.д. С. 27.

229 Вишневский А.Г. Консервативная революция в СССР // Мир России. 1996 №4. С. 13.

Таким образом, понятие "консервативная революция" вошло в оборот и стало обозначать движения, направленные, по сути, против основного хода современной истории. Несмотря на некоторое сходство с романтизмом старого политического консерватизма и национализма, новые "консервативные революционеры" воодушевлялись уже не ценностями традиционных форм жизни и культуры. Их основной интенцией было аналогичное ницшеанскому отрицание тех феноменов, которые обычно связываются с западноевропейской модернизацией. Они отстаивали органические целостности против индивидуализма и социального атомизма, веру против скептицизма, метафизику против науки, жизнь против механизма, героизм против буржуазной расчетливости, реальное материальное производство против коммерции и спекуляции, духовную иерархию людей против стереотипности мещанства. Они были настроены антибуржуазно и антилиберально, но вместе с тем считали устарелыми идеи

153

классовой борьбы и преодоления буржуазного общества через установление диктатуры пролетариата. Среди многочисленных мифопорождающих работ, написанных в духе консервативной революции, выделяются по влиянию на современников книги О. Шпенглера "Пруссачество и социализм" (1920, рус. пер. 1922) и Э. Юнгера "Рабочий. Его господство и гештальт" (Der Arbeiter. Herrschaft und Gestalt, 1932; рус. пер. 2000).

Шпенглер верил, что выход из кризиса может быть найден в слиянии двух ранее разделенных традиций: издавна культивировавшихся в качестве прусских ценностей чувств обязанности, дисциплины, самоотречения и - социалистической идеологии. Они должны объединиться в общем стремлении к преодолению пагубного распространения индивидуализма и либерализма. В правоконсервативных пророчествах Юнгера не шпенглеровский юнкер-социалист, но рабочий должен стать архитектором нового государства. Однако его "героический рабочий" имел, конечно, мало сходства с обычным работником индустриального производства. Скорее в нем угадывается перерожденный сверхчеловек Ницше, пронизанный духом экстатического коллективизма. Эта новая историческая фигура должна стать универсальным типом человека в современном государстве. В последнем (не только в условиях войны, но и в мирное время) должна осуществляться ситуация "тотальной мобилизации", в которой не должно быть места либеральным свободам и гражданским структурам, основанным на формально-правовых нормах. Их место займет перспективный "рабочий план", который выражает абсолютную волю нового государства и который реализуется этим героическим рабочим. Особую роль в этом Юнгер отводил технике, именно через нее реализуется воля к власти, для рабочего техника становится мировоззрением и этикой, определяющими его образ жизни. Государство, которое превращается в огромную и всесильную человеко-техническую тотальность, в состоянии вывести общество из того уныния и хаоса, в котором оно оказалось после Первой мировой войны.

Совокупность идей, объединяемых понятием "консервативная революция", активно разрабатывалась после Первой миро

192

вой войны группой немецких интеллектуалов, и, по словам французского историка Л. Дюпе, в 1920-е гг. именно "консервативные революционеры", а не нацисты "формировали доминирующую контридеологию эпохи" [230]. Их взгляды во многом сформировали идейные основания для подступающего немецкого национал-социализма [231].

230 Dupeux L Histoire cultural de l'Allemagne 1919-1960. Pans, 1989. P. 45.