Филумана
Шрифт:
–Да!
Восковые фигуры ожили, задвигались. Гурьбой заторопились вон из опасного коридорчика. Молча. Быстро.
Наверх, в киршагские покои, мы поднялись, чуть не ослепнув от яркого солнца.
Мрачное настроение за время обратного пути рассеялось.
– Ну и погуляли мы! – расправляя плечи так, чтобы всем была видна вновь приобретенная гривна, весело сообщил Зиновий. – Целый день небось ходили! – Слава богу, вы решили не спускаться в эти подвалы – Нам навстречу торопился
– Как это – не спускаться? – благодушно спросил Зиновий, расправляя воротник вокруг Ваввы. – Мы были там!
– Да когда ж вы успели? – удивился Ондрей, ничуть не обращая внимания на красования князя Фелинского. – Ведь и часа не прошло, как я вас туда проводил!
– Что-то путаете вы, князь, – угрожающе покачал головой Зиновий, не привыкший, чтоб в его словах сомневались.
– Он не путает, – остановил его Михаил. – Мы там действительно были целый день. Но здесь, наверху, время совсем не так скоро шло… Вспомните, князь, как вы на меня смотрели через порожек, – вам казалось, что я прыгаю, будто кузнечик. А я ходил обычно. Права была княгиня – в тех пещерах мой сын и за три месяца мог на три года вырасти!…
– Да вы послушайте новости, которые вам князь Воротынский сказать хочет! – предложила я. Новости просто кричали в голове Ондрея, требуя выхода.
– Новости? – насторожился Михаил. – Что за новости?
– Царово ополчение под стенами! – выпалил Ондрей, которому наконец дали слово. – Вовремя мы с Киршагской твердыней управились, а помедлили бы день, уж взяли бы нас в клещи!…
– Ну, теперь-то цар-изменник никуда от нас не денется! – в восторге потряс кулаками Зиновий – Теперь-то уж точно будет сеча!
– Что, опять большая кровь прольется? – устало поинтересовалась я у Михаила. – Мало вам Вышеграда? Или вы и киршагским жителям хотите такой судьбы?
Михаил чуть качнул головой: – А что предлагаешь? Опять использовать нашего сына вместо мечей?
– Почему бы и нет? – удивилась я. – Сделать из врагов… неврагов. Что в этом плохого? И никаких смертоубийств! Оле-жек, – склонилась я к сыну, – сделаешь еще разок то, что уже делал здесь?
Малыш одарил меня долгим пристальным взглядом снизу вверх и ответил:
–Не.
– Почему нет? – присев перед ним на корточки, спросила я. – Ты устал? Тебе будет трудно?
– Не, – равнодушно ответил он.
– Ты просто не хочешь? – теряясь в догадках, начала я перебирать варианты.
Он неожиданно подтвердил:
–Да.
– Не хочешь? – поразилась я. – Но почему? Ты ведь уже делал! Значит, тогда – хотел? А теперь почему расхотел?
– Отон, – непонятно ответил мальчик.
Мне оставалось только хлопать глазами в растерянности. Михаил развел руками, как бы показывая: – ну вот, сама видишь… Повернулся к своим воеводам, спросил: – Лазутчиков
Военная машина закрутилась, готовясь перемолоть тысячи и тысячи жизней.
На меня навалилась апатия.
Ну чего ради я, в самом деле, все время пытаюсь спасать кого-то? Кто и знать не знает о моих попытках. Да и не узнает никогда. Чего ради мне биться как рыба об лед? Если даже мой сын – мой великий и непонятный сын – не желает мне помогать! А не вернуться ли мне назад, в волшебные пещеры? Не залечь ли в чудодейственную пену «опочивальни»? И выйти оттуда примерно через год, когда здесь все само собой разрешится!
Ах да… Там же время бежит не медленнее, а раз в десять быстрее… Чтобы здесь год прошел, там мне надо кантоваться лет десять! Ерунда получается и бред. Куда ни кинь – везде ерунда и бред…
Михаил, окруженный воеводами, уже направился к княжеским палатам. Я осталась в одиночестве. Даже верного Бок-ши нет.
Едва слышимый из-за стен звук протрубившего рога заставил всех поднять головы.
– Что? – крикнул Михаил постовому на башне.
– Переговорщик! – выглянув наружу, за кремлевскую стену, доложил постовой.
– Никодим, выезжай с малым отрядом навстречу, вызнай, чего он хочет! – распорядился Михаил. – Ать, – произнес мой сын как бы между прочим. Ну и мать ему досталась! Сама носится день-деньской, так еще и ребенка с собой таскает! А ведь такой крохе еще специальный режим нужен! Чем морочить себе голову судьбами тысяч, лучше бы об одной судьбе подумала…
– Сейчас мы пойдем спать! – пообещала я, склоняясь к нему. – Сейчас покушаем – и спать. Может, и я прилягу. Отдохну от государственных дел.
Но отдохнуть мне не дали.
В покои пришел Михаил, сел перед кроватью и, когда я открыла глаза, сообщил: – Царов переговорщик передал тебе приглашение на уединенцию.
– Одной мне? – уточнила я.
– Тебе одной. Обещает, что сам тоже будет один.
– И где же сие мероприятие предлагается провести?
– На берегу пустохляби. Недалеко от того места, где тебя топить пытались. Берег там голый, пустынный, спрятать засаду невозможно, внезапно напасть – тоже.
– И когда я приглашаюсь?
– Прямо сейчас, не откладывая.
– Я пойду, – сказала я, – Мне просто интересно: что такого нового может сообщить парово величие после всего, что мы уже знаем о нем?
Даже сидя в карете, я куталась в доху —ледяной ветер продувал все насквозь О том, чтобы выйти наружу, было страшно и подумать. Утром и то было не так холодно.
– Приехали, – постучал кнутовищем в дверцу князь Зиновий, гарцуя рядом на коне.
Пришлось вылезать.
Холодный свет яркого солнца совершенно не грел. Я накинула меховой капюшон и соскочила со ступеньки на промерзшую землю.