Шрифт:
Фридайверы1 тренируют свои сердца, чтобы те бились всего одиннадцать раз в минуту. Я узнала это из какого-то документального фильма и была очарована. Если бы только проявила достаточно интереса, чтобы запомнить, как они достигают такого контроля.
Мое сердце стучало с такой яростью, что, казалось, вот-вот треснут ребра.
Вот что я получила за добровольное возвращение в клуб Olympus — загадочную игровую площадку для самых богатых и влиятельных людей города. Однако мой учащенный пульс был вызван не волнением. Я слишком хорошо знала, что «богатый и влиятельный» — это просто
Я знала это не понаслышке. Я родилась в этом мире.
Информация о клубе Olympus была крайне ограничена за пределами самых элитных кругов. А внутри этих групп членство считалось высшей привилегией. Люди были готовы на что угодно, лишь бы пройти за эти массивные двери из красного дерева — факт, о котором не хотелось бы знать так хорошо.
Мне уже несколько раз довелось побывать здесь в качестве гостьи, сопровождая мужчину, с которым встречалась последние пару месяцев.
Лоуренс Веллингтон — магнат судоходной индустрии и один из самых завидных зрелых холостяков города. У него был сын ненамного младше меня, но я его никогда не встречала. К счастью, Лоуренс не выглядел на свой возраст. У него все еще было много темных волос с легкой сединой на висках, и он поддерживал форму регулярными тренировками.
Лоуренс подходил к нашим отношениям на удивление медленно. Я до конца не понимала, было ли это осторожностью или просто равнодушием ко всему, кроме власти. Не то чтобы ему ее не хватало. Она источалась от него, словно пыльное облако вокруг Пиг-Пена2 из мультфильма Peanuts. Все вокруг реагировали на его присутствие, будто эта аура власти отключала им мозг — они начинали нести бессмысленную чушь или осыпали его комплиментами.
Зная, как он привык к такому вниманию, я сомневалась, что он вообще меня заметит, когда к нему подошла. Я выбрала отстраненную манеру поведения. И это сработало.
Этому, конечно, помогла и моя внешность — то, что многим казалось благословением, а мне — проклятием. Блондинка с голубыми глазами, полными губами, высоким ростом, длинными ногами и выдающейся грудью. Все натуральное.
Подарок и наказание.
Стоило мне появиться в комнате — все взгляды сразу же устремлялись в мою сторону. Я бы предпочла быть невидимой. Но мы не выбираем свою внешность. И, честно говоря, мне грех жаловаться. Моя внешность помогала почти так же часто, как и мешала. Сегодня я собиралась использовать ее по полной.
Ярко-алое платье плотно облегало фигуру, а глубокий вырез на спине спускался почти до самого зада. Оно держалось только благодаря идеальному крою.
Волосы подняла в стильные завитые локоны, открывая шею. По моему опыту, мужчины обожают вид женской шеи. Хрупкость и уязвимость всегда привлекают хищников. В данном случае я была готова стать добычей.
И чтобы обеспечить свой успех, накрасила губы и ногти идеальным оттенком красного. Если до этого на меня не обращали внимания, то теперь это точно изменилось. Я выглядела так, будто шла по красной дорожке на Oscar, и хотя это мог быть всего лишь обычный вечер среды, это был клуб Olympus. Здесь каждый вечер — вечер красной дорожки.
— Как тебе утка? На прошлой неделе ее передержали, — спросил Лоуренс, откинувшись
Я промокнула губы белой льняной салфеткой, не оставив на ткани ни следа помады, и положила ее рядом с пустой тарелкой.
— Сегодня было лучше. Хорошо сочетается с белым вином, что ты выбрал, — сделала глоток из бокала. — Карты сегодня?
— Обыграть кого-нибудь за столом помогло бы мне забыть о не самом удачном дне в офисе.
Он осушил бокал, затем поднялся и помог мне встать.
Обеденный зал был небольшим, но не тесным. В Olympus чувствовалась интимность и роскошь — темные оттенки, теплый свет, богатая отделка. Современная версия старого мира, в которой дерево и камень смягчались теплой кожей и вельветом, но без лишней вычурности прошлого. Здесь все было со вкусом, стилем, и сдержанной элегантностью. Надо отдать должное дизайнеру — работа была выполнена безупречно.
Напротив обеденного зала находилась игровая комната, где после ужина устраивались развлечения. Каждый раз, когда Лоуренс приглашал меня на еженедельный ужин в клубе, там всегда шла игра в покер. Сегодня было занято четыре стола, оставляя один свободным.
Лоуренс резко замедлил шаг, его рука, лежащая на моей пояснице, медленно скользнула на талию, давая понять, что мы останавливаемся. Я повернула голову к нему и была поражена — его губы изогнулись в зверином оскале.
Лоуренс Веллингтон не был человеком, который проявляет эмоции.
— Что-то не так? — негромко спросила я.
— Похоже, стандарты входа сюда начинают сильно падать.
Я проследила за его взглядом — он был прикован к двум мужчинам за дальним столом.
Один с бородой, в галстуке-бабочке, с зачесанными назад редкими волосами. Второго я видела только в профиль, но этого хватило, чтобы понять — он ошеломительно красив.
Высеченная челюсть. Резкая линия бровей. Идеально ровный нос над полными губами, нижняя чуть пухлее верхней. Темно-каштановые волосы безупречно зачесаны назад, ни один волос не выбился из укладки. Черный смокинг идеально сидел на широких плечах — работа высококлассного портного. Ничего в этом человеке не намекало на «простолюдина». И судя по камню размером с жвачку на мизинце второго мужчины, денег у того тоже хватало.
— Мы всегда можем уйти, — предложила я, надеясь, что он наконец пригласит меня к себе. Я встречалась с этим мужчиной уже три месяца, и за это время он ни разу не приводил к себе домой.
— Нет. Меня никто не выживет из этого клуба.
Он повел нас к заднему столу, шаг был уверенным и размеренным. Я мельком бросила на него взгляд. Его раздражение было направлено на молодого красивого мужчину.
Интересно.
— Веллингтон, рад, что вы присоединились к нам, — сказал бородатый мужчина. — Я хотел бы представить вам Орана, он здесь впервые. Он только что вступил в клуб.
Мужчина по имени Оран встал и повернулся, чтобы поприветствовать нас, и я чуть не ахнула при виде него. Его профиль был впечатляющим, но в анфас он воплощение мужского совершенства. И высокий. Я привыкла смотреть мужчинам в глаза. На низких каблуках я на дюйм выше Лоуренса. Но этот сероглазый Адонис передо мной был ростом не меньше шести футов четырех дюймов, и каждый дюйм его тела излучал уверенность.