Философия Зла
Шрифт:
Необходимость интервенций во имя гуманитарных ценностей, судя по всему, со временем возрастает. 30-40 лет назад вооруженные силы международных организаций присутствовали приблизительно в дюжине стран, в то время как сегодня они задействованы приблизительно в 90% всех серьезных вооруженных конфликтов планеты. Это меняет представление о «типичной» войне. Мы можем назвать эти войны «гражданскими», но по сути это - войны между криминальными группировками. Гражданские войны почти всегда самые жестокие. Паскаль говорит: «Нет беды страшнее, нежели гражданская смута». Эдмунд Берк пишет: «Гражданские войны больше всего потрясают народные устои, уничтожают традиции, разрушают духовные основы и извращают даже природное чувство и радость справедливости». Романтизированное представление о войне Жоржа Сореля - «на войне нет места для ненависти и мстительности; на войне побежденных не убивают» имеет мало общего с классическими войнами, но едва ли применимо в отношении реалий гражданской войны. «Нормальные» войны ужасны, однако стороны все же придерживаются - пусть и не в полной мере - определенных правил, в особенности Женевских конвенций, которые создают некоторую преграду жестокости войны. Сегодня войны происходят по большей части не между государствами, а в государствах. Эти внутренние конфликты решаются практически без всякого учета правил ведения войны. Возникновение ООН и существующего международного права обусловлено межгосударственными конфликтами, и, как отмечает Садако Огата, пока еще не разработано адекватных, международных методов вмешательства во внутренние споры. Зачастую конфликт можно остановить только путем вмешательства извне, и в такой ситуации мы должны иметь право вмешаться, даже если ни одна из враждующих сторон не поддержала это решение, ссылаясь на интересы мирного населения. Всякая война поражает, прежде всего, мирное население 411 , но в большей степени это относится к внутренним конфликтам. Дополнительный протокол I 1977 года Женевских конвенций
411
Начиная с Первой мировой войны в войнах гибнет больше мирного населения, нежели солдат. По данным ЮНИСЕФ 90% убитых во время войны с 1945 года были гражданскими, а по прогнозам на одного убитого солдата будет приходиться 100 убитых гражданских. (Seifert: «The Second Front».) Исходя из этого, война, прежде всего, разыгрывается не между солдатами, а скорее между солдатами и мирным населением. Это, вероятно, поможет объяснить огромное количество изнасилований во время войны. (Источником следующих сведений об изнасилованиях во время войны в основном является Seifert: ibid.) В Боснии было изнасиловано около 60000 женщин. Этим занимались не только сербы, все стороны, воевавшие в Югославии - сербы, хорваты, мусульмане, - изнасилование было для них обычным делом. В СМИ эти изнасилования преподносились как нечто неслыханное, однако их надо было бы скорее обозначить как обычную военную практику. Вот некоторые цифры: когда японцы заняли Нанкин в 1937 году, было изнасиловано около 20000 женщин, а в Корее во время Второй мировой войны более 100000 женщин было увезено японцами и послано в лагеря, где их насиловали и подвергали другим надругательствам. Около 200000 женщин было изнасиловано в Бангладеш в 1971 году. Только в Берлине и его окрестностях, когда русские заняли город в 1945 году, были изнасилованы сотни тысяч, возможно около миллиона женщин. Около 5000 женщин было изнасиловано иракскими оккупантами в Кувейте. Изнасилование - это не исключительное явление, скорее его надо расценивать как характерное проявление войны. Карл фон Клаузевиц подчеркивает, что непосредственной целью вторжения является не захват страны, не разгром армии противника, а нанесение глобального ущерба (Clausewitz: On War, s. 127f) Война это не столько уничтожение армии, сколько уничтожение культуры. (Scarry: The Body in Pain, s. 61). Беспредельное надругательство над женщинами соответствует такой стратегии, поскольку в военное время именно женщина объединяет семьи и общество. Массированное посягательство на женщин расшатывает общество в целом и ведет к его распаду. Рут Сейферт пишет: «Надругательство над женщинами общества, культуры или нации можно понимать - и понимается - как символическое надругательство над телом этого общества» (Seifert: «The Second Front», s. 150). Изнасилование является способом «замарать» культуру - эта стратегия поддерживалась сербами в Боснии и русскими, когда они достигли Берлина в 1945 году. В Югославии были открыты собственные лагеря изнасилований, которые получали логистическую и экономическую поддержку от боснийских и сербских властей, что ясно