Философия
Шрифт:
Философские системы последователей В.С. Соловьева не всегда прямо продолжают его учение. Иногда последователи Соловьева противоречат изначальной концепции. Так в учении о Софии Соловьев делает акцент на дуалистическом противопоставлении софийного (божественного) и несофийного (природного) бытия. Флоренский и Булгаков, напротив, утверждают гармоничность и целесообразность природы, обладание ею – чертами софийного бытия. С.Л. Франк в дальнейшей разработке философии всеединства идет по пути тщательной проработки теории познания в русле концепции «цельного знания». П.А. Флоренский – делает акцент на богопознание, конкретизирует философию положениями ортодоксального православия («Столп и утверждение истины», 1913), заявив на защите магистерской диссертации: «Довольно философствовать над религией и о религии… надо философствовать в религии, окунувшись в ее среду». Для С.Н. Булгакова основной темой философствования становится София, ее всевозможные проявления и ее значение в мире. Основой учения Булгакова
Последователи В.С. Соловьева, живо восприняв наследие учителя, развивают введенные им философские категории, философские образы пытаются превратить в понятия, осмыслить прошлое и будущее России с позиции «цельного знания» философии всеединства. Одновременно они внесли свой вклад в дело религиозного обновления России.
Основоположниками «богоискательства», как культурно-философского направления, принято считать Дмитрия Сергеевича Мережковского (1865–1941) – писателя, литературного критика и философа и Василия Васильевича Розанова (1856–1919) – выдающегося русского философа. Если Мережковский в большей степени оставался философствующим писателем и общественным деятелем, основавшим в Петербурге вместе со своей супругой, поэтессой Зинаидой Гиппиус «Религиозно-философские собрания», объединившие представителей интеллигенции и церковных деятелей для ведения дискуссий по религиозно-философским вопросам, то В.В. Розанов, в свою очередь, является типичным выразителем «богоискательства» и «богостроительства» в философских концепциях.
В 1882 г. В.В. Розанов окончил историко-филологический факультет Московского университета, и, отклонив предложение остаться на кафедре для начала научной деятельности, начинает работать учителем истории и географии в г. Елец. Учительство не было его призванием и, откликнувшись на приглашение славянофила-мецената Т.И. Филиппова, переезжает в Петербург, где занимает чиновничью должность. Одновременно он окунулся в философскую и публицистическую деятельность. Всероссийскую известность ему принесла, выдержавшая три издания, «Легенда о Великом инквизиторе» Ф.М. Достоевского. Опыт критического комментария» (вышла в 1894 г.). В этой работе Розанов высказался о значении религии, считая, что ни история, ни философия, ни точные науки не имеют такой степени общности и цельности представления о мире и человеке как религия.
В 1897 г. Розанов, как чиновник, уходит в отставку и посвящает себя литературной и философской деятельности. Он сотрудничает с целым рядом журналов, газет, где и снискал себе славу скандально-циничного литератора. Однако никто не сомневался в его глубочайшем таланте философа и писателя. Его первое философское сочинение «О понимании» (1886 г.), в котором он пытается оформить свои взгляды в систему, направлено против позитивистского мировоззрения. Он склонен рассматривать науку как цельное знание, установить ее границы. «Понимание как целое слагается из трех начал: познающего, познавания и познаваемого, и, следовательно, наука как понимание распадается на три первичные формы: на Учение о познающем, Учение о познавании и на Учение о познаваемом». В этой работе незримо присутствует Бог, хотя Розанов и не вводит его в свой категориальный аппарат. Зато в работах 1894–1911 гг. Розанов вплотную подошел к теме философского осмысления христианства, Бога, религии как таковой. Его сборники статей «Религия и культура», «Сумерки просвещения», «Природа и история», «Около церковных стен», «В мире неясного и нерешенного» дают представление о философских интересах автора – проблемы религии, России, истории, культуры. В круг его философских интересов попадает и проблема метафизики пола, которой он посвятил сочинение «Люди лунного света», ставшее второй частью книги «Метафизика христианства» (1911). В ней философ приходит к мысли, что христианство бесполо, и это самая существенная черта христианства. Нет ничего полового ни в Христе, ни в Божьей Матери, ни в непорочном зачатии. За свои взгляды в области религии в 1911 г. В.В. Розанов был предан анафеме,
В 1912 г. Розанов в очередной раз шокировал российскую общественность книгой «Уединенное», в которой необыкновенно откровенно изложил мир своей души. Репутацию беспринципного писателя упрочило сочинение «Опавшие листья», состоящее из двух книг (Розанов называл их двумя коробами опавших листьев). В «Опавших листьях» Розанов – философ афоризмов. Его не зря сравнивают с Ницше не только по циничному отношению к действительности, но и по страсти к афоризмам. «Христианство не космологично, – писал Розанов в «Апокалипсисе нашего времени», – на нем трава не растет».
