Fire
Шрифт:
– Ты богиня.
– Только с тобой.
Раз за разом изгибы этого тела приводят меня в одну и ту же точку. Я всего лишь раз касаюсь её губами, из его груди вырывается шумный вздох. Я встаю, и он подаётся вперёд. Перехватываю из его рук один бокал. Отпиваю большой глоток. В горле пересохло. Егор тоже подносит бокал к губам. Делаю ещё глоток. Выплёскиваю остаток в камин. Огонь на секунду падает, вино шипит и уносится в дымоход сизым дымком. В эту секунду я успеваю улизнуть в спальню. А через 10 секунд он застаёт меня раскинувшейся на прохладных простынях. Возбуждённую и доступную.
Этой ночью мы стали одним целым. Мы не угадывали желаний друг друга, мы хотели одного и
Дьявол! Как он изменился с нашей первой встречи! Когда-то я рассказывала о нём Учителю, называя начинающим сёрфером. Он ловил любую волну, на которую хватало мастерства вскочить. Сейчас же он терпеливо ждёт свой девятый вал. И ему достанет мастерства совладать со стихией. Он возбуждён и напряжён, но взгляд у него спокойный. А дух уже захватывает даже у меня.
И вот она - та самая. Цунами. Всё, что было прочувствовано нами этой ночью, всё, что так томительно наполняло - вот-вот прорвётся. В секунду, когда четыре лепестка открываются, я молниеносно вонзаю в центр огненное жало и выдёргиваю самое дорогое сокровище во вселенной. За пол удара сердца до... Не расплескав ни капли, выдёргиваю. Это не та мимолётная сладкая энергия, которую я поглощаю и сжигаю ежедневно, благодаря которой существую. Это великая кундалини. И ЭТА украсит даже мою копилку. Ещё один кирпич в фундамент моего, и без того не малого, могущества. Мягкий щелчок ловушки органично вплетается в восторженный рык Егора. Ещё бы. Только встреча с такой как я может подарить человеку счастье прочувствовать ВСЁ, как было сказано - "нерасплескав". Теперь это моё. Ему не придётся больше испытать эту бурю эмоций. Отныне секс для него - всего лишь физиология. Хоть он и не заметит потери, но, всю оставшуюся жизнь, ему придётся идти босиком по осколкам разбиваемых сердец.
Он падает рядом. Это было так восхитительно, что он не может подобрать слов. С надеждой смотрит на меня, может, я скажу?
– Нет. Не скажу, Егор.
– вздрагивает.
– Разве я спросил вслух? Мне показалось, что подумал.
– Егор. Я знаю про Кристину.
– смотрю в окно. Буря окончилась, и полная луна в чистом небе безраздельно завладела моим вниманием. Она и ещё шкатулочка в углу, повторяющая её свет.
– Если будет очень трудно меня простить, попробуй представить как обидно и горько должно быть сейчас такой как я. Обещаю - полегчает. Прощай.
Что нам стоит дом построить?
Егор стоит, прислонившись к стене, и молча смотрит, как я натягиваю джинсы. Ну а что он может сказать? У него была такая женщина, о какой не каждый смеет мечтать, а он разменялся на другую. Всякий раз одно и тоже. Заполучив такую, как я, они очень скоро свыкаются с мыслью о своей исключительности. А мне остаётся только подождать. И я внимательно наблюдаю за его окружением. Наступает момент, когда я ловлю на себе взгляд какой-нибудь Кристины. В этом взгляде смущение - я нравлюсь людям, и им бывает стыдно, когда они меня обижают, а ещё гордость - он имел меня, но отвлёкся на неё, и ещё совсем немного зависти - он, конечно, запал ей в душу, иначе не могло и быть, иначе я не выбрала бы его.
