Финал
Шрифт:
Колдунья побледнела еще сильнее, так что кожа стала пергаментно-белой.
– Ты шутишь… – выдохнула она чуть слышно.
– По-вашему, у меня имеется чувство юмора? – парировал он и, подняв колдунью, играючи перекинул через плечо.
Телла отшатнулась назад на полуонемевших ногах, оставив за собой горстку растерзанных перьев. Всякий раз, когда Легендо уверял ее, что не является героем, она в глубине души надеялась, что своими действиями он докажет обратное. Телле хотелось верить, что она ему небезразлична, что к ней он относится не так, как к остальным. Но на самом деле все было с точностью до наоборот: чувство к Легендо сделало ее уязвимой, а может и вовсе разрушить, если
Раз Легендо, не задумываясь, предал женщину, которая создала его, значит, предаст кого угодно.
Телла покинула свое укрытие под окном и, продравшись сквозь заросли розовых кустов, побежала, спотыкаясь, обратно в лес. Она свернула с главной тропинки и оглянулась, только оказавшись надежно скрытой в глубине соснового бора.
Когда Легендо вышел из коттеджа с перекинутой через плечо Эсмеральдой, Телла поняла, что он ей больше не друг, не враг и даже не парень, которого она когда-то любила. Он стал в точности таким, как о нем рассказывалось в многочисленных историях, которым она никогда не хотела верить.
7
Чувства Скарлетт плясали вокруг нее хороводом красок: взволнованного аквамарина, нервного календулового и разочарованного имбирного. С тех пор как сестра ушла, она металась по комнате, каким-то внутренним чутьем предугадывая, что Телла не вернется вовремя, но также надеясь, что все же ошибается.
Наконец, Скарлетт остановилась перед зеркалом и еще раз оглядела себя, чтобы убедиться, что ее платье не отражает владеющего ею смятения. Бледно-розовое кружево казалось более тусклым, чем раньше, хотя, с другой стороны, в этом зеркале любые краски теряли яркость.
Комнаты, которые снимали Скарлетт и Телла, постепенно приходили в упадок, подобно тому, как истончается со временем тканый ковер, так что проступают нити основы.
По окончании Караваля сестры единодушно сошлись на необходимости уехать из дворца. Скарлетт хотела ни от кого не зависеть, и Телла утверждала то же самое. Но Скарлетт подозревала, что на самом деле младшая сестра стремится оказаться подальше от бросившего ее Легендо.
Телла умоляла перебраться в один из фешенебельных домов в причудливом Атласном квартале, но Скарлетт понимала, что деньги нужно тратить с умом, иначе они быстро закончатся. В качестве компромисса сестры остановили выбор на нескольких небольших комнатах в пансионе, располагавшемся в отдаленном уголке желанного сердцу Теллы квартала, однако пришлось мириться с тем, что отделка зеркал была скорее желтой, чем золотой, стулья обиты колючим вельветом, и повсюду ощущался запах мела, какой обычно бывает у старинной фарфоровой чашки с отколотым краем. Телла регулярно на все это жаловалась, но жизнь в скромном месте позволяла сестрам растягивать свои средства. Благодаря деньгам, которые Телла наворовала у отца, удалось внести арендную плату до конца года. Скарлетт не знала, что они будут делать потом, но сейчас не это было ее главной заботой.
Часы пробили три.
Она выглянула в окно и, конечно, не заметила Теллы в толпе праздных гуляк, зато увидела, что, наконец, подали заказанный ею наземный экипаж. В Валенде их было немного, поскольку жители отдавали предпочтение небесным каретам, плавно скользящим высоко над городскими улицами. Однако бывший жених Скарлетт, граф Николя д’Арси, или просто Николя, как она стала его в последнее время называть, обитал в расположенном далеко за пределами городских кварталов загородном поместье, с которым воздушное сообщение отсутствовало. Зная это, Скарлетт обеспечила себя транспортом заблаговременно,
Люди уже покрикивали на ее кучера, заставляя скорее освободить дорогу. Он точно не станет долго ждать. Если он уедет, Скарлетт окажется в затруднительном положении и упустит шанс, наконец, встретиться с Николя.
Войдя в комнату, где неподвижно лежала Палома, Скарлетт поджала губы и неодобрительно подумала: «Она только и делает, что спит. Беспробудным, вечным сном».
Скарлетт изо всех сил старалась подавить поднимающуюся в душе горькую злобу. Она несколько смягчилась, узнав, что мать вовсе не собиралась бросать их с сестрой навсегда и что последние семь лет она провела пленницей в проклятой Колоде Судьбы. Однако девушка до сих пор не сумела простить мать за то, что та оставила ее и Теллу на попечение злодея-отца. Телла может сколько угодно утверждать обратное, но Скарлетт не считала для себя возможным восстановить былые отношения с Паломой.
Телла, вероятно, будет в ярости, когда вернется и обнаружит, что старшая сестра оставила Палому без присмотра. Она постоянно твердила, что не хочет, чтобы та проснулась в одиночестве, однако Скарлетт сомневалась, что это знаменательное событие случится именно сегодня. Да и вообще, если Телла так печется о матери, ей следовало бы вернуться еще час назад, как и обещала.
Решив позвать служанку и попросить ее присмотреть за их матерью, Скарлетт распахнула дверь комнаты Паломы и прямо на пороге столкнулась с одной из них. Щечки у девушки раскраснелись, на губах играла широкая улыбка.
– Доброго денечка, сударыня! – Служанка быстро сделала книксен. – Я пришла сказать, что в гостиной на первом этаже вас ожидает некий господин.
Скарлетт посмотрела поверх плеча девушки, но увидела только поцарапанные деревянные перила и ничего из того, что происходило внизу.
– Он назвал свое имя?
– Сказал только, что желает сделать вам сюрприз. Он очень красивый. – Девушка застенчиво накрутила на палец прядь волос, как будто этот привлекательный молодой человек стоял сейчас прямо перед ними.
Скарлетт колебалась, решая, что делать дальше. Возможно, пожаловал Николя, вдруг захотевший ее удивить, хотя на него это совсем не похоже. Воплощенная благопристойность, он отказывался встречаться с ней во время траура по императрице и просил подождать до его окончания, то есть до сегодняшнего дня, чтобы официально начать ухаживать за ней.
Кроме графа явиться к ней мог только один человек, но видеться с ним сейчас для Скарлетт было совсем нежелательно. Она поклялась даже не думать о нем нынче днем. Да и, если это в самом деле Хулиан, он опоздал на пять недель. Скарлетт могла бы и вовсе счесть его мертвым, если бы не попросила Теллу осведомиться о нем у Легендо, и тот подтвердил, что Хулиан жив-здоров, хотя и не сказал, где его брат и почему не приходит к Скарлетт.
– Не окажешь ли ты мне услугу? – попросила она служанку. – Моя мать все еще нездорова. Ей ничего не нужно, но я не хочу оставлять ее одну. Пока меня не будет, не могла бы ты проверять ее каждые полчаса на случай, если она проснется?
Скарлетт протянула девушке монету. Затем с гулко колотящимся сердцем прокралась вниз по лестнице, вопреки здравому смыслу надеясь, что Хулиан, наконец, вернулся и что он скучал по ней так же сильно, как она по нему. Стараясь ступать неслышно, она вошла в гостиную и тут же замерла на месте. Ее таинственным посетителем в самом деле оказался Хулиан, который смотрел на нее через комнату.