показывает, что все эти действия были инициированы государством, и речь не идет об отдельных остервеневших солдатах, как это обычно изображается, когда дело касается изнасилований в военное время. Обычный сценарий действий при захвате города вооруженными силами, который особенно ясно наблюдался в Боснии, это, во-первых, уничтожение культурного наследия, к примеру, памятников истории, церквей, мечетей - что запрещено 53 статьей Дополнительного протокола 1977 года к Женевским конвенциям - арест, а зачастую и казнь интеллигенции, к примеру, священников и учителей, которые также являются апологетами данной культуры, и затем подвергают женщин сексуальному насилию. Изнасилование является преступлением против человечности, если совершается в значительной степени по политическим мотивам. Раннее этому не уделялось должного внимания, и переломным моментом стал Военный трибунал в Гааге, где 22 февраля 2001 года три боснийских серба были признаны виновными в преступлении против человечности за систематическое сексуальное насилие, в числе их жертв была двенадцатилетняя девочка В момент написания книги женщина хуту, одна из министров правительства Руанды, также обвинена в преступлениях, связанных с сексуальным насилием, поскольку она ответственна за командование войсками, совершавшими массовые изнасилования женщин тутси.
Глобализация повлияла на нравственность в мире, поскольку география ответственности становится все шире. На планете больше не осталось мест, которые не принадлежат сфере действия нашей ответственности. К примеру, она простирается до Сьерра-Леоне, где повстанцы отрубают маленьким детям руки и ноги или заставляют их становиться солдатами. По результатам исследования уровня жизни, проводившемуся ООН в 2000 году, Сьерра-Леоне заняла 174-е место - последнее. Очевидно, что международное сообщество обязано сделать все возможное, чтобы прекратить неимоверные страдания, которым подвергаются люди в этой стране. Должны ли мы принять то, что Томас Манн назвал «воинствующим гуманизмом»? Я думаю - да. Политика часто порождает большее зло в попытке борьбы со злом меньшим -двадцатое столетие нам это ясно показало. Исходя их этого, не так уж очевидна абсурдность утверждения Адорно, что победившее всегда хуже побежденного, однако буквальное понимание этого тезиса до крайности преувеличивает его значение и подчеркивает его безответственность с точки зрения политики и морали, поскольку не оставляет никакой другой альтернативы, кроме примирения со злом, присутствующим в мире. Скорее, мы должны попытаться победить его - сознавая, однако, что всякая такая попытка может обернуться катастрофой. Отношение ко злу не может быть нейтральным. Как подчеркивает Арне Юхан Ветлесен, «поскольку зло не соблюдает нейтралитет, оно не терпит компромиссов. Единственный достойный, с юридической и политической, а в равной мере и с нравственной точки зрения ответ на зло - это борьба и осуждение». Наш долг - вмешаться, возможно, задействовать армию, если этого потребует ситуация.
Согласно классической теории международной политики, единственное, что имеет значение, - это государство, а не отдельные личности; внешняя политика определяется национальными интересами, а этические соображения неуместны или просто вредят международным отношениям. В Новое время -после Вестфальского мира в 1648 году - это представление было главенствующим, однако после Второй мировой войны ситуация стала постепенно меняться. В период, начиная с Нюрнбергского процесса и заканчивая войной в Косове, можно наблюдать, что личность и соображения нравственности обретают все большее значение в международных отношениях, а действие принципа автономности отдельного государства или суверенитета, напротив, становится слабее. Я рад этим изменениям. Ослабления нельзя доводить до того, что мировое правительство заменит само государство, поскольку, как было подчеркнуто еще Кантом, это может привести к развитию глобальной тирании или к образованию мирового государства, разрываемого внутренними распрями. Государства должны сохранять суверенитет, учитывая, однако, интересы личности. В определенной степени этому способствуют права человека, которые в последние 50 лет приобретают все большее значение в международном праве и создают принципиальные ограничения тому, когда и как может идти война, ограничивая также внутреннюю автономию государства. Они принимаются как повсеместно имеющие силу, вне зависимости от того, обладают ли они локальной поддержкой или нет. За нарушением прав человека должно следовать осуждение, в серьезных ситуациях - санкции, а в случаях грубейшего нарушения необходимо вмешательство.
