Физик против вермахта
Шрифт:
Два рослых часовых, одетых в парадные мундиры охранных войск, совершенно синхронно коснулись бронзовых ручек дверей, распахивая их. Через несколько мгновений на пороге появился Гитлер.
При появлении в зале фюрера все присутствующие тут же вскочили с мест и громко поприветствовали его. Фельдмаршал фон Бок, высокий сухопарый мужчина с резкими чертами лица, немедленно вышел вперед:
— Мой фюрер! Я несу всю ответственно за провал нашего наступления на Москву и готов понести всю ответственность, — он виновато опустил голову, демонстрируя раскаяние и полную готовность принять любое наказание, которое будет
Гитлер остановился в шаге от него, не сводя с фельдмаршала пронзительного взгляда. В огромном зале воцарилась мертвая тишина, от фюрера все ждали неминуемого «взрыва». Ведь, произошла настоящая катастрофа с самой боеспособной оперативной группой войск, действующей на Восточном фронте: потеряны сотни танков, тысячи солдат и офицеров, уничтожены шесть авиаэскадрилий.
Буря была просто обязана разразиться. Но все случилось иначе…
На плечо фельдмаршала вдруг легла рука фюрера, отчего фон Бок вздрогнул. Явно не ожидал такого.
— Фон Бок, ты должен знать, что я не виню тебя за случившее под Москвой, — Гитлер дернул головой, убирая челку со лба, и заговорил проникновенным голосом. — Ты, я, все мы стали жертвой этого азиатского коварства жидо-большевиков, этих библейских народов Гог и Магог, выбравшихся из самой преисподней. Разве произошедшее не доказательство того, что эти недочеловеки готовились стереть с лица земли народы цивилизованной Европы? Друзья, мы видим, что на пороге нашего с вами мира снова стоят орды кровожадных варваров, которые готовы растоптать все арийские народы. Они в тайне готовились напасть на Европу, готовясь растерзав наши семьи и дома. На сотнях своих заводах большевики днем и ночью клепали тяжелые танки, орудия сверхкрупного калибра, реактивные минометы, ожидая лишь нашего поражения. И лишь мы, германская нация, стоит на их пути…
Генералы вермахта, люфтваффе и кригсмарине, высшие партийные функционеры, крупные промышленники внимательно следили за каждым его движением, ловили оттенки интонации в голосе. Пусть здесь и не было той волны всеобщего обожания и едва не божественно восхищения, что царила на встречах с простыми бюргерами, но атмосфера прусского преклонения перед лидером, вожаком ощущалась без труда. Каждый из них, даже если в мыслях и метил на место фюрера германского народа, понимал, что сейчас другого просто не может быть.
Если до этого у них и были какие-то сомнение, то сейчас они оказались далеко — далеко внутри. Общая картина для них вновь оказалась проста и понятна — противостоящий им враг силен и коварен, но мощь германского оружия и сила немецкого солдата все равно все и всех сокрушит.
— Пришло время осознать, что все окончательно и бесповоротно изменилось. И если там, на Западе, мы еще могли себе позволить снисходительность и слабость, то там, на Востоке, это нельзя даже в мыслях допускать. Ни в коем случае!
Фюрер снова и снова резко взмахивает согнутыми в локтях руками, словно гениальный дирижер, тонко чувствуя окружающую атмосферу эмоций. Он неимоверно заряжен уверенностью и щедро делится этим ощущением со всеми присутствующими, заставляя полностью проникаться этим.
— Этот удар станет для нас спасительным, открывающим глаза на истинное положение дел! Потерянные дивизии, уничтоженные танки есть искупительная
Гитлер нашел глазами фельдмаршала, который тут же вытянулся, едва услышал свое имя.
— Фон Бок, вы, как истинный потомок викингов, доблестно выдержали этот удар, и в самом скором времени нанесете в ответ свой сокрушительны удар. Готовьтесь принять под свою руку новые части и соединения. Ударная мощь оперативной группы армий «Центр» должна быть не просто восстановлена, но и решительно превзойдена. Все необходимые распоряжения уже отданы.
Фюрер быстро подошел к огромному столу, на поверхности которого была разложена карта. И тут же начал размашистыми движениями показывать направления движения вновь формируемых соединений.
— В течение этого месяца из Франции вы получите два танковые, семь пехотных и четыре моторизованных дивизии. Через неделю линию Брест — Барановичи пересекут первые эшелоны с танками из итальянской дивизии «Стальной молот». Не кривитесь, фон Бок, — понимающе усмехнулся Гитлер, заметив гримасу на лице фельдмаршала. Тот явно был невысокого мнения о боеспособности солдат у итальянского союзника. — Я не хуже вас знаю, что потомки римских легионов давно уже не те доблестные воины, что были когда-то. Поэтому в ваше распоряжении перейдут три полка новейших тяжелых танков, которые вот-вот выйдут с германских заводов… И, напоминаю Вам, на этой войне забудьте о цивилизованности и ложной морали! Мы ведем войну за жизненное пространство с недочеловеками, которые уже одним своим существованием угрожают арийским расам! Заставьте их пожалеть о своем существовании!
Совещание заняло больше четырех часов, в течение которых фюрер почти не умолкал. Он явно был в ударе, словно получив живительный заряд от недавнего неприятного известия. О солидном пополнении было озвучено рейхсминистру авиации Герингу, гросс-адмиралу Редеру, получивших тысячи наименований единиц техники.
— … Новый 1942 год станет годом сокрушительной победы над жидо-большевизмом и позволит Рейху расширить свое жизненное пространство до самых границ Тихого океана…
И лишь в самом конце совещания, когда красноречие Гитлера начало иссякать, попросил слова начальник службы внешней разведки и контрразведки Канарис:
— Мой фюрер, разрешите мне высказать свои опасения.
При этих словах присутствующие генералы и адмиралы развернулись в его сторону с выражением искреннего недоумения на лицах. Похожие эмоции испытывал и Гитлер, судя по его гримасе.
— Говорите.
— Мой фюрер, разведка позволяет говорить, что недавние события на Восточном фронте нельзя объяснить лишь внезапным применением большого количества тяжелых танков и новейших реактивных минометов. По всей видимости, это последствие использования какого-то нового оружия особой разрушительной силы. Судя по всему, оно было сначала испытано на Балтике против группы армий «Север» и только потом применено в полную силу против наших сил в центре.