Финал
Шрифт:
Еще несколько шагов, и они оказались на лестнице. Чем выше они поднимались, тем более потертым становился плюшевый ковер. Джекс привел в порядок первый этаж для своих гостей, а остальные оставил без изменений. Хотя Телла почти ничего не увидела, поскольку взгляд ее был в основном прикован к полу и поношенным сапогам Джекса. А он между тем пронес ее еще через одну дверь.
Комната, в которую они попали на этот раз, походила на кабинет. Перед неразожженным камином лежал изящный коврик цвета янтаря с подпалинами в нескольких местах. Также здесь стоял поцарапанный письменный стол с одиноким растением под стеклянным
Она хотела было отстраниться, считая неправильным позволять ему прикасаться к ней, ведь он принадлежал к той же породе существ, что и тот, кто у нее на глазах убил ее мать. С другой стороны, каким бы странным это ни казалось, но, если бы не смертоносные руки Джекса, она бы уже давно рассыпалась на части. Телла отчаянно нуждалась в утешении, правда, не в его лице.
Вскоре она промочила его рубашку слезами, но Джекс не отталкивал ее, наоборот, крепче прижимал к себе и круговыми движениями гладил по спине одной рукой, а второй нежно водил по ее локонам, осторожно распутывая их.
– Зачем ты мне помогаешь? – кое-как вымолвила она.
В отличие от Легендо, который либо скрывал свои чувства, либо изображал, что что-то испытывает, хотя на самом деле ему было плевать, Джекс никогда не притворялся заботливым и любящим. Если ему что-то требовалось, он просто добивался желаемого с помощью угроз.
– Когда ты в таком жалком состоянии, с тобой совсем не весело. Я не могу мучить тебя, если ты и без того несчастна. – Его ладонь переместилась с волос на щеку, чтобы смахнуть несколько слезинок. Прикосновение было таким же мягким, как последний поцелуй, который мать запечатлела на этой самой щеке, и Телла совсем расклеилась.
Теперь слезы не просто капали из ее глаз, но лились мощным потоком. Она рыдала так горько, что казалось, вот-вот сломается. Владеющие ею эмоции были столь всеобъемлющи, что не удержать, и требовали освобождения.
– Все оказалось напрасным, – стенала Телла. – Я пыталась спасти ее, но мои действия привели ее к гибели. Не следовало мне стараться изменить предсказанное Араклом будущее. Когда я в первый раз увидела маму на игральной карте, она была в заточении. Если бы я не вмешалась, она бы до сих пор была жива.
– Или утянула бы тебя за собой в могилу, – возразил Джекс. – Откуда тебе знать, какие еще вам были уготованы варианты судьбы?
– Тем не менее все могло обернуться по-другому. – Телла представила себе другие окончания истории Паломы. Если бы Телла в детстве была послушной девочкой и никогда не играла с проклятой Колодой Судьбы, возможно, мать не оставила бы своих дочерей на Трисде, а взяла бы их с собой. Или если бы Легендо просто забрал колоду, как Телла и просила, а затем уничтожил ее, прежде чем еще кому-нибудь из Мойр удалось сбежать, ее мать была бы сейчас жива.
Телла совершила множество ошибок. Вот бы можно было повернуть время вспять и все исправить! Развернуть жизненный путь в другую сторону и прийти к иной концовке.
Так вот же оно, решение!
В ее душе вспыхнула искра надежды.
Телла могла бы вернуться в прошлое и переиграть нынешний день. Теперь, когда все Мойры проснулись, это вполне можно устроить. Хоть
Телла подняла глаза на Джекса и с тех пор, как он унес ее, впервые увидела его по-настоящему. Благодаря непокорным прядям золотистых волос он был больше похож на потерянного мальчишку, чем на смертоносную Мойру; его неземные глаза были серебристо-голубыми, как мечты юных девушек; а губы такими острыми, что, казалось, способны порезать поцелуем. Доверять ему нельзя, но, если хочет осуществить свой план, следует заручиться его помощью.
– В Колоде Судьбы была Мойра, способная перемещаться в пространстве и времени, – Наемный Убийца. Что, если бы он мог помочь мне исправить то, что случилось?
– Я понимаю, что ты скорбишь, – отозвался Джекс, – и все же это худшая идея из всех, что я когда-либо слышал. Путешествия во времени никогда ни к чему хорошему не приводят.
– Так же как и доверие к тебе. Однако я здесь, а ты до сих пор не причинил мне вреда.
– И ключевые слова этой фразы – до сих пор. – Он провел холодным пальцем по ее подбородку. – Дай срок, и, помяни мое слово, все переменится.
Телла выпрямилась.
– Скажи, где искать Наемного Убийцу, и я немедленно уйду.
– Даже если бы и знал, где он, все равно не сказал бы тебе, Донателла. Связываться с Наемным Убийцей – плохая идея, и не только из-за его имени. До того, как Мойры оказались запертыми в ловушке карт, Упавшая Звезда, Неупокоенная Королева и Убиенный Король использовали Наемного Убийцу для перемещений в пространстве и времени, и частая смена временных рамок свела его с ума. Поэтому теперь он частенько не осознает, где находится, и иногда исчезает на длительное время. Люди, которым удалось убедить его вернуть их в прошлое, не всегда возвращаются назад. Как я уже сказал, идеи хуже нельзя и придумать.
– Хуже того, что есть сейчас, быть уже не может. Пожалуйста, Джекс. – Телла вцепилась в его влажную рубашку и притянула его жестокое лицо ближе. – Помоги мне найти его, умоляю. Мне так больно. Слишком больно. Все причиняет боль. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу, как Упавшая Звезда убивает мою маму. А когда становится тихо, слышу ужасное щелканье того циркового колеса и ничего не могу поделать!
Рука Джекса замерла у нее на спине.
– Что, если я сам избавлю тебя от боли и печали?
– Но как? – не поняла она.
– Это одна из моих способностей. – Он стер с ее щек очередную дорожку слез.
Сквозь пелену горя Теллы прорезалась предупреждающая вспышка. Если верить сказаниям, Принц Сердец обладает умением управлять эмоциями. Но, поскольку Джекса не было в Колоде Судьбы, когда Легендо освободил других Мойр, то при нем по-прежнему лишь половина его сил.
– Я думала, что к тебе вернулись не все твои силы.
– Они и не вернулись, – тут же подтвердил он. – Я до сих пор не в состоянии контролировать эмоции так, как раньше, или внушать кому-то нужные чувства. Однако у меня получится временно избавить от нежеланных ощущений. Я смогу забрать твою боль на сегодня. – Его ледяные пальцы задержались на ее щеке, как ошеломляющее обещание и предупреждение одновременно. – Я не стану стирать ее навсегда, любовь моя, и завтра она опять тебя накроет, но будет уже не такой сильной, как сейчас.