Современная «гуманитарная» война на самом деле является не чем иным, как возвращением к христианской теории о справедливой войне. Это давняя традиция, от Августина до Майкла Уолцера, и возможно и самым ярким представителем классической теории является Гуго Гроций. По мнению Августина, война совершается для достижения мира. Справедливая война представляет собой справедливость со знаком минус, т.е. имеет целью скорее пресечение зла, нежели достижение блага, - эта мысль четко выражена у Гроция. В этой теории признается, что война - зло, которое должно быть предотвращено, поэтому устанавливаются жесткие критерии, в соответствии с которыми война может обрести статус справедливой. Эти критерии можно разделить на три основные группы:
1. Jus ad helium- обоснованность вступления в войну.
2. Jus in bello – обоснованность используемых средств.
3. Jus post bellum– обоснованность завершения войны.
Я обращусь только к (1) и (2). Требования к пункту (1) обычно таковы:
1.1. Справедливое обоснование: государство может начать войну, если основание для этого является справедливым, к примеру самозащита, защита невинных и наказание за нарушения.
1.2. Правая цель: недостаточно иметь справедливое обоснование, государство должно вступать в войну именно по этой причине, т.е. мотивация приобретает решающее значение.
1.3. Решение об объявлении войны должно быть гласным и приниматься теми, кто обладает истинным авторитетом в своей стране и на ком лежит подлинная ответственность за это решение.
1.4. Решение о начале войны должно приниматься только в крайнем случае, когда все (возможные) варианты мирного решения были испробованы.
1.5. Достижение благой цели при исходе войны должно быть очевидным.
1.6. Страдания от войны,не должны превосходить страдания и потери, которые она имеет целью предотвратить.
Требования к пункту (2) обычно заключаются в ограничении возможных объектов нападения, т.е. подвергаться нападению могут только объекты, имеющие прямое отношение к военным действиям, а применение насилия не должно выходить за рамки необходимости; нельзя допускать применение методов, которые грязны сами по себе, т.е. истязания, пытка, оружие массового уничтожения, биологическое и химическое оружие и т.д. На сегодняшний день все требования к Jus in hello изложены в четырех Женевских конвенциях 1949 года
Классические теории о справедливой войне предполагают соблюдение всех требований, и не удовлетворяющая им война - зло. К сожалению, в большинстве войн не удается соблюсти значительное число этих требований. К примеру, проанализировав действия США во время войны во Вьетнаме, можно сказать, что ни одно из требований к Jus ad helium и Jus in hello не было соблюдено. Большие трудности вызывает анализ ведения военных действий в Косове войсками НАТО. Насколько я могу судить, НАТО выполняло требования к Jus in hello,так как нет доказательств фактов очевидного нарушения Женевских конвенций, хотя сама по себе стратегия бомбардировки с высоты 15 ООО футов привела к тому, что мирное население пострадало больше, чем того требовала необходимость 412 . С другой стороны, серьезные сомнения вызывает выполнение требований к Jus ad helium 413 .На удивление много мнений, не допускающих противоположного, было высказано как за, так и против интервенции НАТО в Косово. НАТО выполняла резолюции Совета безопасности, однако военные действия не были санкционированы Совбезом, и поэтому интервенция может быть воспринята как нарушение прав человека. Вопрос в том, можно ли обосновать это нарушение с точки зрения морали. Считают ли противники интервенции НАТО в Косово, что невмешательство в происходившее в Руанде также было правильным решением? Руанда - это пример греха попустительства, приведшего к ужасающим последствиям. О том, что начнется геноцид, было известно заранее. Однако потребовалось несколько месяцев, в течение которых совершалось кровопролитие, чтобы США и другие страны признали в творящемся беззаконии геноцид, и все потому, что это определение вынуждало страны действовать в соответствии с Конвенцией о предупреждении преступлений геноцида и наказании за них, принятой в 1948 году. Следствием всего этого было то, что в течение 100 дней было зверски уничтожено 800000 человек. Течение геноцида никогда еще не было столь стремительным. Невмешательство с целью предотвращения геноцида само по себе было преступлением. ООН была так озабочена нейтралитетом, что не вмешивалась в осуществлявшийся геноцид, поскольку такое вмешательство являлось небеспристрастным. Нельзя позволять себе быть непредвзятым, когда на одной территории предпринимаются попытки изгнать и истребить целую народность.
