Философия психологии. Новая методология

Курпатов Андрей Владимирович

Впрочем здесь необходимо принять во внимание личную проблему Пёрлза, которая, как нам кажется, не позволила ему самому дать системное определение увиденному им гештальту «человека». «Я все более и более пленялся дзен, – пишет Пёрлз, – его мудростью, его возможностями, его внеморалъной позицией» (курсив наш. – А.К., А.А.). [115] Опять эта злополучная мораль, равно как и в случае с Фрейдом. И возможно, именно поэтому Фрейд – постоянный и, как мы помним, последний «собеседник» Пёрлза на пути его автобиографического повествования, – до конца неосознанная система напряженного, единящего их неоконченного гештальта.

115

Пёрлз Ф.С. Внутри и вне помойного ведра. – СПб., 1995. С. 98.

Но у Пёрлза «проблема морали» приобретает совершенно новое звучание, хотя и не без доли фрейдистского смысла. Те, кому повезло прочесть упомянутую автобиографическую книгу Пёрлза, знают,

что такое быть священником, потому что в течение всего повествования мы присутствуем на исповеди… Так «бьется» мораль в самом Пёрлзе, она – глубокое «моральное чувство», имя которому – вина. Немногим, наверное, хватило бы мужества написать о себе то, что рассказывает про себя Пёрлз. «Мне кажется, – говорит он, – будто это самая трудная задача, которую я понял. „Если бы“ у меня не была кишка тонка пройти через это, я бы, возможно, прошел через самый большой тупик. „Если бы“ я мог смело встретить действительное или воображаемое презрение и моральное негодование, я бы стал еще более реальным – свободно смотрел в лицо людям и, возможно, удалил бы свою дымовую ширму». [116]

116

Пёрлз Ф.С. Внутри и вне помойного ведра. – СПб., 1995. С. 169.

Знаменитый психолог-исследователь Кэрролл Изард, которому принадлежит знаменитая «теория дифференциальных эмоций», [117] убедительно показал, что у стыда и вины разная природа. Стыд – это достаточно простая эмоция, которую испытывает человек, будучи уличенным в какой-то непристойности. Это осознание своей несостоятельности в глазах других людей, сокрушительное падение своего «я-идеального». А вот вина – это очень глубокое (экзистенциальное по своей сути) чувство (по К. Изарду – эмоция), которое переживается индивидом вне зависимости от того, как к его поступку, вызвавшему это чувство, отнеслись окружающие. Вина – это прежде всего самоосуждение, самонаказание, самораскаяние, влекущее за собой снижение самооценки. В результате подобные чувства приводят к мыслям о самоубийстве, о чем, кстати, в рассматриваемом разделе «Помойного ведра» и рассуждает Пёрлз.

117

Изард К. Эмоции человека: Пер. с англ. – М., Изд-во Моск. ун-та, 1980.

Но Пёрлз «путает», «смешивает» эти понятия – вину со стыдом. И это неслучайно, ведь он винит себя за свой стыд. Вот квинтэссенция этой душевной смуты: «Я похож на Вильяма Райха – бесстыден, подавляя сильное смущение». [118] Пёрлз всю жизнь искал свободы, но мелкое, жалкое, едкое, примитивное чувство стыда изматывало его своим безапелляционным вердиктом: «Ты слаб! Ты зависим!» Для человека, который всю свою жизнь боролся с путами морали, есть что-то глубоко неправильное в чувстве стыда. Пёрлз винит себя за то, что не избавился от этого своего «последнего греха», из-за которого он так и не стал свободным, хотя всю жизнь так этого хотел, так на этом настаивал. «Проблема морали» и в этот раз не нашла своего решения. Незавершенным гештальтом она легла на душу великого исследователя, объявляя себя неразрешимым вопросом.

118

Пёрлз Ф.С. Внутри и вне помойного ведра. – СПб., 1995. С. 169.

Рис. 8. Этапы развития психологической науки

Часть третья. Новая методология

Глава первая. Основания новой методологии

Открытые и закрытые системы

Нам кажется, что мы хорошо представляем себе, что такое система, можем ее выделить, определить и подробно описать. Но не является ли это заблуждением? Вот, например, система пищеварения. Мы без труда можем помыслить, как питательные вещества всасываются гликогаликсным механизмом, пиноцитозом… Всякий раз в подобном анализе мы можем сказать, «что» конкретно и благодаря чему происходит в данной системе. Но если мы развернем вопрос о процессе пищеварения? Вспомним о дезинтеграции природных пищевых веществ с образованием ассимилируемых форм, биохимии всех имеющих место процессов? А следовательно, нам придется говорить и об особенностях пищеварения в полости рта, желудке, кишечнике с помощью поджелудочной железы и печени, о механизмах регуляции этого сочетанного, синергичного действа. Далее мы обратим внимание на то, что различные вещества в желудочно-кишечном тракте всасываются разными путями, с помощью различных биохимических систем. Рассмотрим бактериальную флору желудочно-кишечного тракта, ее развитие и факторы, к которым она чувствительна, влияние на процесс пищеварение процессов гниения. Изучим процессы секреции, экскреции, их регуляции, гормональные, нейротрофические системы, физиологические механизмы прямой и обратной регуляции. Далее займемся вопросами питания – качественной и количественной оценкой пищевых потребностей, необходимых для сохранения здоровья, упомянем положение о съедобных и несъедобных объектах, как и где они располагаются, живут и действуют, где какие значимые вещества содержатся и почему они там оказались. Кроме этого, опишем анатомию и гистологию всех задействованных в этом процессе органов. А потом вспомним о том, как процессы оксигенации крови влияют на процесс пищеварения и чем они обеспечиваются, какие медиаторные

системы ответственны за передачу импульсов от соответствующих отделов головного мозга, а также механизмы рецепторного взаимодействия веществ на биохимическом уровне и т. д. и т. п. Представить систему всех этих взаимосвязей конкретно, предметно принципиально невозможно, несмотря на то что все вышеперечисленное и многое еще – элементы не надуманной, а совершенно естественной системы с очень простыми «входом» и «выходом»!

