Философский камень

Афинский Владислав

— Указаний? — я, конечно, был рад пояснению, но совсем не понимал, что происходит.

— Да, чем я могу вам помочь?

— Зачем вы сюда пришли? — прямо в лоб спросил я.

— Кхм… а вас разве не предупреждали?

— Кто и о чём должен был меня предупредить?

— Олег Михайлович Соколов. Мне сказали, что вы согласились принять меня к себе в качестве адъютанта.

— А-а-а… кажется я стал припоминать, что-то такое мелькало не то в документах, не то в разговоре… Так значит ты его сын? Какой по счёту?

— Тринадцатый.

— Да уж, Олег времени зря не терял.

А Екатерина…

— Моя сестра по отцовской линии. Она от первого брака.

— А ты…

— От третьего.

— Да уж, с наследованием всё грустно наверное?

— Я занимаюсь место согласно своим способностями и полезностям. Старшие братья обладают большим опытом и знаниями, поэтому…

— Не-не, не нужно меня грузить. Я тут и так документы изучаю. Можешь сказать, что-то касательно Османской Империи?

— Опасности не представляет.

— Обалдеть…

У меня аж челюсть отвисла, я тут значит сижу, думаю, чем крыть немецкие подкрепления и пытаюсь понять сидит ли там в кустах Гинденбург и играет ли он на рояле. А мне вот адъютант говорит, что никакой опасности. И ведь по ментальному фону вижу, что он не шутит. Дурак получается? Или просто ничего не изучил?

— Почему? — терпеливо спросил я, пытаясь понять ход мыслей своего адъютанта. — Ты ознакомился с донесениями перед отправкой? Ты же офицер. Должен уже знать, что туркам прислали огромные подкрепления. Треть западного фронта после падения французов сюда отправилась.

— Да, я знаю. Однако… — Адъютант подошёл ближе, гляну на мои бумаги и произнёс. — Кажется вам принесли не самые актуальные сведения.

— Да ну?

— Именно. Немецкие дивизии уже пытались пойти в наступление. Их на голову разбили наши войска, несмотря на превосходящую численность противника.

— Разбили?

— Да, соотношение было один к семи.

— И мы разбили? Немецкие дивизии? Ветеранов прошедших Вердан в лучшем снаряжении, которого у наших солдат нет? При этом ещё нас меньше в семь раз?

— Верно.

— Каким образом?

— Я не знаю, но так заявил главнокомандующий.

У меня даже слов не нашлось чтобы ответить. Чудеса средь бела дня прямо. Интересно даже, что это за главнокомандующий такой.

Глава 13

— С прибытием, господин Лебедев! — на турецком фронте меня уже встречал лично главнокомандующий.

В это же время разгружались штурмовые группы. Самые бесстрашные и отчаянные солдаты были собраны мной для ведения манёвренной войны. Также сюда приехала и Изабелла Баторе со своими штрафниками, которые умрут героями, смыв с себя позор кровью. Ну и ещё в довесок свежий преображенский полк служил резервом. В основном там сейчас кадеты, но даже они являются грозной силой, особенно после относительно безболезненного крещения на шведском фронте и как не крути качественном обучении в Петрограде.

Главнокомандующий же начал задавать вопросы, но я не отвечал, изучая сразу весь фронт через свою ауру. Она разрасталась, а моё присутствие уже ощущалось каждым солдатом. Вместо меня же начал говорить мой адъютант, юноша несмотря на свой возраст уже имел весьма

подвешенный язык. Чувствовалась в нём рука отца.

Один вопрос за другим, Константин Соколов бил точно и каждое его слово, каждая интонация словно выпад рапирой. Главнокомандующий держался, отвечал, как мог, однако его позиция изначально была проигрышная. Каждый последующий ответ касательно его удержания фронта — очередной гвоздь в крышку гроба.

— Храбрость наших солдат и жёсткая дисциплина позволили нам отразить очередную атаку. Турки и до этого уступали нам, а подключение дивизий рейха не смогло исправить ситуаций. Всё же турки являются сбродом, овцами, — с лёгкой ухмылкой говорил главнокомандующий. — И даже немецкие орлы в командовании не смогли этого исправить. К тому же…

— Хватит, — резко оборвал я, после чего махнул рукой бойцам позади. — Вы обвиняетесь в измене. Не сопротивляйтесь.

Гвардейцы позади меня без страха вышли вперёд, направляясь к главнокомандующему, который так-то являлся весьма сильным одарённым. Он легко мог бы обезглавить всех и попробовать сбежать. Меня бы он не одолел, но гвардейцев бы перебил точно. Так что хладнокровность гвардейцев была оценена мной, как и их беспрекословное исполнение моего приказа. Впрочем, я же представляю лично Государя, ещё бы они посмели мне перечить.

Сам главнокомандующий напрягся, но в конечном итоге сдался. Затем та же участь ждала и всю ставку, которую собрали в одном месте. Я же пошёл проверять штабное командование, в частности собрал полковников и ротных, после чего начался допрос всех и каждого. Кто-то пытался врать, кто-то прикидывался дурачком, у кого-то резко появились проблемы со зрением и слухом, но в конечном итоге нашлись и те, кто сразу всё выложил, дабы не пойти под трибунал.

Так что правду я выяснил довольно быстро и без поглощения их разумов. Кроме того, моя ментальная магия позволяла видеть каждую эмоцию допрашиваемых. Обмануть меня они бы не смогли никак.

А затем обстановка резко накалилась. Мои подчинённые испытали откровенный ужас, адъютант так и вовсе потерял дар речи, а верные мне генералы уже требовали жестокой и показательной расправы. Также кто-то вне моего ведома отправил телеграмму в Петроград. Мне пришлось жёсткой рукой остановить воцарившуюся в миг смуту.

— Но господин Лебедев это нельзя так оставлять! — возмущался в штабе мой адъютант.

— Я не допущу раздора! — тут же рявкнул я, осаживая забывшегося юношу.

— Ваш адъютант говорит то, что велит ему офицерская честь! — на ноги поднялся один из генералов старой гвардии. — Когда Государь узнает…

— То через час к нему придёт новое послание, от меня. А если вы ещё раз попробуете выкинуть нечто подобное в тайне от меня, то отправитесь к госпоже Баторе!

— Юнец, да как ты смеешь! Я защищал нашу державу, когда тебя ещё в планах даже не было!

— Господин Багратион, прошу вас, успокойтесь, — вмешался ещё один офицер.

— Да мой род всё нашей Родине отдал, гремя французов! Мой отец погиб, защищая наши земли, я отдал руку в битве с Гинденбургом! А меня поставили подчиняться какому-то наглому выскочке!