"Философия войны" в одноименном сборнике
Шрифт:
посылок приветственных телеграмм Микадо, будет защищать интересы своей страны?
1914 год. Германия провоцирует войну, потому что не желает иметь дела с сильной
русской армией 1920 года — армией, явившейся бы результатом семилетней «Большой
военной программы» 1913 года. Одновременно война объявляется и Франции: робость и
недомыслие ее правителей (приказ Вивиани отступить на 10 км. от границы в доказательство
миролюбия) показались Германии доказательством слабости
Типичный пример нападения на сильного, потому что он со стороны кажется слабым.
Изучение всех войн, всех конфликтов, как прежних времен, так и современных,
убеждает нас в справедливости положения, проводившегося Ермоловым на Кавказе, сто лет
спустя сформулированного в Марокко Лиотэем: «Надо вовремя показать свою силу, чтоб
избежать впоследствии ее применения». Это положение должно лечь в основу всякой
здоровой политики.
Вообще же следует помнить, что «идеологи» обошлись человечеству дороже
завоевателей — и последователями утопий Руссо пролито больше крови, чем ордами
Тамерлана.
Глава V. Природа военного дела. Военное искусство и военная наука
Является ли военное дело достоянием науки или искусства? Чтобы ответить на этот
вопрос, надо все время иметь в виду двойственную природу военного дела.
Военное дело слагается из двух элементов. Элемента рационального — соизмеримого,
вещественного, поддающегося точному анализу и классификации. Элемента
иррационального, духовного, несоизмеримого — того, что Наполеон называл «la partie
sublimede l’art».
Рациональная, вещественная часть военного дела — достояние военной науки.
Иррациональная, духовная — достояние военного искусства. Смотреть телесными глазами
может каждый зрячий человек — смотреть и видеть духовными очами дано не всякому.
Искусство дается Богом — наука дается человеку его трудами. Изваять Зевса может лишь
Фидий — изготовить анатомический чертеж человеческого тела может любой студент-
медик.
Искусство — удел немногих избранных — как правило, выше науки — удела многих.
При этом следует оговориться, что в своих высших проявлениях наука имеет тоже отпечаток
24
Электронное издание
www.rp-net.ru
гения — свою «partiesublime». Менделеев или Пастер могут считаться украшением
человечества в той же степени, как Достоевский и Гете.
Подобно благородному металлу искусство не может применяться в чистом своем
виде. В него подобно лигатуре всегда должна входить известная доля науки.
Композитора осенило вдохновение. В его душе зазвучали незримые струны... Это —
момент чистого искусства, так сказать абсолютное
бумагу, перекладывает свое вдохновение (рискующее иначе быть потерянным для него и для
людей). И с этой минуты к чистому искусству примешивается лигатура науки: надо знать
ноты, такты, контрапункты, уметь распределить партитуры, равным образом и поэт обязан
знать грамматику, а ваятель — анатомию человека и животных, свойства гипса, бронзы,
мрамора.
Аналогия с военным искусством полная. Гениальнейший план рискует здесь
оказаться химерой, коль скоро он не сообразуется с реальностью. Величайший из
полководцев не смеет безнаказанно пренебрегать элементами военной науки, хоть он сам в
свою очередь совершенствует эту науку и сообразуется с ее принципами, зачастую
инстинктивно.
Чем выше процент благородного метала в сплаве — тем драгоценнее этот сплав. Чем
больше наблюдается в полководце преобладания иррационального элемента искусства над
рациональным элементом науки — тем выше его полководчество. Наполеон в большинстве
своих кампаний, Суворов во всех своих кампаниях — дают нам золото 96-й пробы.
Полководчество Фридриха II — гений сильно засоренный рутиной и «методикой», — золото
уже 56-й пробы. Полководчество Мольтке-старшего — таланта, а не гения — уже не золото,
а серебро (довольно высокой, впрочем, пробы), полководчество его племянника — лигатура,
олово.
***
Военная наука должна быть в подчинении у военного искусства Первое место —
искусству, науке только второе.
Бывают случаи, когда науке приходится затенять искусство — играть роль как бы его
суррогата (роль «накладного золота» — если развивать дальше нашу метафору). Случаи эти
соответствуют критическим периодам военного искусства, упадку его — эпохам, когда это
искусство — дух — отлетает от отживающих, но еще существующих форм и ищет, и пока
еще не находит новых путей. Так было во второй половине XVII века на Западе, когда
вербовочные армии искали спасения в рутине линейных боевых порядков и софизмах
«пятипереходной системы». Новые пути были найдены французской — так называемой
25
Электронное издание
www.rp-net.ru
Великой революцией, давшей вооруженный народ, — и военное искусство возродилось в
революционные и наполеоновские войны. Так было и в войну 1914–18 гг. — войну,
видевшую кульминационный пункт, но зато и вырождение вооруженных народов —
«полчищ». Выход для военного искусства был найден после войны в старорусской системе