Fire
Шрифт:
Сначала Егор. Легенда, изложенная на собеседовании, вовсе не выдумана, просто недосказана. Время действительно пришло. Сегодня полнолуние. Ночь, когда я могу взять плату с мужчины. Великую плату, за великое счастье обладать такой как я.
Тщательно продумав манёвр и убедившись в том, что все, на дороге правильно понимают, что именно я собираюсь предпринять, я развернула машину. Достала мобильный и вызвала Егора. Он отозвался почти немедленно.
– Привет, моё сокровище, - ха-ха! Ну, пока – да. Пока ещё я твоё сокровище. Но уже этой ночью станет наоборот.
– Какие планы?
–
– Я тоже уже еду ко мне. Что-нибудь купить? Вино? Мясо?
– Вино?
– прислушиваюсь к своим желаниям - Да. Отлично. Красное. А ужин я, пожалуй, сама добуду. Голодная. Очень. Заскочу в китайский ресторанчик или что-нибудь другое придумаю. До встречи.
Даю отбой. Размышляю десять секунд и набираю номер одного милого французского ресторанчика. Парижский салат, устрицы, говядина по бретонски и мокко с орехами. Достаточно. Заеду через час. Заказ N... 13? Поняла. Это просто праздник какой-то.
Убираю мобильный. Лёгкое волнение проскальзывает меж крыл. Как и всегда перед ритуалом. Вдыхаю глубже и уверенно вдавливаю гашетку. Я не тороплюсь, напротив я собираюсь ещё побывать на холмах. На самом-то деле, скорость и тяжёлый рок - это как специи, удачно подчёркивающие, основной вкус, а вовсе не банальная спешка. Начнём.
Щёлкаю пальцами, вызываю ловушку. Шкатулка лунного камня, исчерченная рунами, уже мерцает на пассажирском сиденье. Её сияние удивительно напоминает рассеянный, таинственный свет луны. Руны несут в себе вовсе не магию, а всего лишь определяют, что она и её содержимое принадлежат мне. Мне!!! Волнение нарастает. О! Rammstein. Вовремя! Я делаю музыку громче и, не сбавляя скорости, начинаю медленно разминать позвоночник. Сама себе кажусь коброй. Усмехаюсь этой мысли. Что-то в ней от каламбура. Ведь я, в некотором смысле, змеелов. Не тороплюсь и наслаждаюсь тем, как моя сущность оживает в клетках этого организма. Я чувствую каждое отдельное пробуждение, я не упущу ни одного.
Ауди влетает на склон. Я отлично знаю этот серпантин, но ливень и скользкая дорога - реальная угроза моим планам. Ничему не можно вмешиваться в ритуал. Всё же, очень неохотно уделяю немного внимания безопасности. Я не тороплюсь, нет, просто... таааак не хочется отвлекаться. Это ненадолго, подбадриваю себя. Минута, ещё одна... Вершина. Резко, с разворотом, торможу. Адреналин, он уже кипит во мне. Распахиваю дверь, откидываюсь на спинку кресла и закуриваю. Дослушаю композицию. Вечер. Кинчев. Вся моя моща тягуче собирается и выстраивается вдоль позвоночника. Я готова.
Выхожу, потягиваюсь. С беззвучным ударом грозы выпускаю хвост, своё самое дорогое оружие. Секунду любуюсь огненным наконечником. Проклятье! Как я по нему соскучилась. Затем вскидываю руки и расправляю крылья. В ту же секунду чувствую удар ветра, он сбивает меня с ног, но я успеваю поймать восходящий порыв и взмываю прямо в раскат грома. Возбуждённое ритуалом тело откликается каждой капле дождя. Воздушные потоки облизывают так приятно. Во мне полыхает пожар. Вот теперь я по-настоящему опасна. Я дышу и не могу надышаться свободой... Но уже почти темно. Пора.
Крыла я не убираю. Зачем? Человеку не дано их увидеть, а демон тут один. Укутываю себя ими очень нежно. Только они могут не дать остыть или расплескаться так тщательно собранному возбуждению.
