ФИЗИКА И МУЗЫКА
Шрифт:
— Негодяй, мы не позволим какому-то чревовещателю морочить нам голову!
Однако мнимое «жульничество» блестяще доказало свою честность.
Спустя десять лет, в 1888 году, инженер Эмиль Берлине? изобрел граммофон и изготовил первую граммофонную пластинку, ныне хранящуюся в Вашингтонском национальном музее. Еще через несколько лет земной шар заразился граммофонной эпидемией. Тысячи пластинок разошлись по всему свету — еще недоброкачественных, звучавших скверно, со множеством помех, но неизменно восхищавших людей. Менялись формы граммофонов, испытывались бесчисленные
Творческие устремления изобретателей увенчались созданием чудесных корундовых иголочек, не «рвущих», а буквально «гладящих» звуковую бороздку, отличных электромеханических систем, легких и чутких звукоснимателей. Открылась возможность изготовления долгоиграющих пластинок и высококачественных проигрывателей. Тут тоже не обошлось без кое-чего вызывающего улыбку. Одна стокгольмская фирма паковала свою зубную пасту в коробочки, представлявшие собой крошечные «патефоны» с пластмассовой ленточкой вместо пластинки. На ней играли... ногтем. Покупатель выдергивал ленточку и слышал довольно громкие слова рекламы.
Все это, разумеется, «отходы», шутки изобретательской мысли. Они всегда в изобилии, когда техника уверенно идет вперед.
В 20-х годах родилась оптическая звукозапись на светочувствительной кинопленке. Звуковые колебания превращались в мигания света, они снимались на кинопленку, преобразуясь в дорожку серых полосок разной прозрачности. А при воспроизведении движущаяся дорожка заставляла быстро мелькать световой луч, направляемый через нее в фотоэлемент, где световые колебания порождали пульсации электрического тока, которые затем усиливались и в громкоговорителе снова обращались в звук. Как видите, схема сложная, составленная из многих преобразований, но надежная и удобная.
Новый технический триумф породил подлинную революцию в кинематографии. Началось развитие самого массового из искусств — звукового кино.
30-е и 40-е годы принесли следующие сдвиги: появилась магнитная звукозапись, запись звуковых сигналов путем намагничивания тоненькой ацетилцеллюлозной ленточки, покрытой составом, весьма похожим на обыкновенную ржавчину. Электрические колебания ведь нетрудно превратить в магнитные и наоборот. Этот принцип и лег в основу магнитофонов, ныне победно шествующих по всему миру.
ЧТО ПРОИСХОДИТ В СТУДИИ
Когда по радио объявляют бетховенскую симфонию — вовсе не значит, что в это время оркестранты замерли в студии и ждут взмаха дирижерской палочки. Ничего похожего. Оркестранты преспокойно сидят дома и пьют чай. В студии же находится дежурный диктор, рядом, в аппаратной, — оператор подле магнитофона. На дисках — неказистые коричневые рулоны магнитофонной пленки, запечатлевшие в себе всю — от нотки до нотки—громадную симфонию. Не вдохновенный дирижерский .взмах, а будничный нажим пусковой кнопки аппарата — вот что начинает музыку.
Разумеется, вчера, позавчера, месяц назад в студии действительно собирались
В наши дни работа звукорежиссера тесно сплетается с творчеством музыкантов. Еще бы — ведь подавляющая масса музыки доходит до слушателей именно в «консервированном» виде, в виде записи. И техническое вооружение тонмейстера стремительно обновляется. Улучшаются звукозаписывающие аппараты, совершенствуются микрофоны, естественнее и мощнее звучат громкоговорители. Все упорнее овладевают новой техникой и композиторы.
Еще в довоенные годы Сергей Прокофьев, готовя музыку к фильму «Александр Невский», мастерски пользовался эффектами тогда далекой от совершенства оптической звукозаписи. Он вызывал треск фанфар, направляя их прямо в микрофон, усиливал таким же способом звук фагота, помещал хор и трубачей в разные студии, чтобы записывать их с разной и легко регулируемой громкостью.
Сегодня же способы управления записью неизмеримо усовершенствованы. Их стало много, каждый заслуживает отдельного рассказа (что и ждет читателя в этой главе). Мало того: в руках тонмейстера появляются удивительные средства обработки уже записанного звука — аппараты для его «очистки», «фильтрации», наложения, совмещения. Часто труд звукорежиссеров и звукооператоров приближается к филигранному творчеству живописцев-реставраторов. И на этом нелишне ненадолго остановиться.
ГОВОРИТ ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ
Несколько лет назад советская техника звукозаписи отметила немаловажный успех — выпуск долгоиграющей пластинки с реставрированными записями семи речей Владимира Ильича Ленина. Те, кто слышал ленинские пластинки первого выпуска, были приятно поражены: после реставрации исчезло резкое шипение, сопровождавшее запись, голос вождя зазвучал яснее, отчетливее, стали разборчивы все слова. По отзывам людей, слышавших живую речь Владимира Ильича, восстановить удалось даже нюансы тембра его голоса.
А сколько труда, сколько поиска было вложено в решение задачи! Надо было избавиться от помех, неизбежных при старой технике звукозаписи, освободиться от треска, заглушавшего целые фразы, причем так, чтобы не внести ни малейших посторонних призвуков. Никаких приукрашиваний, полная документальность, точное соответствие подлинному голосу Ленина — вот требование, которое поставила перед реставраторами звука специальная комиссия Института марксизма-ленинизма. И оно было выполнено неукоснительно.