Физрук-8: назад в СССР
Шрифт:
С этими успокоительными мыслями я лег спать. Утром нарочно не стал будить Севку — пусть выспится. Сам приготовил завтрак, совершил пробежку и отправился в спортобщество. Здесь меня ждал сюрприз. Обычно Владилен Панкратович Дольский по субботам и воскресеньям на рабочем месте отсутствовал, а сегодня не только явился, но и пригласил через Ниночку меня к себе в кабинет. Впрочем, ничего удивительного нет. Ведь тогда же, когда им с Егоровым, понадобилось потолковать со мною, они оба приперлись в «Литейщик» на выходных.
На этот раз, председатель был один. Хотя с его дружком
— Александр Сергеевич, меня тут вызвал к себе сам Максим Петрович и выложил свою новую идею. Он хочет создать в городе спортивный центр, посвященный исключительно единоборствам — боксу, самбо, каратэ, классике и тэ дэ. Под это дело он даже готов отдать здание ДЮСШ номер тринадцать. Учащихся и тренеров распихают по другим школам, в том числе и общеобразовательным. Здание на балансе города, так что никто ему не возразит.
— А что тут возражать? — пожал я плечами. — Отличная идея. По-моему, таких специализированных спортшкол в Союзе пока нет.
— Да, я тоже не слыхал, — кивнул Панкратыч. — С моей стороны возражений не последовало… Тем более, что директором этой спецшколы Степанов предложил твою кандидатуру.
— Ого! — не удержался я. — Не ожидал.
— А по-моему — логично. Ты молод, крепок, задора хоть отбавляй. Сам и каратэ и самбо владеешь. Опять же в городе большой авторитет. Очень большой. Гороно возражать не будет. Тем более, что педагогом ты быть не перестанешь.
— Предложение заманчивое, конечно, но… Короче, мне надо подумать…
— Думай, конечно. Никто не торопит… Хотя, сам понимаешь, возможностей у директора спортшколы куда больше, чем у рядового физрука.
Глава 22
Да, тут было о чем подумать. Конечно, к этому решению я сам подтолкнул предгорисполкома, но кто ж знал, что он воспримет идею специализированной спортивной школы всерьез? Дольский прав. Быть директором спортшколы не то же самое, что рядовым школьным физруком. Возможностей больше, а начальства сверху поменьше. Могу сам набрать штат тренеров и других педагогов, разработать расписание, да мало ли что! У меня станет больше свободного времени. Вернее, я смогу сам решать, как распоряжаться рабочим.
А как же пацаны? Ну а кто сказал, что я их брошу. На уроках больше видеться не будем. Ну во-первых, секцию я все равно буду вести, только перенесу в свою ДЮСШ, вернее — в спортцентр. Во-вторых, там же можно сделать городскую базу нашего Ордена. В-третьих, я же не с понедельника стану директором. Надо завершить учебный год. Так, что раньше лета я с двадцать второй школой все равно не расстанусь. А там еще неизвестно, что будет. Само собой, никому о своих планах
Все-таки как меняется ход мыслей человека, получившего выгодное предложение! Занимаясь с пацанятами каратэ, я думал о том, что в своем центре я и тренировки построю по другому. И вообще, надо будет подумать, где взять еще тренеров? Поездить по Союзу, побывать на соревнованиях, на занятиях секций, присмотреться к молодняку… Я как-то забыл что мне самому по паспорту двадцать два года, а двадцать три исполнится только пятнадцатого мая. Не пропустить бы собственную Днюху…
По окончанию тренировки я позвонил мебельному мастеру. Алексеич пробурчал, что заказ готов, можно забирать. Я сказал, что вот прямо сейчас и заеду. Мастер проворчал, что будет ждать. Тогда я позвонил сестренке и сообщил ей радостную новость. Она всполошилась. У нее же ничего не убрано, да не готово. Я велел передать трубку брательнику, если тот, конечно, дома. Оказалось, что — дома. Услышав о том, что мебель можно забрать, он тут же сказал, что соберет Севку, Ваську, Тоху и — что было особенно радостно слышать — Мишку Парфенова и Симку Трегубова.
— Давай, труби сбор! — сказал я. — Возьму грузовик и подгоню к вашему дому.
— Будет сделано, магистр! — отрапортовал Володька и положил трубку.
Я набрал номер общаги, с которой началась моя литейская жизнь. Трубку взяла комендантша.
— Здравствуй, Груня! — сказал я. — Это Саша.
— Привет, Сашуня! — обрадовалась она. — Ты, конечно же, по делу.
— Угадала. Даже — по двум. Во-первых мне нужен Петюня. Точнее — его грузовик.
— Грузовик в порядке, насколько я могу судить, а вот его водила — нет.
— А что с ним стряслось?
— Ничего особенного. Ручонки у него трясутся после вчерашнего. Нельзя за руль.
— Это как раз не страшно, я сам шофер.
— А-а, ну тогда подъезжай… А второе какое?
— А вот о втором поговорим, когда подъеду.
— О, звучит многообещающе… Давай. Жду!
Насчет второго я не соврал. Меня озарило прямо во время разговора с Аграфеной Юльевной. Я покинул приемную, подмигнув секретарше товарища Дольского и спустился во двор административного здания «Литейщика». Сел за руль и через десять минут был уже возле рабочего общежития. На крылечке меня встретила сама комендантша, сверкая на солнце металлическими фиксами. Не стесняясь, обняла меня и повела к себе. Налила кофе. Выложила ключи от петюниного «МАЗа». В общем, обеспечила атмосферу для проведения деловых переговоров. Вот же чутье!
— Ну, я тебя слушаю!
— Да вот подумал я, что засиделась ты в комендантах, — пробормотал я, отхлебывая кофе.
— А что, у тебя есть для меня более интересная должность?
— Хочешь посмеяться над теми, кто шарахался от тебя, как черт от ладана, когда ты потеряла свою предыдущую работу?
— Да я уже посмеялась, когда дошли до меня слухи, что этого козла, Киреева, посадили.
— Так это я его и посадил.
— Нет, правда! Вот уж порадовал так порадовал. Чем мне тебя отблагодарить, Сашок?.. Я бы тебе дала, да ты не возьмешь, наверное…