Фишки нА стол !
Шрифт:
Превратившаяся в смертоносного троянского коня старушка отправилась в Тартусский университет. Она успела дать взятки пятерым преподавателям, пока остальные не заподозрили неладное, видя, как их коллег выводят в наручниках.
Бабушка, не подзревая о подставе, сработала артистично. Ее простодушные показания, а также наглядно светящиеся в ультрафиолетовых лучах надписи на купюрах позволили соорудить громкое и показательное дело.
На поиски узбека-мецената Кулинич тоже зазвал с собою Муравьева. Памятуя историю в чеченском общежитии, решили сначала заехать "к местным", а потом уже на
Про трехсотое отделение Кулинич ничего не знал, никогда там не бывал, а поскольку находилось оно в другом районе, то и слышать о нем от коллег из РУВД не приходилось.
Зайдя внутрь, опера на секунду опешили. Представившаяся им картина никак не гармонировала с таким учреждением, как отделение милиции. В коридоре небольшая толпа людей в форме и в штатском при помощи деревянного бруса штурмовала дверь с табличкой "Начальник отделения". Ритмичные удары сопровождались тревожными криками. На подошедших гостей никто не обратил внимания.
— Что это?.. — открыл рот Муравьев.
Кулинич сам ничего не понимал, но сия фантасмагория паники у него не вызвала. Он подумал, что не могли сойти с ума столько людей одновременно. И решил посмотреть, что будет дальше.
После очередного усилия дверь наконец вылетела, и толпа ворвалась в кабинет. Раздались удивленные восклицания, все вывалились обратно и рассыпались по другим комнатам, по-прежнему не обращая внимания на вошедших. Из одной комнаты послышалось: "Здесь они, бля!" Все бросились туда. Заинтригованные Кулинич с Муравьевым, увлеченные общим движением, тоже кинулись на зов и успели заметить три неподвижных тела на полу служебного кабинета и несколько опрокинутых бутылок.
Когда пострадавших отправили в больницу, и все разошлись по делам, наши друзья вспомнили, зачем они здесь и обратились со своим делом к местному начальнику розыска.
Тот с неослабевающим интересом выслушал предысторию вопроса. Когда же Кулинич дошел до того факта, что подозреваемый находится на здешней территории, зампорозыску просто засветился надеждой.
— Ребята, любое содействие с нашей стороны! С этими черножопыми и прочими чурками церемониться нечего. Сейчас скрутим, и он у нас вмиг во всем признается! — зам снял трубку прямого телефона и скомандовал: — Сафронов, машину! А где, вы говорите, он живет?
— Торгует фруктами на здешнем рынке.
Зампорозыску внезапно помрачнел и снова схватился за телефон:
— Сафронов, не надо машину!
Он поглубже устроился в кресле и заявил:
— Боюсь, помочь вам будет непросто. Вы же знаете, что для задержания гражданина требуется мотивированное постановление с санкцией прокурора.
— Нам следователь постановление выпишет, надо только его фамилию установить, — простодушно ответил Муравьев.
— Мы не можем просто так, без достаточных оснований проводить оперативно-розыскные мероприятия. А вдруг скомпрометируем невиновного человека? В таких вопросах надо быть очень осторожным и четко следовать букве Закона…
Кончились эти словоизлияния тем, что зам сбагрил визитеров участковому инспектору со следующим недобрым напутствием:
— Окажите нашим коллегам содействие в сборе интересующих их сведений, хотя я полагаю, что дело это бесперспективное.
Участковый покивал и вяло пригласил следовать за собой. Выйдя до двор отделения, он прошел вдоль сверкающего строя иномарок. Кулинич оглянулся, но никакого посольства
В машине Кулинич наконец задал мучивший его вопрос:
— А что это у вас происходило сегодня?
— А-а-а, — собеседник сразу догадался, о чем речь. — И смех и грех! Кто такие клофелинщицы, надеюсь, знаете?..
Сегодня утром участковый 300-го отделения Смирнов поймал наконец двух особ подобного рода занятий, которые вот уже полгода были у него как бельмо на глазу. Снимали мужика или двух, опаивали водкой с клофелином, после чего клиент лишался всех денег, а если еще имел неосторожность привести их к себе домой — то и всех ценных вещей из квартиры. За указанный период таким образом были обчищены несколько десятков любителей женщин (только официальных заявлений имелось восемь), среди потерпевших оказались несколько представителей кавказских общин, контролировавших рынок. В силу последнего обстоятельства расколоть задержанных не представляло особого труда, достаточно было пригрозить отпустить их на свободу, где поджидали жаждавшие мести представители Закавказья. При обыске изъяли три бутылки водки с клофелином, кстати говоря, хорошо запечатанные. Эти вещдоки участковый оставил в кабинете на подоконнике. Вернулся — бутылок нет. Куда они могли деваться, сообразил моментально. О том, что сегодня должна приехать проверка из управления, все знали.
Известно, как надо принимать гостей. Но кто-то подвел. Когда проверяющие уже прибыли, у начальника не оказалось водки. Он побежал по кабинетам и увидел у Смирнова на подоконнике. "Передай Коле, что я ему завтра верну", — крикнул он дежурному, пробегая с бутылками в свой кабинет.
На счастье, участковый вскоре пришел и сразу же поднял тревогу. Кабинет начальника оказался заперт, и на стук никто не отзывался. Выбили дверь, но внутри никого не нашли. Начальник отделения с гостями оказались в ленинской комнате. Срочная медицинская помощь в виде промывания желудков дала результат, и проверяющие вскоре отбыли восвояси.
На рынке они с участковым пробыли около часа. Как и ожидалось, безрезультатно. Единственным результатом были несколько килограммов отборных фруктов, которые неведомым образом очутились в машине участкового, пока они гуляли по рынку. Впрочем, хозяин автомобиля эту перемену проигнорировал. Задумчиво сжевав грушу, Кулинич лишь еще больше уверился в первоначальных выводах.
Но дела не бросил. "Ладно, — подумал он, — но несмотря ни на что, люди должны оставаться людьми" На следующий же день он снова прибыл в 300-е, на этот раз в компании большой черной сумки, в которой призывно позвякивало.
Безотказный в обычных случаях метод не сработал. Случай оказался запущенным. Коррупция проникла в 300-е отделение настолько глубоко, что даже водка не заставила вспомнить о служебном долге.
— Ты знаешь, я нашего шефа по-настоящему уваж-ж-жаю, — разоткровенничался участковый, с которым Кулинич "проводил воспитательную работу". — Не по должности, нет. Как личность. Знаешь, за что? За выдержку. За твердость д-д-духа… Ик!
Муравьев проявил деликатный интерес и услышал следующую леденящую кровь историю.