Финляндия на пути к войне
Шрифт:
Депутат Урхо Кекконен был того мнения, что избежать приближающейся войны не удастся. Поэтому он подчеркивал, что вопросы следует решать в согласии с социалистами. Смена правительства могла привести в его кабинеты и таких деятелей, которые были бы нежелательны, особенно в обстановке, когда влияние министров-аграриев было невелико. Вестеринен также полагал, что социалистов следует призвать, не следует оставлять их на свободе. Этого же мнения придерживался и Кямяряйнен.
Депутат Такала говорил о великих свершениях в Европе. «Германия является единственной страной, на которую мы можем опереться и с помощью которой мы сможем разгромить Россию. Кроме этой великой державы, интересы которой в отношении России совпадают с нашими, нам никто не поможет». Премьер-министром должен стать человек, который максимально поддерживает хорошие отношения с Германией. «Только таким образом
По мнению депутата Кекконена, может быть, «наступило именно то время, когда мы можем вернуть обратно Карелию. Ради этого есть смысл поработать». Но достигнем ли сменой правительства наилучшего результата? После дискуссии подготовительная комиссия решила пока что не передавать дело на рассмотрение фракции.
В архивных материалах Ниукканена хранится обращение депутатов-карелов от 18 июня к премьер-министру Рангелю, в котором требовалось предпринять меры в связи с распространившимися слухами о том, что «уступленную по Московскому миру Карелию можно получить обратно путем переговоров». Была ли это идея Хейнрикса и Верекера, высказанная ими еще весной и только теперь ставшая достоянием публики, или же речь шла об искаженной версии «украинских переговоров» последних дней, установить невозможно. Во всяком случае мельница слухов среди карелов работала исправно. В рабочей комиссии Карельского союза говорилось о возвращении в Карелию уже 20 июня 1941 г., за два дня до нападения Германии и за пять дней до вступления в войну Финляндии.
Из дневника Рюти читаем о конкретных предложениях Ниукканена по ведению переговоров относительно Карелии:
«18.6.41. Рангель и Ниукканен у меня. Ниукканен предложил, чтобы П. Э. Свинхувуд поехал в Берлин отслеживать наши интересы, поскольку там должна находиться persona grata именно такого уровня. Мы вместе с Рангелем ответили, что дела как в Берлине, так и в иных местах ведутся по официальным каналам с полной ответственностью за них со стороны правительства, без всяких специальных посланников, которые действуют только под свою ответственность. О планах поездки Укко-Пекки следует отказаться».
Записи же Ниукканена более кратки и лаконичны:
«От имени карельских представителей 18 числа в 15 часов у Президента присутствует Рангель. Президент сообщил, чего добилось правительство в ходе переговоров с Германией. Заверения в неизбежности войны. Развернута мобилизация».
В парламентской фракции Аграрного союза обстановка 20 июня 1941 г. была несколько спокойнее, поскольку в ней противовесом шумной карельской группе Ниукканена являлась умеренная северная оппозиция Ханнула. Премьер-министр Рангель 20 июня 1941 г. выступал там с разъяснением внешнеполитического положения Финляндии; к сожалению, протокол не зафиксировал подробности этого выступления. Но дискуссия проливает дополнительный свет. Министр Кукконен заметил, что напряжение между Германией и Советским Союзом, судя по всему, не спадает и «по всей вероятности в ближайшее время произойдет огромная схватка». Председатель Пилппула заявил, что русские вывезли из Ханко как семьи, так и военные материалы. Финская истребительная авиация усилилась в последнее время на 50 новых машин. Истребители предназначены для обороны Хельсинки. Депутат Вилхула интересовался масштабами проводимой эвакуации. По его мнению, парламент не следует удалять из столицы даже в случае новой войны. Это мнение нашло поддержку парламентской фракции.
Собрание шведской фракции состоялось 19 июня 1941 г. в здании парламента. Председатель и вице-председатель сообщили о том, что их пригласил премьер-министр Рангель, сообщивший о транзите немецких войск, об английской блокаде Петсамо (14 июня) и о дополнительных военных мерах Финляндии (17 июня). Председатель заметил премьер-министру, что поскольку министр иностранных дел Виттинг сообщал фракции о состоявшихся событиях задним числом, она не может нести за них ответственность. Депутат Фрич отметил, однако, что группа не может полностью уйти от ответственности, поскольку правительство сформировано при ее поддержке. Развитие событий, по его мнению, носило тревожный характер. Если мы сейчас не отреагируем, заявил он, то выроем могилу демократии. Депутат Хэстбакка испытывал те же сомнения. «Хотелось бы получить леса Восточной Карелии и присоединить их к нашей стране, но что за этим последует?» По мнению депутата Куллберга, мобилизация поставила страну перед огромными трудностями.