В.В. Розанова трудно отнести к какому-либо направлению в русской религиозной философии, его мировоззрение асистематично, он непоследователен в своих суждениях. Но можно утверждать, что его мировоззрение религиозно ориентировано, личностно окрашено и имеет тягу к экзистенциальному выражению. И хотя трудно найти область философского знания, по которой не высказался бы Розанов, – он философ одной темы, представленной в его творчестве многоаспектно и неординарно. И тема эта – христианство.
В русской религиозной философии эпохи ренессанса есть имя, обойти вниманием которое абсолютно невозможно. Это Николай Александрович Бердяев (1874–1948) – самый известный русский философ XX в., эволюция взглядов которого проходила в рамках религиозного экзистенциализма. Выходец из старинной дворянской семьи, дважды арестовывался за революционную деятельность, был исключен из университета. Мировоззренческая позиция Бердяева сформировалась не сразу – изначальное увлечение модным тогда марксизмом сменилось отходом в лагерь богоискательства. В ходе длительной смены объектов философствования неизменной оставалась его главная установка – сделать философию сознательно антропологической. Поскольку наука изучает внешний мир и его феномены, она не имеет никакого отношения к внутреннему духовному миру человека, который и является подлинным предметом философии. Философия должна быть только «личной» и начинаться с размышления над «моей» судьбой, над «Я», а не с объекта.
Для Бердяева экзистенциальная философия есть утверждение познания мира в человеческом существовании и через человеческое существование. «Противопоставление познающего субъекта объекту познания, – писал он, – ведет к уничтожению бытия как субъекта, так и объекта». В основе его гносеологической установки лежит простая схема: равное познается равным. Вселенная – это целое, которое может быть постигнуто только целым. Путь к познанию бытия пролегает через исследование глубин собственного бытия.
Основой или онтологическим началом философии Бердяева выступает категория свободы. Он утверждает, что свобода абсолютная, иррациональная категория и представляет собой иррациональную силу, способную творить из ничего. Позаимствовав у средневекового философа-мистика Якоба Беме категорию «бездна» (Ungrund) и связав ее онтологически с понятием свобода, Н.А. Бердяев считает, что свобода-бездна есть основа бытия, из нее рождается Творец, который затем и рождает мир. Оригинальным в этом утверждении становится дуализм Бога и свободы, освобождение Бога от ответственности за зло, творящееся в мире. Бог всеблаг, но не всемогущ.
Свобода пронизывает всю человеческую деятельность, является состоянием его творящего сознания, которое нельзя рационально объяснить, а можно только пережить. Человек, как основа понимания мира, двойственен. С одной стороны, он природное существо, с другой – образ и подобие Бога. Но человек несет в себе свободу, служащую до-бытийной основой бытия, в силу чего человек занимает значительное место в мире, и соотносим с Богом.
Бердяев – субъективный идеалист, утверждающий, что реальности не существует, а она есть иллюзия сознания. Всякая сущность и смысл существуют только в духе, а не материи. Но дух не есть объект. Реальность – это объективация духа. Объективация существует как неподлинное состояние подлинного бытия, утратившего свободу. Объект для Бердяева – нечто чуждое свободе и духу. В результате проявления этой несвободы от мира человек и страдает.
Формы объективированного мира – экономика, техника, государство, церковь, проанализированы Бердяевым под углом зрения человеческого существования, воздействия на духовность человека. И оказывается, что все формы объективации враждебны человеку. Так техника превращает человека в средство, инструмент, автомат, стремится поработить его. В объективации экономики дух также порабощен. Это более всего проявляется в капиталистической экономике. Власть денег есть лживый предел объективации. В объективации духа в церкви Бердяев усматривает переход духа в свою противоположность, то есть дух почитается за объект: Бог – все, человек – ничто. Но человек всегда несет в себе, даже потенциально, то, что присуще и Богу – свободу и творчество. Значит, человек, если этого хочет, может свободно творить себя, выбирать между добром и злом. В акте творчества человек становится соравен Богу. Творчество – продолжение миротворения. «Продолжение и завершение миротворения есть дело Богочеловеческое, – писал Н.А. Бердяев, – Божье творчество с человеком, человеческое творчество с Богом». Только в творчестве проявляется суть человека, истинное назначение его, глубинная экзистенция.