Физиология и биохимия грибов

Беккер Зинаида Эрнестовна

то есть предпочтение отдается сочинению, а не подчинению. Эти типы предложений характерны для «народного» стилистического пласта; у образованных авторов их меньше или совсем нет, что, конечно, обусловлено выбранным жанром. Наоборот, у образованных писателей язык полон причастных конструкций в функции относительных предложений, определяющих существительное, что для простого диалога редкость. Показательно то, что они прежде всего проникли в заглавия и надписи, что связано с традициями печатного языка, например:

«Ain scho^ener dialogus von zwayen gutten gesellen, genant Hanns Tholl vnd Claus Lamp, sagendt vom Antechrist vnd seynen jungern…»

(«Превосходный диалог двух добрых малых по имени Ганс Толь и Клаус Ламп, повествующий об антихристе и его учениках…» (1523) [401] ;

«Eynn Dialogus ader gesprech zwischen einem Vatter vnd Sun, dy Lere Martini Luthers vnd sunst andere Sachen des Christlichen glaubens belangende…»

(«Диалог или беседа между отцом и сыном, касающиеся учения Мартина Лютера и прочих вопросов христианской веры…») (1523) [402] .

401

«Die Reformation im zeitgenossischen Dialog. 12 Texte aus den Jahren 1520 bis 1525». Bearbeitet und eingeleitet von W. Lenk, Berlin, 1968. S. 146.

402

Там

же, с. 151.

В диалоге «Von der Gult» [403] , в котором почти не содержится относительных конструкций, в качестве стереотипного лозунгового выражения трижды встречается

wucher guldt genandt

(«ростовщичество под названием кабальный оброк»).

Простые, необразованные носители языка активно владеют 5 – 10 вариантами конструкций. Лютер же, этот блестящий мастер слова, несмотря на его стремление к созданию простого, всем понятного, стилистически правильного немецкого языка употребляет почти 20 вариантов конструкций типа определительных относительных предложений при существительном и родственных конструкций, из числа которых он в каждом конкретном случае умеет отобрать нужную, соблюдая при этом разнообразие. По мере роста требований к стилю в его различных экспрессивных проявлениях и в связи с тенденцией к большему разнообразию в употреблении относительно-определительных предложений другие авторы также понимают стилистическую необходимость в вариантах и охотно их используют. Наглядное доказательство нашего утверждения о том, что простому, близкому к разговорному немецкому языку относительные придаточные предложения чужды, дает сравнение между рукописью о путешествии Ульриха Шмидла в Южную Америку в 1534 – 1554 гг. и ее печатным изданием, осуществленным Гуфинесом [404] . В рукописи автор, не искушенный в литературном языке, отдавал предпочтение паратаксису, который издатель часто переделывал в относительные или же другие придаточные предложения, чтобы повысить стиль.

403

Там же, с. 141 – 145.

404

M.L. Huffines. Sixteenth-century printers and standardization of new high German. – «Journal of English and Germanic Philology», v. 73, 1974, p. 60 – 72.

4.4. Тенденция к образованию новых дифференциаций

В первой трети XVI столетия, несмотря на еще сохранявшиеся различия, происходило, таким образом, становление нового, как в региональном, так и в социальном смысле более однородного немецкого языка. Этот процесс был возможен лишь в условиях описанной выше единственной в своем роде экономической и социально-политической ситуации, когда требовался возможно более универсальный инструмент коммуникации национального масштаба. Большое значение для становления национального языка имели также, как следствие создавшегося острого момента, встречные усилия «сверху» и «снизу», то есть, с одной стороны, образованных, владеющих языком «верхов», а с другой стороны, «низов», которые волею судеб должны были еще завоевывать доступ к образованию и овладению всеми формами существования немецкого языка.

