Философия с шуткой. О великих философах и их учениях
Шрифт:
Одним из величайших мыслителей, определивших развитие китайской культуры, был Конфуций (который, кстати, тоже родился в VI веке до нашей эры. Получается, что жителей Греции, Индии и Китая одновременно посетило философское настроение). Он полагал, что семейные отношения — модель общественных. Благополучие и семьи, и общества основано на почтении к старшим.
Конфуций считал, что судьба человека во многом зависит от его собственной воли и стремления к добру, и в то же время верил в предопределение. Мы вольны совершать поступки, исходя из добрых или дурных побуждений, учил
Один монах заметил с горькой иронией:
— Этот человек говорит, что мир не изменишь, но пробовать все-таки нужно.
Козни врагов вынудили Конфуция бежать из родного города. Ученики последовали за наставником. Путь оказался долгим, провизии было мало, и беглецам приходилось голодать. Один из них, не выдержав, возроптал:
— Учитель, неужели на долю мудрецов выпадают такие страдания?
— Разумеется, — ответил Конфуций. — И только глупцы так легко сдаются.
Конфуций не уставал повторять, что семья — это маленькая модель государства. Как-то раз он беседовал со знатным чужестранцем, который на все лады расхваливал порядки в своей стране.
— Мы столь высоко ценим добродетель, — рассказывал чужеземец, — что отцы выдают сыновей, когда те совершают преступления, а сыновья — отцов.
— А у нас, — ответил Конфуций, — отцы и сыновья покрывают друг друга. И мы тоже называем это добродетелью.
Конфуций считал, что «мудрость — это когда ты знаешь, что знаешь, и не знаешь, чего не знаешь». Еще он говорил:
— В пятнадцать лет я захотел учиться мудрости; в тридцать отыскал Путь; в сорок утратил сомнения; в пятьдесят постиг Небесный Закон; в шестьдесят довел до совершенства слух; а в семьдесят поступал, как велело сердце, и ни разу не ошибся.
Однажды правитель государства Вей, при дворе которого Конфуций провел несколько лет, пожелал, чтобы мудрец сопровождал его на прогулке, и приказал ему следовать за своим паланкином. Вместе с правителем ехала его фаворитка Нан-цзе, известная весьма вольным поведением.
Провожая процессию взглядами, люди говорили:
— Смотрите, вон добродетель плетется в хвосте у порока.
Китайский философ, один из основателей даосизма, Чжуан-цзы жил в IV веке до нашей эры. О его жизни известно мало. Считается, что он был управляющим лаковой мануфактурой в своем родном городе, но бросил выгодную должность, дабы целиком посвятить себя философии. Молва о великом мудреце дошла до правителя царства Чу, и тот пожелал сделать Чжуан-цзы своим советником. Царские посланники разыскали философа и передали ему лестное предложение, но тот решительно его отклонил, а потом обратился к придворным с такой речью:
— Говорят, ваш царь владеет панцирем черепахи, умершей три тысячи лет назад. Еще говорят, что этот панцирь берегут как зеницу ока, обертывают в тончайшие полотна, а в урочный час разворачивают и предсказывают по
Царедворцы ответили, что черепаха, вне всякого сомнения, предпочла бы второе.
Тогда Чжуан-цзы произнес:
— Передайте царю, что я тоже предпочел бы еще немного поплескаться в луже.
Чжуан-цзы полагал, что все наши беды происходят от нашей собственной трусости и глупости, а также полной неспособности понять, как устроен мир. Он рассказывал такую притчу: «Один человек боялся своей тени и следов. Страх его рос день ото дня и вскоре сделался совершенно невыносимым. Тогда этот человек бросился бежать, но чем дальше он убегал, тем больше следов оставалось на земле, да и тень никуда не девалась. Тогда он решил, что бежит слишком медленно, и помчался со всех ног, все быстрее и быстрее, пока не упал замертво. Бедняга, он не знал, что, когда замрешь на месте, тень исчезает и следов больше не появляется».
Кстати говоря, у китайцев было особенное отношение к тени — они страшно боялись ее потерять. Существовало поверье, что в тенях заключены человеческие души. На похоронах люди старались, чтобы их тень не упала на гроб, когда закрывали крышку.
А посему, любезный читатель, убедись, что тень твоя находится под надежным присмотром. И постарайся, чтобы она не упала на эту страницу, когда будешь закрывать книгу.
Лежа на смертном одре, Чжуан-цзы узнал, что ученики готовят ему пышные похороны. Он призвал их к себе и попросил отказаться от этих намерений. Узнав волю наставника, ученики опечалились, и тогда он обратился к ним с такой речью:
— В земле мое тело пожрут черви и муравьи. Но ведь и вороны любят падаль. И стервятникам надо чем-то питаться. Так не лучше ли отдать меня воронам и стервятникам? Зачем обижать птичек?
Верный последователь даосизма, Чжуан-цзы не уставал восхищаться обилием форм жизни, с интересом следил, как они перетекают одна в другую, и верил, что за этим многообразием кроется единое, вечное и вездесущее начало (тот самый Дао). Но отличить внешнее от сущего порой бывает не просто. Чжуан-цзы говорил:
— Однажды мне приснилось, будто я мотылек, безмятежно порхающий над лугом. Проснувшись, я удивился, что пребываю в человеческом теле. С тех пор я все думаю, кто же я на самом деле: человек, которому снится, что он мотылек, или мотылек, которому снится, что он человек?
Чжуан-цзы (ок. 369 г. до н. э. — 286 г. до н. э.)
В книге Чжуан-цзы есть знаменитый пассаж о том, как отличить истинное знание от ложного. Автор — скептик в отношении любой догмы — иллюстрирует свои взгляды при помощи весьма поучительной притчи.