Фирма
Шрифт:
Он снял с себя рубашку и шагнул в воду. По-прежнему улыбаясь, она не сводила с него взгляда, и, когда он приблизился, она взяла его за руку, повела туда, где вода глубже. Обняла за шею; они поцеловались. На ее бедрах он пальцами ощутил тоненькую ниточку купальника. Они снова поцеловались.
Внезапно она отпрянула и, ни слова не говоря, устремилась к берегу. Он не спускал с нее глаз. Усевшись прямо на песок между двумя креслами, она сняла с себя остатки своего бикини. Митч глубоко нырнул, задержав дыхание, как ему показалось, на
– Я не могу, – пробормотал он сквозь стиснуты зубы.
– Что ты сказал, Митч?
– Я не могу! – прокричал он.
– Но я хочу этого.
– Не могу.
– Ну же, Митч, никто никогда не узнает. Никто никогда не узнает. Никто никогда не узнает.
Он медленно подошел к ней. Никто никогда не узнает.
На заднем сиденье такси, мчащего обоих мужчин в Центр города, царило молчание. Они опаздывали. Они проспали и пропустили завтрак. Ни один из них не чувствовал себя достаточно бодро, а Эйвери выглядел просто изможденным: глаза налились кровью, лицо бледное. Он даже не побрился.
У здания Монреальского банка таксист остановил машину. Жара и влажность едва давали возможность дышать.
Рэндольф Осгуд, банкир, оказался мужчиной британского склада, одетым в синий двубортный пиджак, с высоким гладким лбом; на чуть вздернутом носу поблескивала тонкая металлическая оправа очков. Он как старого друга поприветствовал Эйвери и представился Митчу, после чего провел их обоих в большой кабинет на втором этаже, откуда открывался вид на залив. В кабинете их уже ждали два клерка.
– Что именно тебе требуется, Эйвери? – спросил Осгуд; голос его звучал чуть в нос.
– Давай-ка начнем с кофе. Мне нужны итоговые отчеты по всем счетам Сонни Кэппса, Эла Косциа, Долфа Хеммбы, “Рацлафф Партнерс” и “Грин Груп”.
– Хорошо, за какой период?
– Шесть месяцев. По всем счетам.
Осгуд щелкнул пальцами в сторону одного из своих служащих, это была женщина. Она вышла из кабинета и тут же вернулась с подносом, на котором стоял кофейник и тарелочка с пирожными. Другой клерк писал в блокноте.
– Но нам, Эйвери, конечно, потребуется на это одобрение адвокатов каждого из клиентов, – заметил Осгуд.
– Все это в папке, – ответил ему Эйвери, вытаскивая документы из своего чемоданчика.
– Да, но их сроки уже вышли. Нам нужны новые подтверждения ваших полномочий по каждому из счетов.
– Отлично. – Эйвери через стол подтолкнул ему папку. – Здесь. Текущие.
Он подмигнул Митчу.
Клерк взял в руки папку и разложил все документы на столе. Каждый листок был внимательнейшим образом изучен обоими служащими, а после них – самим
Осгуд улыбнулся и произнес:
– Здесь все в полном порядке. Нужные вам бумаги принесут сюда. Что вы еще хотели?
– Мне нужно учредить три корпорации. Две для Сонни Кэппса и одну для “Грин Груп”. Процедура будет обычной. Банк в качестве зарегистрированного агента и так далее.
– Я обеспечу все необходимые документы, – сказал Осгуд и посмотрел на клерка. – Что еще?
– Пока все.
– Отлично. Отчеты будут здесь через тридцать минут. Не пообедать ли нам вместе?
– Мне очень жаль, Рэндольф, но я вынужден отказаться от приглашения. Мы с Митчем уже связаны предварительной договоренностью. Может быть, завтра.
Ни о какой предварительной договоренности Митч не слышал, во всяком случае, с ним лично не договаривался никто.
– Может быть, – отозвался Рэндольф. Вместе со своими служащими он покинул комнату.
Эйвери закрыл за ним дверь и снял пиджак. Подошел к окну, сделал глоток кофе из чашечки.
– Послушай, Митч, я должен извиниться перед тобой за эту ночь. Мне действительно очень жаль. Я напился и не понимал, что делаю. Не стоило мне вешать на тебя ту бабенку.
– Извинения принимаются. Думаю, больше такого не произойдет.
– Нет, обещаю тебе.
– А твоя была ничего?
– Надеюсь. Я не очень-то помню. Чем ты занимался с ее сестренкой?
– Она велела мне убираться. Я так и сделал. Пошел шляться по пляжу.
Эйвери откусил пирожное и вытер рот.
– Ты же знаешь, мы с женой живем раздельно. Может быть, разведемся через год или около этого. Чувствую себя не очень спокойно – эти разводы такая грязная штука. В фирме есть неписаное правило: что мы делаем вне Мемфиса, остается вне Мемфиса. Ты понимаешь?
– Брось, Эйвери, ты знаешь, что я никому не скажу.
– Я знаю. Знаю.
Митч был рад узнать о новом неписаном правиле, поскольку проснулся утром в полной уверенности, что совершил настоящее преступление. Он думал об Эйвери в постели, под душем, в такси, да и сейчас он так и не мог ни на чем сконцентрировать свои мысли. Он поймал себя на том, что рассматривал витрины ювелирных магазинов, когда такси катило по улицам Джорджтауна.
– У меня вопрос, – сказал Митч.
Занятый пирожными, Эйвери только кивнул.
– Когда несколько месяцев назад меня вербовали Ламберт и Макнайт, в голову мне вбивалась мысль о том, как фирма недовольна разводами, флиртом, пьянством, наркотиками и всем прочим, что мешает работать стабильно и получать за это хорошие деньги. Однако теперь я вижу вещи в несколько ином свете. Где ты, – Эйвери, сбился с пути? Или в фирме все поступают так, как ты?
– Мне не нравится твой вопрос.
– Я знал, что он тебе не понравится. Но ответ мне все же хотелось бы услышать. Я заслуживаю ответа. У меня такое ощущение, что меня ввели в заблуждение.