Философия переннис
Шрифт:
Гитам, это правда, что только спустя три столетия целибат был распространен среди последователей Иисуса. Это нельзя было сделать в течение трех веков, потому что люди помнили Иисуса — остатки его аромата все еще витали вокруг. Он еще оставался жив в сердцах немногих людей. Но постепенно аромат исчезает. Это происходит после каждого мастера.
А затем происходит очень странная вещь. После Христа возникает христианство, которое полностью направлено против Христа. После Будды рождается буддизм, который полностью противоречит Будде. Это самое странное явление в мире.
Вы
Это может произойти также и здесь — если мои саньясины будут не очень бдительны, не очень сознательны. Если вы не будете настойчивы в своем жизнеутверждении. С Иисусом это могло произойти скорее, поскольку то, что он говорил, запоминалось только на слух — было легко изменить это.
Что бы ни говорил я, это будет сохранено не устной традицией. Это будет здесь. И я говорю настолько ясно, что исказить это почти невозможно. Не то, чтобы вы могли выбросить какое-нибудь предложение тут или там. Вы должны сжечь все мои книги — только тогда вам удается исказить мое жизнеутверждающее учение.
Я утверждаю жизнь во всей ее полноте. В всей своей полноте жизнь хороша, она священна, божественна.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Не плюйте в потолок
2 января 1979 года
Первый вопрос:
Ошо, все кажется таким нереальным, как сон. Мне кажется, ты так нереален, то появляясь, то исчезая каждый день. Я действительно ощущаю нечто глубоко внутри, что происходит в твоем присутствии, и это становится все больше с каждым мгновением, которое я провожу с тобой, но мне кажется, я не могу прийти к ясному пониманию. Не можешь литы объяснить, что со мной происходит?
София,
Стремление к ясному пониманию — это логическое стремление. Это — желание демистифицировать вещи, а их невозможно демистифицировать. Жизнь таинственна, она более таинственна, чем любой сон. Вы не можете точно узнать ее, ее нельзя свести к точному знанию — потому что однажды сведенное к точному знанию перестает быть таинственным.
Это то, чем веками занималась наука — она пыталась демистифицировать существование. Там, где наука учуяла запах тайны, она становится подозрительной — потому что если признать существование тайны, то придется расстаться со стремлением к ясному пониманию. Вы не можете совместить то и другое. Если вы упорно желаете ясности, логического понимания, тогда вам остается только одно — отвергнуть тайну, сказать, что ее не существует.
Вот почему отказано в существовании Богу, отказано в существовании душе, отказано в существовании любви. А когда Бог, душа, любовь, красота, истина все исчезает, что остается? Самая однообразная, уродливая, бессмысленная ясность — скучная ясность.
Наука
Религия — это совершенно другое измерение. Это попытка вернуть вселенной таинственность — убрать вашу так называемую логическую ясность, вернуть вам вновь таинственную невинность ребенка, помочь вам осознать красоту, поэзию, музыку любви; помочь вам осознать, что вы окружены глубочайшей тайной. И эта тайна настолько огромна, что ее невозможно постичь или измерить: она неизмерима.
И те, кто собирался измерить ее, исчезли в этой тайне, растворились в ней. В этом разница между ученым и мистиком. Ученый пугается бездонности, пугается неизмеримости.
Знаете ли вы, что слово "материя" произошло от корня, означающего "измеримость" — т. е. это то, что поддается измерению. Оно происходит от того же корня, что и слово "метр". Наука вериг только в измеримое; она отрицает неизмеримое, она закрывает глаза на существование неизмеримого. Однако именно неизмеримое придает жизни великолепие, именно неизмеримое приносит в жизнь танец и празднование. И оно есть! Просто отрицая, его нельзя уничтожить. Если вы его отрицаете, происходит лишь одно: вы становитесь для него закрытым.
Лао-Цзы говорит: "Кажется, все, кроме меня, владеют ясным пониманием жизни. Кажется, — говорит он, — у всех, кроме меня, есть очень ясное понимание жизни. Я полоумный".
Он констатирует факт чрезвычайной важности. Он говорит: "Я мистик. Мне не нужна ясность — что я буду с ней делать? Я не хочу логических объяснений. Я хочу любить ту тайну, которая есть жизнь. Я хочу танцевать с деревьями, цвести с цветами и петь с птицами".
Это совершенно другой путь. Тайна не разгадывается, но переживается, не объясняется — нет стремления даже объяснить ее, все усилия направлены на то, чтобы слиться с нею.
София, быть здесь со мной — значит отбросить пуп" логики и научиться путям любви, отбросить путь объяснений и научиться путям проживании. Вот что с тобой происходит. Не волнуйся: ощущай благословение.
Ты говоришь: Все кажется таким нереальным, как сон.
Потому что у тебя есть определенная идея реальности. Реальность должна быть осязаемой, а красота неосязаема. Если я говорю: "Посмотрите — роза так прекрасна!" — вы можете тут же спросить меня: "Где ее красота? Я могу ее потрогать? Я могу подержать ее в руках? Ее можно измерить? Можно сделать ее химический анализ?" И на все эти вопросы мне придется ответить "нет".
Тогда вы вполне можете сказать: "Значит, ее не существует. Это твое воображение; ты грезишь. В розе нет никакой красоты — ты проецируешь на нее свои фантазии".
Если вы говорите: "Я влюблен", любой может спросить: "Где находится любовь? Что такое любовь? Есть ли какие-нибудь научные доказательства? Можете ли вы дать ей логическое объяснение?" Вам придется пожать плечами. А собеседник может сказать: "Если это нельзя доказать логически, научно, то это не существует. Вы живете в иллюзии; все это — сон".