И вот теперь он вынужден просто стоять и смотреть, как я ухожу, глотая горечь. Ему невдомёк, что я и не сержусь вовсе. Другая, на моём месте, терзала бы его сейчас вопросами типа "Чего тебе не хватало?". А я знаю, чего ему не хватало. Ему отчаянно не хватало главной роли. И это правильно. Настоящий мужчина просто
Кручу в руках то, что вчера было белой рубашкой. Она ещё влажная, и ужасно мятая. Приводить её в порядок бесполезно. Да и нельзя сейчас останавливаться. Уходя, уходи. Тряхнув головой, я решаю, что причёсываться тоже бесполезно. Каковы шансы столкнуться в лифте с соседями в половине пятого утра? Вопрос риторический. Вот на лифте я и спущусь домой. А там мои верные саламандры быстро всё устроят.
Вдруг он не выдерживает.
– Кто тебе сказал?
– молодец. Отрицать глупо и бесполезно.
– Кристина, - и, клянусь, это не месть. Наоборот. Упаси её от такого Егора, каким я его оставляю, после этой ночи. Пустого. Никогда больше не потеряющего головы от обладания женщиной. Обладания в том, космическом, смысле. Я могла бы промолчать, и он остался бы с ней. Тогда он всё равно стал бы ненавидеть её, подсознательно виня в моём уходе. Ох, как была бы она несчастна, в своей отчаянной любви. Теперь же я гарантировано отсекла такую вероятность. Я сделала ей одолжение.
Щёлкаю пальцами, отправляя ловушку в сокровищницу, открываю дверь и выхожу. Егор отрывается от стены и делает несколько шагов следом. Но снова не находит слов и просто смотрит как закрываются двери лифта, навсегда отрезая меня от него.
***
Вдох, выдох. Ещё вдох. Лифт начинает плавиться за несколько секунд до остановки. Дьявол. Вот я о чём не подумала. Двери!?! Не трагично. После окончания ритуала я... Да я всесильна. В самом помпезном смысле этого слова. Моё могущество и так-то лежит далеко за пределами самых смелых фантазий. Могу рушить, могу созидать. А после ритуала это не требует ни усилий, ни даже до конца сформировавшейся мысли. Вскидываю крылья, и он в ту же секунду лифт испаряется, как вино в очаге. Одежда, кстати, тоже. НО! После ритуала вообще ничего не трагично. Просто заметка на будущее: лифт успевает расплавиться.
Я самое счастливое существо в пространстве и времени. Я знала, что в этот раз будет что-то особенное. Я уже достигла такого мастерства в ритуалах, что мне открываются ощущения, боюсь, не доступные даже Учителю. И трофеи соответственные.
И только я умею так наслаждаться этим счастьем. Я дома. Я во всей своей невозможной силе. Я просто иду по тропе. Мне спокойно и тепло. Я расслаблена, ибо ничто не опасно мне сейчас. Призрачный огненный плащ моих крыл ниспадает по плечам, развеваясь в такт моих шагов. Лёгкий бриз пробегает по волосам, и они укладываются локонами. Это саламандры. Дом кишит ими, но они ни за что не позволят себе показаться. Столь ничтожны они предо мной.
– Покажешь?
– на тропе появляется Учитель. Любимое лицо светиться гордостью и нежностью.
– Сколько?
– Три с половиной оборота.
– провожу рукой и открывается путь в сокровищницу.
– В яблочко!
– он кивает. Он всё ещё удивляется. Он никогда не сможет принять то, что я переросла его. Но всегда только он вдохновлял меня. Всё это только ради него и этих минут счастья. Мне не нужно могущество, мне всегда нужен только он. И этого он тоже никогда не сможет принять.
Мы проходим в зал. Шкатулка мерцает на бархате, в центре. Останавливаюсь и слегка поклонившись пропускаю Мастера. Он откидывает крышку и несколько минут с наслаждением рассматривает мою добычу. Дома Кундалини обрела физическую форму. Теперь это не энергетическая пружина, а свернувшаяся спиралью огненно-оранжевая змея.