Физрук-10: назад в СССР
Шрифт:
Когда транспортник приземлился на военном аэродроме, аппарель опустилась и я вышел из дюралевого чрева летающего кита на грешную землю. Местность, где мы приземлились, оказалась плоской как стол. Веяло теплым ветром. К самолету подъехал армейский «УАЗ». Меня встретил офицер в звании капитана. Не помню уже его фамилию. Отвез меня в военный городок, чтобы я смог передохнуть и поесть, а потом повез к городку возле Башни. Покуда вездеход катил по бетонке к далекому ровному горизонту, я вспоминал финал нашего с Переведенским разговора.
— Я прошу вас только об одном, товарищ философ, — сказал он мне. — Не отказываться от выполнения задания, чтобы
— Когда я должен вернуться? — спросил я.
— Когда сможете. Не думаю, что вас там начнут проверять. Вы — философ Евграф Третьяковский, автор «Процесса», который там хорошо знают. Вы не согласились работать в проекте добровольно и при этом выкрали секретный документ, имеющий к нему непосредственное отношение, вот и были привлечены к его разработке против своего согласия. Иными словами — будьте самим собой. Не делайте вид, что вам нравится то, что на самом деле не нравится. Никогда и ни в чем не притворяйтесь.
Пока я трясся в «УАЗе», наступил вечер, и только на закате вдали показались шахтерский городок и Башня. Да, одно дело смотреть кино — другое узреть воочию, как колоссальная черная свеча исчезает своей, постепенно утончающейся, верхушкой в месиве туч. Сопровождающий меня офицер не стал рисковать, видимо, знал какая судьба постигла бойцов из двух спецгрупп. Он высадил меня перед шлагбаумом, рядом с пустой будкой часового и тут же уехал. Проводив автомобиль взглядом, пока тот не скрылся в облаке пыли, я сунул руки в карманы и побрел к городку. Когда показалась его окраина, солнце уже село и быстро сгустилась ночь, но полной темноты не было — светилась сама Башня, каким-то угрюмо-фиолетовым мерцанием. Зрелище, я скажу, не для слабонервных.
Вдобавок к темноте, пошел дождь. На мне была шляпа и обыкновенное городское пальто. Я устал и начал спотыкаться, но проклятый городок, как заколдованный, все еще оставался где-то у невидимого уже горизонта. Если за мною кто-то наблюдал из Башни, то мог бы уже как-то дать о себе знать. Видит же, что я не крадусь, прячась за кочками, не пытаюсь проникнуть тайно, а шагаю в открытую. Неужели они изжарят мне мозги и излучателя, созданного моим довоенным дружком? От долгой ночной ходьбы под моросящим ночным дождем, я перестал чувствовать страх. Ну превратят в дурочка, может так даже лучше? Тому, кто ничего не понимает, легче живется. Я, правда, тоже мало что понимаю, но все же. Кажется я начал дремать на ходу, потому что не сразу заметил свет автомобильных фар и услышал рокот мотора. А когда понял, что машина приближается со стороны городка, остановился и поднял руки. Ослепительный свет ударил меня по глазам.
— Граф? — услышал я знакомый голос. — Как ты здесь оказался?
— Черт тебя дери, Эрнест, — пробормотал я. — Мог бы и побыстрее подъехать…
Дальнейшее я помню смутно. Приятель посадил меня в свой «ГАЗ» с брезентовой крышей и я сразу же задремал. Голубев привез меня в дом, в котором жил сам, велел скидывать всю одежку, погнал под горячий душ, потом, когда я переоделся в чистое белье, дал мне водки. Выпив, я тут же уснул. А когда проснулся, было утро. На небольшой кухоньке меня ждал завтрак и записка, в которой дружок предлагал мне отъедаться, валяться,
Прямые улицы были пусты. Ветер гнал по проезжей части спутанные колючие клубки перекати-поля. Прохожих не было. Машины имелись, но они стояли, приткнувшись к тротуарам. Я шел, рассматривая витрины нескольких магазинов и кафе. И чем дальше я отходил от дома, где жил Голубев, тем сильнее у меня возникало ощущение, что это не город, а декорация. Мне захотелось проверить это и я повернул к двери с вывеской «ПЕЛЬМЕННАЯ». Двери открылась легко, я вошел, но внутри не было ни души, а пельменями и не пахло. Я вышел на улицу. Огляделся и увидел, что улица упирается в площадь, а на площади, за сухим фонтаном высится здание, которое вполне можно было принять за горисполком и даже горком. Тем более, что на фронтоне висел красный флаг, поникший в безветренном воздухе.
От нечего делать, я направился к зданию. В таких на входе обычно стоит милиционер, но ни снаружи, ни внутри, в вестибюле, никого не оказалось. Я хотел было повернуться и уйти, но меня остановили голоса, доносившиеся откуда-то сверху. Все же живые люди. И я потопал на второй этаж по красивой мраморной лестнице, правда, без ковра. Поднявшись, я оказался в длинном коридоре, разбегающемся вправо и влево от лестничной площадки. Голоса доносились справа. Туда я и повернул. Никто мне не препятствовал. Я отворил дверь и увидел несколько человек, которые сидели за длинным столом и, похоже, совещались. Говорил тот, кто находился во главе стола и в нем я, без особого удивления, узнал Ортодокса. Были здесь и другие инсектоморфы, вперемешку с людьми.
— … выходит из-под контроля, — докладывал незнакомый мне инсектоморф. — Сегодняшние замеры показали, что вчера она выбросила в атмосферу сложное химическое соединение, нам доселе неизвестное. Коллега Оса считает, что это газ, один из тех, что составляет атмосферу Нового Мира.
— Оса? — перебил я Третьяковского. — Неужто это тот уродец, который меня едва не угробил в подземелье.
— Вот как! — удивился Граф. — Ты мне об этом не говорил.
— Ладно! — отмахнулся я. — Рассказывай дальше!
— Хорошо… Слушай… — пробормотал лжеписатель и продолжил: — Спасибо, Богомол! — сказал Ортодокс и поднялся. — Ну что, коллеги, мы почти готовы, — продолжал он. — Подготовительный период завершается, и у нас будет всего несколько суток, для того чтобы перебросить оборудование и все, что мы захотим взять с собой. К сожалению, незавершенных дел остается немало, и поэтому любая помеха со стороны людей Переведенского нам сейчас весьма некстати. Ручейник, попросите ваших подопечных по возможности не покидать территорию.
Длинный инсектоморф и в самом деле чем-то напоминающий личинку стрекозы, усмехнулся.
— Да я уже устал просить их уделять школе, дому, родителям побольше внимания. Ребята жалуются, что учителя, дружки и мамы с папами отвлекают их от учебы и тренировок…
— Понятно, но все-таки, Ручейник, постарайтесь подготовить своих воспитанников к тому что с нами произойдет. Мы уже сейчас мало походим на людей, а когда нам станет не до контроля над своей внешностью…
Ручейник рассмеялся.