Звонит мобильный. Это Егор. Не думаю, что он хочет поторопить меня. Ему хорошо известны мои повадки. Просто беспокоится.
– Пробки, дорогой. Всё по плану, я еду, просто получается не так быстро, как я думала.
А я люблю кататься по городу вечером в такой дождь. Дороги почти пустые. Городские огни и всполохи светофоров отражаются в мокрых поверхностях. Лобовое стекло наполняется влагой,
Но всё же я, в конце концов, подкатываюсь к едальне, и неожиданно понимаю, что так и проездила весь вечер с откинутым верхом. На эту мысль меня наводит мальчик-парковщик, слишком уж бесцеремонно, упершийся взглядом в мою грудь. Мокрая насквозь белая рубашка совершенно не скрывает моих прелестей. Она и сухой то была, не сильно справлялась. А сейчас у мальчишки на лице написано глубокое разочарование всеми известными ему мужскими журналами. Котёнок, можешь считать это своими чаевыми за то, что сгоняешь за моим заказом. Тупо конечно, но как только он убегает, я поднимаю крышу. Это юное создание, пораженное до глубины души, сейчас не в состоянии адекватно оценивать происходящее. А где-то ещё могут совсем не правильно понять. Но можно этого не допустить. Как только он передаёт мне коробку с едой, машина наполняется такими ароматами, что кататься сразу расхотелось и захотелось в кресло у камина.
***
На меня, вымокшую до нитки, Егор реагирует правильно. Просто радуется возможности раздеть меня без разговоров и прелюдий. Огромным мягким и тёплым (из сушилки) полотенцем он начинает меня вытирать, с такой нежностью задерживаясь на лакомых местечках, что лёгкая дрожь пробегает от затылка к коленям. Я чувствую горячее дыханье наэлектризованной кожей и то, как ласково он прикасается губами к шее. Потом он поднимает голову и смотрит мне в глаза. Когда я впервые оказалась в его объятиях, этот взгляд спрашивал разрешения. Теперь он знает всё сам. Я горжусь.
– Согрей вина. Давай поужинаем. Это очень особый вечер. Я никуда не тороплюсь.
– и можешь не сомневаться, дорогой, этот вечер для тебя. Только для тебя. Я лишь возьму кое-что в конце. И всё... И всё.– Только, можно, мы поужинаем у огня? Я немного перегуляла.
Выскальзываю из его рук и начинаю накрывать на стол. Его взгляд совсем недолго ласкает сосок, потом он уходит на кухню. Тогда я достаю из сумочки ловушку и иду в спальню. Я точно знаю, где её оставить. Множество раз я переживала в уме, то, как это будет. Я возвращаюсь в гостиную, нахожу пульт от музыкального центра, и жду его возвращения, перелистывая радиостанции. Он входит с пузатым керамическим чайником в руках, и ставит его на открытый огонь в камине. Пока греется вино, а комната постепенно наполняется дурманящим ароматом, мы успеваем съесть ужин. Треплемся о романтичной погоде, о том, как хороша французская кухня и как здорово я в ней разбираюсь. А ещё смеёмся над тем, как это прикольно кушать рядом со мной, голенькой, особенно, когда я никуда не тороплюсь. Затем я разливаю рубин по бокалам и убираю лишний свет. Пришло время вина и секса.
Вообще то, я знаю, о чём он думает, и, поэтому, сразу вручаю ему оба бокала. Теперь он открыт и обездвижен на некоторое время. Я кладу руку ему на шею и подушечками пальцев чувствую глухое эхо его сердца. Не выдерживаю и хвостом начинаю расстёгивать рубашку. Пуговицу за пуговицей. Рука скользит следом. Он делает движение, пытаясь избавиться от вина, но я уже достигла цели и в новом взрыве ощущений он снова падает в кресло. И вот он весь передо мной. Хорошо, что ему не дано знать, насколько он сейчас беззащитен. Тщательно, стараясь не пропустить ни миллиметра, я пробегаю пальцами по такому знакомому, такому близкому, уже, телу. Я запомню каждый изгиб, каждую родинку, каждый волосок.