Общей тенденции к достижению единообразия и общности противоречит не только еще сохраняющаяся вариабельность на всех уровнях языковой системы, но и появление все новых дифференциаций. Сохраняющиеся варианты, в первую очередь региональные, являлись тем наследием, которое постепенно должно было отмереть или так или иначе компенсироваться в общем объеме языка. Например, в листовках, относящихся к годам Реформации и Крестьянской войны, на тысячу употребленных в них слов из числа основных частей речи приходится всего от двух до семи территориально привязанных глаголов, прилагательных и существительных [405] . Из региональных вариантов bis, unz, wente и др. для выражения значения «до» в литературном языке в ходе развития сохранился только bis [406] . В других случаях в целях актуальной для того времени понятийной дифференциации варианты изменяли свои функции, например siech, krank, schwach [407] перестали входить в старые оппозиции siech : gesund, krank : stark и постепенно вошли в новые – krank : gesund и schwach: stark, или же происходило функциональное разграничение, как, например, fur и vor, als и wie, mogen и konnen [408] . Позднее оставшимися региональными вариантами охотно пользовались также в целях функционально-стилистической дифференциации или для придания выражению индивидуального оттенка подобно Ufer и Gestade, Trane и Zahre [409] . Но новые дифференциации в рамках литературного языка – и в этом заключалась основная перемена, – как правило, уже не были обусловлены регионально и, собственно, больше не носили социального характера, а касались находящегося в процессе становления национального литературного языка в целом. Они служили либо для обозначения действительно различающихся понятий, либо для того, чтобы носитель языка смог придавать языку нужную ему по ситуации особую функционально- или индивидуально-стилистическую окраску.

405

Ср.: H. Winkler. Der Wortbestand von Flugschriften aus den Jahren der Reformation und des Bauernkrieges in seiner Einheitlichkeit und landschaftlichen Differenziertheit. Diss. Leipzig (Masch.), 1970, S. 326.

406

См.: G. Schieb. ?bis’. Ein kuhner Versuch. – «Beitrage zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur», 81. Halle, 1959, S. 1 – 77.

407

Ср.: G. Ising. Zur Wortgeographie spatmittelalterlicher deutscher Schriftdialekte I. Untersuchungen (= Veroffentlichungen des Instituts fur deutsche Sprache und Literatur bei der Dt. Akademie d. Wiss. zu Berlin, 38/1). Berlin, 1968, S. 76 ff.

408

Ср.: Erben. Fruhneuhochdeutsch… (см. сноску 21), c. 437.

409

По общему комплексу вопросов см. также:

· K. von Bahder. Zur Wortwahl in der fruhneuhochdeutschen Schriftsprache. Heidelberg, 1925.

В эпоху, когда коренным образом менялась вся картина мира, появлялось достаточное количество новых материальных и абстрактных понятий, подлежащих языковому освоению. Исчезали слова, обозначавшие понятия, которые становились

нерелевантными для современников раннебуржуазной революции. Вместо них появлялось в соответствии с потребностями много новых слов или старые наполнялись новым содержанием. Например, слово Rittergut стало употребляться в новом смысле [410] , так же как guter Polizei стало употребляться в смысле «внутреннее управление» [411] . Слова wohlfahrt («экономическое процветание»), wohlhabend [412] и прежде всего stand приобрели конкретное значение [413] . Уже с конца XV века словом stand обозначались на заседаниях имперского совета члены рейха, имеющие право на участие в управлении, а в первой половине XVI века это слово стало употребляться также в области социального правопорядка вместо лат. gradus, ordo, status, оттеснив старое слово orden. Вместо подробного объяснения нового значения достаточно привести высказывание Себастиана Франка:

410

Ср.: Blaschke. Sachsen… (см. сноску 3), S. 29.

411

Там же, с. 30.

412

Ср.: Rosenfeld. Stromungen… (см. сноску 57), S. 377.

413

Ср.: Rosenfeld. Stromungen… (см. сноску 57), S. 415;

· DWB, 10, 2, 1, 709.

«Diss muselig volck der bauren, kobler, hirten etc. ist der vierd stand»

(«Этот трудовой народ крестьян, плотников, пастухов… и есть четвертое сословие»).