Все указанные пункты, разумеется, относятся к вопросу пищеварения, хотя они и отсылают нас в самые отдаленные, казалось бы, от пищеварения области. При этом ведь невозможно определить, где кончается пищеварение и начинается что-то другое, если это «другое» вообще где-то «начинается». Все, что перечислено (список, конечно, далеко не полон), можно представить отдельно, но целостной, единой системы, где одно вытекает из другого, нашему сознанию из этого не сложить. Мы можем представить десятки, а то и сотни систем, относящихся к делу, но общей, единой системы создать невозможно. Как ни крути, получается солянка, а не гомогенный раствор.

Итак, «для человека» существует два принципиально отличных друг от друга класса систем. С одной стороны, это те системы, которые человек способен представить и «системно» воспринимает, – они закрыты, образно можно сказать, инкапсулированы. Они выделены или даже «отрезаны» познающим, «вырваны из родной почвы» весьма произвольно. [119] С другой стороны, это те системы, в которых он реально существует, – они открыты, не замкнуты, расходятся во все стороны и кроной, и корневищем.

119

Мы все еще продолжаем верить в предметную закономерность – «если – то», в чьей системности человек уверен. На самом же деле то, что мы называем причинно-следственной закономерностью, то, чему мы верим беспрекословно, – это не более чем случайный выбор двух из огромного множества фактов. Не имея полноты картины происходящего, мы произвольно выбираем причинно-следственную связь, но очевидность этой произвольности ясна только тогда, когда этот выбор делает другой, когда же мы устанавливаем ее самостоятельно, сомнений у нас не возникает. Из приведенного примера вполне очевидно, насколько велико наше заблуждение. И неважно – заблуждается ли один человек или человечество.

Закрытые системы содержат в себе лишь качественно однородные связи между элементами, а открытые – все многообразие возможных качественно отличных друг от друга связей. Мыслить возможно лишь однотипные по качеству связи, например юридического толка: система законодательства, государственного управления, социального страхования – хоть и сложная, но закрытая система. И казалось бы, она функционирует по определенным закономерностям «закона» и, например, «здравого смысла». Но почему же в реальности мы не можем полагаться на те результаты, которые прогнозирует такая закрытая система? Потому что она совершенно не учитывает и не может учесть того огромного количества реально существующих, но качественно совершенно иных связей, которые делают возможными и беззаконие, и безнаказанность и проч., и проч. при замечательном законодательстве. Можно привести исторические примеры, сослаться на нелегкую судьбу нашего отечества, а можно порассуждать и о том, что же это за связи такие, но рассматриваемая ситуация как открытая система так и останется лишь предполагаемой.

Закрытая система «о государстве», которая может уместиться в сознании, что-то да не сможет увязать – то ли коррупцию с законом, то ли личную, финансовую, интимного толка или иную зависимость тех или иных руководителей, близкородственные связи. Эта система не позволяет включать в себя и, соответственно, корректировать прогнозы с учетом сочетания человеческой честности, порядочности с алчностью и похотью в разных пропорциях, амбиций лидеров или тех, кто толпится в ауре этой власти. Наконец, один лидер чего стоит! Бесконечная загадка! Как и всякий человек, впрочем. Мы можем лишь предполагать, но мы не можем увидеть, указать пальцем на фактические, верифицируемые, осязаемые отношения между вопросами закона и природными катаклизмами, неурожаем и народным недовольством, даже небольшими, казалось бы, просчетами в социальной политике, которые могут привести к сильнейшим потрясениям. Мы не можем знать, насколько велики возможности лиц, заинтересованных в расточительном «военном заказе», и реальные силы, мотивирующие их на эти действия. И никто не может знать, даже участники этого действа не знают. Каким может быть наш прогноз?

Преступность, тунеядство, алкоголизм, наркотический бум, духовный кризис, дискредитация культурных идеалов, изменение моральных представлений – также элементы государства, но очевидно другого качества, нежели связи, определенные законом. И хотя они принадлежат системе, нет таких весов, которые бы могли ввести соответствующие коэффициенты для этих качественно отличных составляющих реально существующей открытой системы государства.

Отношения между законами, властью, экономикой сочетаются в естественных системах с качественно отличными отношениями между людьми, отношениями внутри самого человека. И это только частный пример. А что еще самой жизнью намешано в реально существующих открытых системах, каких только еще невидимых связей не образует в них жизнь! Даже если (представим себе эту гипотетическую возможность) нам удастся перечислить все элементы такой открытой системы, как «страна», – какой в этом будет толк? Вопросы их непосредственного взаимодействия так и останутся для нас «запретным плодом». Теперь можно себе представить, что такое политолог и политпрогноз. С человеком, который, конечно, является открытой системой, – дело обстоит еще хуже, поскольку, в отличие от открытых систем государства или организма, большинство элементов этой системы скрыты и не могут быть «экспериментально-хирургически» изучены. Интуиция в психологической практике – дело хорошее, но положения не исправит.