В связи с замечанием председателя о том, что «остальные фракции знают не больше нашего», депутат Эстерхольм сказал, что такое положение недопустимо. Необходимо организовать оппозицию против замалчивания правительством своих действий. Он особенно был озабочен тем, что сотрудничество со Швецией оказалось выброшенным за борт. Когда председатель предложил выяснить, господствуют ли в иных фракциях такие же настроения, ему ответили поддержкой и поручили выполнить эту миссию.
Внешнеполитическая линия Шведской партии на протяжении всей весны 1941 г. исходила из необходимости финляндского нейтралитета и ориентации на Швецию с тем, чтобы острие этой политики было направлено против усиливавшегося сближения с Германией. Когда в июне стало ясно, что Финляндия, по крайней мере политически, является сторонником Германии и Шведская народная партия, выйдя из состава кабинета Рангеля, ушла в оппозицию, многие ее деятели посчитали, что их партия слишком отдалилась от проблем страны. Им удалось 17 июня 1941 г. представить центральному руководству партии пространное заявление, в котором требовалась смена партийной линии. Под ним подписались 26 авторитетных членов партии — государственные деятели, военные инженеры, юристы, врачи и представители средств информации. Заявление рассматривалось на заседании центрального руководства партии только 7 августа 1941 г. Столь медленное ведение дела свидетельствовало о существовании в руководящей верхушке различных точек зрения поданной проблеме.
В целом буржуазные партии относились к развитию событий неоднозначно — наряду с быстро обнаружившим себя прогерманским курсом в различных группах имелись и более спокойные течения. Но можно все-таки утверждать, что надежды на возвращение Карелии и отказ благодаря этому от программы срочного расселения карельских беженцев пользовались такой поддержкой, что правительству не следовало опасаться какого либо противодействия со стороны буржуазных партий.
Весной 1941 г. и в левых фракциях финляндского парламента стали осознавать тот факт, что Финляндия постепенно втягивается в германский фарватер и опасность быть вовлеченным в большую войну нарастает. Руководство социал-демократической партии 30 мая 1941 г. приняло решение провести специальное совещание по вопросам внешней политики и пригласить на него представителей Центрального объединения профсоюзов Финляндии (ЦОПФ) и иных ведущих рабочих организаций.
Собрание состоялось 19 июня 1941 г. в помещении руководства Эланто в 19 часов. В нем принимали участие 15 членов подготовительной комиссии (среди них председатель парламента Хаккила и председатель комитета по иностранным делам Войонмаа), 7 представителей от партийного руководства, 13 членов руководства ЦОПФ, министры правительства Пеккала и Салмио, представители прессы, молодежного союза. Председателем собрания, на котором присутствовали весьма влиятельные деятели социал-демократической партии, был избран Вяйнё Таннер, протокол вел Хуго Ааттела.
В своем докладе министр Мауно Пеккала признал, что на переговорах, предшествовавших Зимней войне, был допущен просчет, поскольку даже в случае их провала не верили в нападение Советского Союза на Финляндию. При подписании мира безопасность Ленинграда уже была недостаточна, намерения Советского Союза простирались дальше. Новые послевоенные требования (Энсо, возвращение оборудования, никель Петсамо и пр.) вызвали у нас чувство горечи. Радиопропаганда и беспорядки, вызванные Обществом дружбы, раздражали общественное мнение, при этом следовало принимать во внимание существование 400-тысячного карельского населения. Поэтому стали смотреть, откуда можно было получить помощь, чтобы противостоять неприемлемым требованиям и обеспечить нашу неприкосновенность.
Контакты с Германией носили оживленный характер. В Финляндию приезжало много немцев, заключили широкое торговое соглашение, организовывали книжные и иные выставки. Немцам было предоставлено право транзита в Норвегию через территорию Финляндии, молодые финны вербовались в германскую армию, польское посольство было закрыто и т. д. В страну, помимо всего прочего, прибыли немецкие войска, которые, конечно же, в изначальном договоре не значились. Они, кажется, останутся в Финляндии в условленных местах, при этом в стране под прикрытием учебных сборов проведена мобилизация.