Фирма
Шрифт:
В конце концов, репутация Георгия Георгиевича вознеслась на такую высоту, что ему не оставалось ничего другого, как перебираться в Москву.
— Ухожу поближе к Кремлю, — уклончиво и полушутливо ответил он на вопрос Игната о дальнейших делах своего патрона. — А ты тут оставайся за главного. Я тебя, Игнат, ставлю на свое место. Поработаешь пока в Питере? Потом, если хочешь, возьму тебя в первопрестольную.
— А на хрена она мне? — спросил Игнат. — Мы и тут с Крохой неплохо живем. Устанем — слетает на недельку в Калифорнию, погреемся и обратно. Нам тут все знакомо, связи отлажены. Если мы
— Ну смотрите, оставайтесь, — согласился Грек. — Тем более что Питер — очень важный для нас регион…
— Вы, Георгий Георгиевич, уже, я смотрю, по-депутатски заговорили. «Регион»…
— Привыкать-то надо, — вздохнул Грек. — С волками жить — по волчьи выть.
— Да какие там волки? — Игнат махнул рукой. — Вы, да с вашим-то размахом…
— Не скажи. Там покруче нас есть ребята. Мы тут все больше по мелочи. А вот они как раз с размахом и работают. Раз — войну начинают с Чечней. Два — останавливают войну. Три — снова начинают. И на всем этом зарабатывают, сучары. Ну, ничего, бог даст, как-нибудь сработаемся.
— Конечно, — согласился Игнат. — Мы их всех умоем.
— Короче, так. — Игнат обвел взглядом собравшихся в его комнате гостей. — Мы начинаем серьезное дело. И я хочу вам сказать, что теперь никаких задних ходов давать уже будет нельзя. Уяснили, голубы мои?
— Я не очень… Не очень поняла про задние ходы. — Эльвира закинула ногу на ногу и сунула в рот сигарету.
Игнат взглянул на нее, прищурился и сказал:
— То, о чем вы договаривались с Крохой… все разговоры по контракту… ты их хорошо помнишь?
— Да, конечно.
— Так вот я хочу сказать, что контракт вступает в силу. И теперь вам, девушки, предстоит большая работа.
— Так это здорово, — улыбнулась Людка. — Мы только этого и ждем.
— И славненько. Я надеюсь, вы правильно меня поняли, — сказал Игнат. — Еще раз поясняю: никаких шагов в сторону или назад уже делать нельзя. Шаг влево, шаг вправо приравниваются к попытке к бегству… Одним словом, расстрел на месте.
Последнюю фразу Игнат произнес как-то слишком уж серьезно.
— Теперь конкретно. В альбоме, который вы записали, надо кое-что переделать. Я вам приведу других музыкантов. На сцене пускай ваши пацаны стоят, а в студии сыграют другие. Профессионалы.
— Наши тоже профессионалы, — вскинулась Людка, но быстро смешалась под свинцово-тяжелым взглядом Игната.
— Я думаю, этот вопрос мы закрыли, — очень тихо сказал он, не отводя глаз от лица Людки.
— Да, — ответила Эльвира. — Допустим. Что еще?
— Запись должна быть готова через неделю. Студию мы с Крохой забили. Можете сидеть там хоть сутками. И чтобы никакой самодеятельности. Никаких левых копий. Весь материал — мне лично. Ясно?
— Ясно, — снова ответила Эльвира. — Дальше.
— Дальше… Вот вам аванс за альбом.
Игнат полез в карман и выложил на стол пачку стодолларовых купюр.
— Сами поделите, — сказал он, придвинув деньги поближе к Моне. — И сидите отдыхайте. Выпивка в баре, видео, музыка… А с тобой, — он снова поднял глаза на Людку, — я хотел бы немного поговорить. Вон там. — Игнат кивнул головой в направлении спальни, не дожидаясь реакции
Люда растерянно посмотрела на Моню, на Эльвиру, на Нинку.
— Иди, дура, — сказала Эльвира. — Мы тут сидим, если что. Да не бойся ты… Просит же человек. Может, дело у него к тебе есть. Мы работаем или что?
— Хозяин просит, — поправила ее Нинка.
— Хозяин… Ладно. Если хозяин так просит… — Люда встала и вышла в спальню.
Кто ее ужинает, тот ее и танцует
(Роялти)
1
— Мы исполняем ту музыку, которая нам нравится. И поем песни, которые нам нравятся. Я пишу… нет, не могу сказать, что это как бы я сама пишу… Что-то такое идет… Свыше или изнутри, как хотите… Короче, ЭТО, что идет, я просто передаю, вот и все. И поэтому я ничего не могу делать на заказ. Никогда не делала и делать не буду. Мы — группа независимая.
— У вас есть спонсоры?
— А ты кто такой будешь, а? Хотелось бы, чтобы журналисты вообще-то представлялись. Меня вот вы все знаете, а я вас — нет. Так что для начала скажи свое имя и какой орган ты представляешь?
Пресс— конференция группы «Король» проходила в главном зале ночного клуба «Парабеллум». После общения с журналистами планировался легкий фуршет, затем отдых, вечером, переходящим в ночь, -большой прощальный концерт «Короля», а завтра днем — самолет в Сибирь, где начинался большой гастрольный тур, распланированный на два месяца вперед.
Общение с цветом московской журналистики было посвящено как самим гастролям, так и выпуску нового альбома, ради рекламы которого, собственно, и проводился тур.
— "Столичная коммерция", — сказал высокий юноша в очках. — Меня зовут Андрей Демин.
— Вот что, Андрей Демин, — без улыбки начала атаку на журналиста звезда, солистка и вообще главная фигура «Короля» Рената Хасимова, или просто РЕНАТА. — Вот что, мил человек. Это у тебя там, сам сказал, «Столичная коммерция». А у нас никакой коммерции. Мы играем музыку. Никаких спонсоров у нас нет.
— А откуда такая злость при упоминании о спонсорах?
— Нет никакой у меня злости. Просто достали вы уже. Спонсоры, спонсоры… Как будто без спонсоров ничего сделать нельзя. Если я хорошо пою, если людям это нравится, они и идут на концерт. Что, вы не понимаете простых вещей, что ли? При чем тут спонсоры?
— То есть вы хотите сказать, что вся раскрутка сделана за ваши собственные деньги?
— Послушайте, молодой человек! Вас мои песни интересуют или мои деньги? Если деньги — вот сидит мой директор, Алексей Павлович Портнов, с ним и разговаривайте. После пресс-конференции. А мне это не интересно. Я же не спрашиваю, сколько у вас денег в кармане и как вы их зарабатываете. Если честно, мне глубоко наплевать на ваши деньги. И от меня отстаньте с такими разговорами! Я знать ничего не знаю про какие-то там деньги. На жизнь мне много не надо. Я живу очень скромно. Вот как Джим Моррисон — он вообще не знал, сколько у него денег в банке. И ни разу не снимал их со счета. Его это не интересовало, он занимался творчеством. И я точно так же. Я певица, а не банкир. Понятно?