Также слова arbeit [414] и beruf [415] наполнялись совершенно новым содержанием в соответствии с развивающимся в рамках религиозной идеологии раннебуржуазной революции новым трудовым и профессиональным статусом городского и сельского трудящегося населения [416] . Эти слова проникали также и в другие семантические поля. Само собой разумеется, что жизненные перемены, затронувшие семью, общественные слои и группы, профессии и государство, повлияли на расширение лексического состава; к сожалению, процесс этот в его взаимозависимости еще слишком мало изучен. Так что здесь целые семантические поля, как, например, поля обозначений родства [417] , определенных групп по профессиям, форм общественной жизни и проч., структурно переформировывались, исчезали и создавались вновь. Изменения коснулись также и более высоких духовных сфер. В области религиозных представлений все пришло в движение, и в ходе развития, которое сейчас трудно себе представить в полном объеме, в столкновении мнений по-новому формулировалось несчетное количество понятий, таких, как

414

Ср.: H. Geist. Arbeit, die Entscheidung eines Wortwertes durch Luther. – «Lutherjahrbuch», 1931, S. 110 ff.

415

Ср.: K. Holl. Geschichte des Wortes Beruf. – «Sitz.-Berichte der Preuss. Akademie d. Wiss.», Jg. 1924 (= Gesammelte Aufsatze zur Kirchengeschichte. 3). Berlin, 1925, S. XXIX ff.

416

Ср.: Grundpositionen… (см. сноску 12), S. 70 ff.

417

По этому вопросу см.:

· J. Erben. Synchronische und diachronische Betrachtungen im Bereiche des Fruhneuhochdeutschen. – «Spache – Gegenwart und Geschichte» (= Sprache der Gegenwart. Bd. 5). Jahrbuch des Instituts fur deutsche Sprache. Mannheim, Dusseldorf, 1968, S. 220 – 237;

· J. Erben. Zu den Verwandschaftsbezeichnungen der Luthersprache. Die sprachliche Erfassung der ?Vorfahren’. – «Zeiten und Formen in Sprache und Dichtung». Festschrift fur F. Tschrich zum 70. Geburtstag. Koln und Wien, 1972, S. 376 – 383.

Kirche, Glaube, Gnade, Sunde, Busse, fromm, gerecht

(«церковь», «вера», «милость», «грех», «покаяние», «благочестивый», «справедливый»).

Из многих происходивших изменений следует назвать процесс, в результате которого интеллектуальное поле постепенно начало вычленяться из религиозного и приобретать самостоятельность [418] .

Вследствие того что в XVI веке немецкому языку стали доступны многие новые области знания и одновременно в рамках отдельных отраслей знания происходила кардинальная ломка представлений, возникала новая специальная лексика. Наглядным примером этого является богатое научное письменное наследие на немецком языке Парацельса [419] .

418

Ср.: Erben. Luther… (см. сноску 11), S. 528 ff.

419

Ср.: K.-H. Weimann. Paracelsus und der deutsche Wortschatz. – «Deutsche Wortforschung in europaischen Bezugen». Hrsg. von L.E. Schmitt. Bd. 2, 1963, S. 359 – 408.

Все более доступными становились различные формы существования языка. В начале XVI века, например, независимо от того, удовлетворяло это кого-то, оставляло равнодушным или ужасало, приходилось считаться с тем, что

«ein iglicher scheffel drescher odder bawer dem Adel vn Herren odder Fursten sich mit der kleidung vergleichet… das itzet itzlicher po^effel ein puntten ermel tregt, ynn kleidung, als einen weis oder grun»

(«любой глупый молотильщик или крестьянин сравнялся в одежде с дворянством и господами или князьями… что теперь каждый плебей носит одежду с цветными рукавами, белыми или зелеными») [420] ,

420

J. Agricola. Ein nutzlicher Dialog zwischen einem Muntzerischen Schwarmer und einem evangelischen frommen Bauern, 1525. – «Flugschriften des Bauernkrieges» (см. сноску 29), S. 213.

то есть был нарушен традиционный сословно и социально обусловленный обычай одеваться, точно так же и в языковом употреблении приходилось мириться с коренными переменами. Эльзасский францисканец Иоганн Паули имел, наверное, на то причины, когда в своей книжице шванков «Schimpf und Ernst» старомодно призывает к тому, чтобы каждый говорил соответственно своему состоянию [421] . К тому времени практика уже преодолела эти ограничения, отсюда и конкретный упрек Паули в главе 484:

421

Ср.: Borst. Turmbau… (см. сноску 59), S. 1060.