Философия леса
Шрифт:
Конечно, ей это казалось презабавным.
Но также стало немного грустно от того, что она как будто была зверьком для охоты и что вся история их влюбленности была не набором случайностей, как ей казалось прежде, а его холодным расчетом.”
.
.
Картинка размылась. В следующее мгновение она стояла на улице, хватая губами свежий воздух.
“Кажется, все осталось как прежде. На что я надеялась? что это дитя вернет его чувства ко мне?” – Она приложила руку на свой живот: “Сейчас
Можно я просто признаю, что я глупая и весь мир отстанет от меня?
Можно я просто признаю, что я скучная, влюбленная, лентяйка, шлюха, плохой друг, отстойная дочь, холодный эгоистичный человек, который просто изо дня в день пытается исправить то гавно, что он натворил?
Мне надоело говорить, осмысливать, проявлять. Мне так хочется побыть одной, молчуньей, которая просто движется вперед.
Выбирать себя всегда было лучшей идеей.
Роб обнимает ее за плечи и целует в шею. От него тошнотворно пахнет маслом. Сирша отворачивается, говоря:
– Уйди, мне плохо от тебя.
– Что с тобой такое?
– У меня нестыковка с любыми маслянистыми запахами.
– Ты уверена, что дело только в этом?
Она сделала выразительный выдох, прежде чем сказать:
– Нам нужно будет расставить точки над i в наших отношениях, в очередной раз.
– Для чего?
– Чтобы я понимала, что могу себе позволять, а что нет.
– Мы с тобой ждем ребенка, проводим вечера в объятиях и разделяем друг с другом утро. Разве стоит ли ставить точки над i в таких спокойных и благословенных днях?
– Да, потому что рядом с тобой я всегда чувствую себя недооцененной.
Внимание Сирши вернулось в настоящее. Всё также впереди перед ней взмывались предгорные холмы, чай все также остывал в железной кружке.
“Потому что рядом с тобой я всегда чувствую себя недооцененной”
Она стала перекатывать эти слова у себя во рту.
Но правда была в том, что после того как он оставил ее одну однажды, она не сможет доверять ему без сомнений вновь.
“Я не могу верить ничему, что происходит между нами, потому что когда на него найдет очередная волна безразличия – он опять заявит – что я никто.
Он сделал то, что он сделал, и та старая часть меня умерла окончательно. Теперь мои мечты – это мои мечты, его мечты – его. Никакой путаницы.
Когда ты один – вообще нет никаких проблем.
“Твоё от тебя не уйдет” – слова-мантра. Сегодня я чувствовала тиски от того, насколько боюсь, что он опять порвёт со мной.
Мое от меня не уйдет.
В такие моменты мне хочется задержать дыхание, чтобы дать времени показать мне больше правды”.
“Перемены неизбежны, и лишь я одна могу задать им направление”.
Сирша наблюдала спокойное течение жизни поселка. Его пластилиновые черепицы, и губчатые деревья,
Лето подходило к концу. Но и это было не важно.
“Этому миру надо дать немного отдохнуть.
Я просто есть. И этого достаточно”.
Глава 13. Встреча.
Лиза проснулась от назойливого пения утренних птиц.
Застывшая лужица расплавленного воска на прикроватном столике была единственным напоминанием о вчерашних перебоях с электричеством.
Света всё ещё не было.
Лизи выяснила это после попытки согреть воду для чая в электрическом чайнике. Девушка всё также сопротивлялась идеи включенного генератора, но и не могла представить своё утро без тёплого напитка.
Её взгляд зацепился за дверцу холодильника, на котором одиноко красовался лишь один магнитик в виде карнавальной маски, привезённой из Италии. Его одиночество скрашивала лишь оставленная под ним записка с минималистичным набором слов: “Уехала в город. Люблю. Мама».
Натянув джинсовые шорты, которые раньше были ее любимыми джинсами, и, завязав узелком растянувшуюся футболку на животе, Лизи быстро собрала небольшой рюкзак с котелком, пакетиками ромашкового чая, остатками яблочного пирога, мягким свитером и направилась на задний двор, который заканчивался тропинкой, ведущей в лес.
Каемку виднеющихся вдалеке деревьев подсвечивал розовый рассвет, оттого и птицы пели особенно громко, приветствуя начало нового дня. Спустившись по залитой солнцем тропинке вдоль ручья, девушка вошла внутрь чащи.
Вход в лес всегда напоминал Лизи порталы. Почему-то стоило ей лишь пересечь эту искусственно созданную сознанием границу, щебет птиц становился громче, жара спадала, и ее тело окутывала прохлада тени деревьев. В лесу всё было иначе. Лизи чувствовала себя цельнее, мысли четче и в них всегда не оставалось ничего лишнего. Только правда.
«Интересно, поверил ли бы он мне, если я бы сказала, что все мои мысли здесь только лишь о нем? О чем бы я думала, если бы его не было в моей жизни? Не могу представить и не хочу, чтобы что-то было иначе.
Ведь размышления о нем помогают мне продолжать помнить о том, человечном, что есть во мне. Быть добрее. Помогают мне парить, а не убегать. Помогают мне продолжать верить, что в этом во всем есть какой-то смысл».
Лизи быстро нашла нужную опушку, освещенную солнцем.
Собрав сухие ветки, она соорудила из них самодельный мини шалаш. А порывшись в рюкзаке, нашла дневник, который вела за месяц перед исчезновением Дина.
“Возможно, однажды он найдет эти записи, прочитает залпом и все поймет”, – шептала надежда.