Fire
Шрифт:
– Браво, детка. Она идеальна. Хорошо. Очень хорошо - Чёрт побери, в его тоне ни йоты восхищения, только самодовольство. Я что никогда не дождусь достойной похвалы?
– Он держался молодцом. Ни истерики, ни лжи.
– Ловко ты его. Растёшь. Куда дальше?- Учитель всегда нацеливает меня на безостановочное движение вверх и вперёд. Может я и превзошла его в мастерстве, но его опыт и мудрость недостижимы.
И я начинаю рассказывать о новой работе, вечере в баре и собеседовании. Взмахом руки я убираю сокровище в тайник, и мы снова выходим на тропинку. Я продолжаю рассказывать. Он задаёт вопросы. Много вопросов. Я вспоминаю
– Я знаю о чём ты думаешь, детка. Всё останется так, как есть.
– с кончиков моих пальцев срываются молнии, он и правда знает о чём я думаю. Но как? Я не могу... не должна быть так читаема.– Этого тебе не изменить.
– Всю жизнь ты учил меня тому, как менять неизменное. И вот теперь, когда я сама могла бы взять ученика ты говоришь мне такое? Объяснись?
Секунду он смотрит на меня тем одобряющим взглядом, ради которого я готова на всё, а потом разражается громоподобным хохотом.
– Ты не поверишь, - он продолжает хохотать, кажется, он не может взять себя в руки.
– Но это ты всю жизнь учишь меня этому. Твоя неподражаемая суть, которая стала определяющей, когда я выбирал ученицу. Я, всего лишь, как могу её культивирую. Неправильно ставить садовнику в заслугу изысканность орхидеи. Его можно лишь благодарить за то, что она распустилась. Так когда же ты возьмёшь ученика? Знаешь, это ведь самая популярная тема в суккубате. Ты и ученик. Последнее предложение было чрезвычайно щедрым.
Садовник, орхидеи. Неожиданно память откликается на эти образы. И как всегда в присутствии Мастера приходит озарение. Орхидея мощнейший природный источник Кундалини.
– Учитель, он разводит орхидеи.
– О! Вот это находка! Поздравляю. Когда ты им займёшься?
– кажется, мне всё-таки удалось его зацепить.
– Мне второй нравится больше.
– Почему?
– Не знаю.
– Скажешь, когда разберёшься?
– и так всегда. Он опять ставит меня перед дилеммой и преспокойно себе наблюдает со стороны за тем, как я принимаю решение. Он никогда пытается подсказать или надавить, просто наблюдает. Но, если бы это когда-нибудь закончилось, боюсь, с этим закончился бы смысл моей жизни.
– Как только я пойму как ты это делаешь, сразу возьму ученика, - огрызаюсь совсем как в детстве.
– Что именно?
– Культивируешь.
– Не узнаешь, пока не попробуешь. Но! Это твой выбор и ты сделаешь его правильно.
– Но работа...
– чёрт, сама понимаю, что не аргумент.
– Да. Сделаю. Так что они там предложили?
– Полное высвобождение вам обоим до конца обучения.
– Ого. Не слабо. Абсолют. До тех пор пока не появиться ученик у моего ученика.
– С чего бы такая щедрость?
– Ну, видимо, есть причины. Ты хочешь их знать?
– Возможно. А пока мой ответ отрицательный. Я не готова.
– Уверена?
– Учитель, я обещала сделать выбор, я его сделала. Пока - нет. Я не тороплюсь.
– Ладно. Принято. Знаешь, ты делаешь мне честь как учителю. Отдохни хорошенько, детка, и возвращайся
– Ты уйдёшь?
– Могу немного задержаться, если хочешь, - ну конечно я хочу. Хочу быть тем ребёнком, которого он терпеливо приручал когда-то. Хочу снова быть окружённой его заботой и спать у него на коленях. Хочу, как раньше, часами слушать его истории. Хочу делиться своими открытиями, такими наивными, но почему-то важными для него. Хочу всегда оставаться его девочкой. Не хочу, что б у него появилась следующая ученица.
Мы опускаемся на лежбище, покрытое тёплым пеплом. Он позволяет мне положить голову ему на грудь. Я боюсь даже шевельнуться, что б ни вспугнуть мгновенье.
– Сыграешь мне?
– Он берёт моё лицо за подбородок и поворачивает к себе, заглядывает в глаза, и появляется музыка. Я тоже могу повелевать стихиями, но сложить их в музыку... гулкий рёв вулкана становиться чуть тише, раскаты грома ритмичней, ветер меняет тональность и вплетается в перезвон аметистового песка.
– Я люблю тебя, - шепчу я и проваливаюсь в бездну прекрасных звуков. Он не отвечает. Никогда не отвечает.
Эта песня хороша, начинай сначала
Открываю глаза, и обнаруживаю себя в горячей ванне в своей квартире. В соседней комнате звонит мобильный. Снова закрываю глаза и вижу Ташку. Она сидит в своём кабинете, отвернувшись от стола к распахнутому настежь окну. Кусает губу и прижимает телефон к уху. Надо ответить. Ташка, девочка, с весьма расшатанными нервами. Вздыхаю и щелчком пальцев выдёргиваю из сумочки мобильный.
– Да, дорогая.
– И когда, я спрашиваю, ты собиралась меня предупредить?
– Пока я тянулась за телефоном, Ташка до мелочей успела сформулировать гневную тираду, а потом снова растерять все слова. Я ничего не понимаю, но голос её звучит крайне возмущённо.
– О чём?
– О том, что дала мой телефон в качестве рекомендателя!!!
– О! Точно.
– Рассказывай, - сбиваю на взлёте её праведный порыв. В конце концов, я не скрывала от неё своих планов на счёт работы в ночном клубе. Она отлично знала, зачем я её туда привела. И, учитывая, что она мой непосредственный руководитель, подобных звонков она вполне себе могла ожидать.
– Ну... Мы разговаривали минут двадцать, - при Ташкином то словоизобилии? Удивляюсь, что не час.
– Очень приятный мужской голос...Представился. Сказал, что в своём резюме ты указа...
– Таш, ближе к делу. Что спрашивал?
– Спрашивал, как я могу тебя охарактеризовать. Я сказала - умная, инициативная, - конечно! Прям так и сказала. А вовсе не стала растекаться мысию по древу, конкретизируя каждое слово, и вспоминать истории в подтверждение.– Потом он спросил, что я ценю в тебе больше всего.
– От такого Ташкиного тона следует ожидать чего-то экстраординарного.