Фирма

Рыбин Алексей Викторович

— И потом, ведь людям радость. Шоу-бизнес. Люди же не просто так кассеты покупают, да? Нравится им. Удовольствие получают. А вы спрашиваете — зачем? Вот за этим самым.

— Ну спасибо, объяснил.

Вахтанг покосился на шефа, понял, что тот не в духе, и решил свернуть беседу, не нервируя начальство.

Машина въехала по пандусу и остановилась возле главного входа в офис «ВВВ».

— На обед вас когда ждать?

— Я позвоню.

Вавилов быстро прошел сквозь стеклянные двери. Кивнул охраннику в форме, сидящему в прозрачной пластиковой пуленепробиваемой будочке, и поднялся на второй этаж,

миновав три лестничных пролета и два металлоискателя, предупредительно отключенные охранниками снизу и снова заработавшие, как только Вавилов прошел последний из них. На втором этаже Владимир Владимирович сделал несколько шагов по коридору и оказался в просторном холле.

Секретарша Юля вскочила из-за длинного прилавка, уставленного телефонами, календарями, объявлениями в стеклянных «стоячих» рамочках, извещавшими о том, что через неделю — общее собрание, а через две — тоже общее собрание, но только одного из отделов, что через месяц шеф уходит в отпуск и его обязанности будет выполнять первый заместитель Якунин. Кроме этого, на прилавке лежали гелевые авторучки, зажигалки, стояли пепельницы, ближе к окну — чашки для кофе, электрический чайник, сахарницы, поднос с ложечками.

— Здравствуйте, Владимир Владимирович! К вам уже…

— Привет, — бросил Вавилов. — Я вижу. Да. По одному.

Ни на кого не глядя, он прошел прямо в свой кабинет, оставив за спиной с десяток посетителей, которые, завидев Самого, как по команде поднялись с мягких кожаных диванов и кресел, в обилии имевшихся в холле.

Глаза Владимира Владимировича были опущены долу, но видел он всех и каждого. Видел и мгновенно отделял зерна от плевел.

Сегодня лично ему был нужен только Якунин, который наверняка ждал вызова в своем кабинете. Фирме были нужны Толстиков и Ваганян, уже сидевшие в холле. А остальным посетителям… этим что-то было нужно от Вавилова или от фирмы в лице тех же Толстикова и Ваганяна.

Усевшись за стол и несколько секунд подумав, с кого же начать, Вавилов нажал кнопку переговорника.

— Юля! Толстикова давай. Ваганян там с ним или нет?

— С ним, — отозвалась секретарша.

— Давай их сюда. И чаю.

— Поняла, Владимир Владимирович.

— Привет, — бросил Вавилов вошедшим в кабинет.

Толстиков — длинный худой субъект, находившийся в вечном противоречии с родовой фамилией, унылый даже в самые счастливые моменты жизни — подошел к столу шефа и протянул над столом свою костлявую руку. Вавилов пожал сухую шершавую ладонь и кивнул — мол, присаживайся.

Ваганян поздоровался издали и уселся на диван без приглашения. Рядом с ним примостился худенький юноша — как быстро определил Вавилов, «из модных». Ботинки-говнодавы, широкие штаны, нейлоновая узенькая курточка с капюшоном.

«Оделся побогаче, — усмехаясь про себя, подумал Вавилов. — Хочет впечатление произвести. Что за тип?»

— Вот, Владимир Владимирович, вот он, — сказал Ваганян, кивнув на паренька, который таращил глаза на хозяина кабинета и всем своим видом старался показать, что он «свой чувак» и совершенно не боится высокопоставленных господ.

«Кто?» — едва не спросил Вавилов, но воздержался.

— Ага, понятно, — сказал он. — Ну?

Ваганян хотел что-то сказать, но запнулся, подыскивая нужные слова.

— Вы послушали кассету? — спросил

Толстиков, устроившийся на стуле, который стоял посреди кабинета. Он всегда умудрялся выбрать самое неудобное место. Где бы ни оказывался Илья Ильич Толстиков, он одним своим присутствием умудрялся вносить какой-то раздражающий дискомфорт и вызывал у окружавших его людей легкий стресс, граничивший с раздражением.

— Кассету? — спросил Вавилов и посмотрел на паренька.

— Баян, — неожиданно сказал паренек, слегка привстав с дивана.

— Чего? — не понял Вавилов.

— Анатолий Баян. — пояснил паренек.

— Толя Боян, — Артур Ваганян усилил букву "о" в фамилии своего протеже, каковым, по всей видимости, и являлся таинственный «чувак». — Помните, Владимир Владимирович, я вам кассету давал?

— А-а. Ну да. Вспомнил.

Конечно, никакой кассеты Вавилов не слушал. Некогда ему было заниматься такими вещами. Если слушать все кассеты, которые попадают на «ВВВ», можно в буквальном смысле сойти с ума. Да и не его это дело. Есть специальное подразделение, где ребята только и занимаются, что сидят и слушают. Или не слушают. Большей частью, конечно, не слушают.

Владимир Владимирович прекрасно знал, что на Западе с молодыми группами дело обстоит примерно так же. В те дни, когда Вавилов только начинал налаживать связи с западными партнерами, он пришел в немецкое отделение одной из крупнейших фирм.

Больше всего его интересовал принцип отбора молодых артистов и те критерии, по которым этот отбор происходил.

В комнате, куда поступала почта, главенствующее место занимала огромная мусорная корзина, полная аудиокассет — многие из них были даже не распечатаны.

— Вот, смотри, — сказал ему тогда старый знакомый Витька Бурцев, уже много лет трудившийся на ниве шоу-бизнеса в Германии. — Смотри, что тут, в капиталистическом раю, делают с молодыми талантами.

— Что? — не понял Вавилов. — В корзину? Прямо так? Хотя бы слушают?

— Да ты чего? Кто же это слушать будет?

— А если там крутые ребята? Если потенциальные звезды?

— Нет там потенциальных звезд, — ответил Бурцев.

— Почему?

— Потенциальные звезды не носят кассеты на прослушивание. Потенциальные звезды — они и есть звезды. Их надо самому видеть и самому подбирать. Они валяются на земле и не знают, что они звезды. А ты на то и продюсер, чтобы…

— Я не продюсер, — возразил Вавилов.

— Ну хорошо. Ты директор. Так вот, скажи своим продюсерам, когда вернешься, — на то они и продюсеры, чтобы звезду видеть там, где ее никто не видит. Звезда может сидеть на заблеванной кухне и курить гашиш. Она, звезда эта задроченная, может вообще ничего не уметь. Ни петь, ни играть, ни тем более чего-то сочинять. Она, или он, если желаешь, может быть полным мудаком, ослом запредельным. Пидором может быть. Или импотентом. Может быть инженером, влюбленным в какие-нибудь свои турбины. Может быть спившимся, сторчавшимся, изблядовавшимся, охуевшим бомжом, уверовавшим в Христа, Будду, вуду, коня в пальто. Понимаешь? И на нем, на этом обосранном бомже, если он, конечно, звезда внутри себя, на нем ты должен сделать миллионы. Причем это вполне реально. И самое главное, миллионы можно сделать только на нем, а не на этом сборище неудачников, на этих лузерах сраных.