412
Военные юристы оценивали каждую мишень (Ignatieff: Virtual War, s. 197-201.). Ошибки имели место -бомбардировка посольства Китая, поезд с мирными жителями, охрана беженцев, сербский дом для престарелых и т.д.
– однако, по сути, можно говорить о том, что НАТО сделала все возможное, чтобы определить легитимные и нелегитимные мишени. Некоторые мишени, такие, как телестанция в Белграде, где было убито 10-15 гражданских лиц, находятся в пограничной зоне, правда, эта телестанция использовалась также в военных целях и, следовательно, может считаться легитимной мишенью. Более сомнительно, что сама бомбардировка с большой высоты - стратегия, используемая США во всех без исключения войнах прошлого столетия, в которых эта страна участвовала, - легитимна, ведь она предполагает значительные потери среди мирного населения.
413
Очевидно, что пункт 1.3 не был выполнен, поскольку страны НАТО и многие другие отказались признать факт начавшейся войны, однако этот пункт, вероятно, не столь важен, как остальные. 1.1 и 1.5, вероятно, можно считать выполненными, поскольку члены НАТО, судя по всему,имели справедливое основание, а именно защиту мирных косовских албанцев и охранение края, и считали, что бомбардировка будет способствовать реализации поставленных целей. Тем не менее очевидно, что можно обсуждать в какой мере был выполнен пункт 1.1. Поведение сербов в Косове до начала бомбардировок являлось очевидным нарушением принятых международным сообществом правил того, как государство может поступать со своими гражданами, однако вопрос в том, было ли оно столь велико, чтобы вооруженная интервенция могла считаться легитимной. Относительно пункта 1.5 можно сказать, что вопрос правильности продолжения бомбардировок является спорным, ведь довольно быстро стало понятно, что они мало или даже вовсе не могут помешать дискриминации косовских албанцев. Пункт 1.4, по всей вероятности, не был выполнен, поскольку есть основания полагать, что были задействованы не все средства дипломатии. Сложно определить, насколько был соблюден пункт 1.6, поскольку нам неизвестно, каким образом развивалась бы ситуация в Косове, если бы не последовало интервенции войск НАТО. Многие считают, что интервенция НАТО спровоцировала сербов. (Ali (red.): Masters of the Universe: NATO's Balkan Crusade), однако с тем же успехом можно утверждать, что экстремистские акции сербов, совершенные после начала бомбардировок, продемонстрировали истинные намерения сербов. По мнению Майкла Игнатьеффа (Michael Ignatieff) (Virtual War, s. 77), операция «Подкова» - план вытеснения большей части населения Косове на территорию Албании и Македонии - уже был в процессе реализации, когда начались бомбардировки; он также утверждает, что эти сведения были получены западными разведслужбами. Быстрое проведение депортаций говорит о том, что оно было спланировано и подготовлено. Бомбардировки НАТО не стали причиной массовой депортации, а дали Милошевичу повод начать их осуществление. События, произошедшие в Боснии несколькими годами ранее, заставляли думать о худшем. Тогда вмешательство произошло слишком поздно, и, вероятно, присутствовал страх повторить ту же фатальную ошибку. Прямым следствием бомбардировок НАТО стали 1000 погибших из числа мирного населения, и это число будет расти, поскольку около 30000 неразорвавшихся снарядов все еще находятся там и еще долго будут убивать. Сложно судить и о соблюдении пункта 1.2: что именно побудило членов НАТО к действию, правая цель или нет? Существует проблема доверия к США - что, впрочем, можно отнести и к НАТО в целом, - если речь идет о вопросе борьбы за права человека, поскольку, с одной стороны, они во имя этой борьбы вторгаются в Косово, а с другой - воздерживаются от вмешательства и отказываются помешать более страшной дискриминации (к примеру, в Руанде, Анголе и Восточном Тиморе) и активно оказывают или не так давно оказывали поддержку целому ряду стран, в которых допускаются серьезные нарушения прав человека (к примеру, Турция, Израиль и ряд стран Латинской Америки). США,например, поддерживали режим в Сальвадоре, где «исчезло» по меньшей мере 22000 человек, массовые кровопролития - как в Эль-Мозоте, где около 1000 человек, среди которых было несколько сот детей, было убито правительственными войсками, подразделениями, проходившими подготовку в США (Danner: The Massacre at El Mozote) – которые, без сомнения, превзошли сербские операции в Косове, как по масштабу, так и в жестокости. США и другие страны поддерживали Ирак до вторжения в Кувейт, несмотря на то что было известно, что Ирак в то время использовал химическое оружие против курдского населения страны. И если НАТО действительно во всем руководствуется соображениям гуманизма, то надо было вмешаться, когда 250000 сербов было изгнано из Хорватии летом 1995– го - да и сегодня Косово в значительной мере «этнически очищено» от сербов и цыган.
Отсутствие какого-либо официального, юридического определения «интервенции во имя гуманистических ценностей» является проблемой, но главное, чтобы государство или объединение государств имело право и, возможно, было обязано вступить на территорию другого государства с целью защиты людей, даже если речь идето сугубо внутреннем конфликте. В своем значимом выступлении в Чикаго 22 апреля 1999 года премьер-министр Великобритании Тони Блэр сказал, что военная компания НАТО в Косове изменила баланс значимости прав человека и государственного суверенитета. Эта интервенция сделала нормой для стран НАТО приоритет соображений гуманизма над национальным суверенитетом. Неделю спустя Юрген Хабермас написал, что интервенция в Косове явила собой отступление от традиционного международного права, каковым оно было в эпоху после заключения Вестфальского мирного договора в 1648 году, в сторону космополитического взгляда на право в мире, представляющем собой одно большое сообщество. И в этом он прав. Если вступать в войну с гуманистическими намерениями, то к выбору методов ведения войны надо подходить с особой тщательностью. Несмотря на то что стратегия ведения бомбардировок с высоты 15000 футов, причиняющая страдания мирному населению, может и не противоречить Jus in bello,она тем не менее заключает в себе немалую проблему. Претензии НАТО на ведение «лишенной риска» войны предполагают, что жизнь натовских солдат имеет ценность большую, нежели жизни людей, которых они должны спасти, но это весьма сомнительно, несправедливо, поскольку права человека, являющиеся обоснованием интервенции, гласят, что все люди равны. Истинная интервенция во имя гуманитарных ценностей должна проводиться при последовательном соблюдении принципов гуманизма, среди прочих - принципа равноправия. Жан Бодрийяр пишет, что нежелание рисковать жизнью хуже жажды погубить жизнь, поскольку такое нежелание обнаруживает, что в мире больше нет ничего достойного гипотетической жертвы с нашей стороны. Если мы не готовы рисковать, значит, мы принимаем декларируемые нами ценности только на словах.
Первостепенный вопрос, который мы должны задать самим себе, - обладает ли личность правами, которые были бы настолько важны, что соображения государственного суверенитета отступили на второй план? Я бы ответил, что обладает. Международное сообщество должно вводить войска, и, если того требует ситуация, они должны быть направлены на притеснителей. Таким образом, мы не допустим повторения Сребреницы, когда вооруженные силы ООН бездействовали и просто взирали на то, как убивают 7000-8000 мужчин и мальчиков и 23000 женщин, детей и стариков становятся беженцами. Нельзя соблюдать нейтралитет в отношении такого кровопролития, и мы должны быть готовы к тому, что солдаты могут погибнуть, пытаясь остановить подобные преступления. Позиция абсолютного невмешательства позволяет совершаться злу беспрепятственно.