Физрук
Шрифт:
Вкус зубной пасты и цвет зубной щетки, которая была у меня в три года. Запах маминых волос. Те слова, которые мне сказал мой отец, о которых он потом сильно пожалел, и мой ответ, о котором впоследствии пожалели мы оба.
Кучи осенней листвы перед нашей школой. Все когда-либо прочитанные мной книги.
Тяжесть ее портфеля в моей руке.
Первый поцелуй за гаражами. Первая сигарета, выкуренная там же. Первая серьезная драка, боль от разбитых костяшек пальцев.
Запах горящего мазута. Нагретая солнцем броня танка.
Раскаленный ствол автомата в моих руках.
Вкус
Марина, разбросавшая волосы по моей подушке.
Она же, смеющаяся, на пассажирском сиденье моей "ласточки".
Она же в туалете бизнес-центра и неподдельное сочувствие в глазах поглаживающего ломик Димона.
Десятилетний Димон и тупая детская потасовка, в котором мы познакомились.
Какой-то незнакомый мужчина, которому я всадил пулю в голову, потому что мне сказали, что так надо.
Премьера третьей серии "Матрицы" и неудобные места где-то в первых рядах и сбоку, билеты на которые удалось купить в последний момент
Запах хлорки в школьном бассейне.
Полоса препятствий в армейской учебке.
Гораздо более жесткая полоса препятствий в учебке после армии.
Мой чертов юношеский максимализм, мое обостренное чувство справедливости и ужасные последствия, к которым все это привело.
Ужасное разочарование в том, во что я верил раньше, затянувшаяся депрессия, поиски себя и своего места в этой жизни.
Иллюзия того, что нашел.
Иллюзия ли?
Приход Системы, лишивший меня шанса узнать, так это или нет.
Может быть, хранитель прав, и нет никакого смысла возвращаться туда, в безумную пляску смерти, заменившую привычную нам жизнь? Туда, где представители высокоразвитых цивилизаций, низведенных до магического средневековья, добывают фраги и коллекционируют наши скальпы? Где люди — зомби, где герои и злодеи становятся нежитью, где детей забирают от родителей и увозят на другую планету, где право сильного возведено в абсолют и другого закона попросту нет, где бездушный древний механизм Системы, созданный неизвестными Архитекторами, пожирает один мир за другим?
Может, я все-таки выбрал неправильный ответ на гамлетовский вопрос?
Остаться здесь, в тишине, покое, может быть, даже в темноте. Предаваться созерцанию пустоты, стать чертовым буддистом и найти вечный дзен?
Но не так все просто…
— Кто ты? — спросил меня голос.
Возможно, это был голос хранителя, а возможно, мой собственный.
А и правда, кто я?
Мужчина. Человек. Игрок. Истребитель зомби.
Во мне было слишком много бывшего.
Бывший ребенок, бывший школьник, бывший уличный хулиган, бывший студент, бывший сержант ВДВ, бывший инструктор спецназа, бывший оперативник ГРУ, бывший почти алкоголик, бывший любовник, бывший безработный, бывший преподаватель, бывший добропорядочный гражданин.
Но упадническое настроение быстро прошло, и нужный ответ нашелся сам собой. Он был не слишком умный, но с правильными ответами так бывает довольно часто.
— Я — физрук.
И открыл глаза.
Уютной гостиной с креслами, камином и охотничьими трофеями больше не было, проводник-хранитель-никто-не обращайте
Была только темнота и свет вдалеке, до которого я тогда так и не дошел.
Я стоял на месте, вообще не двигался, даже пальцами не шевелил, но свет стремительно приближался. Я понадеялся, что это все-таки не скорый поезд, повернулся к нему и раскинул руки в стороны.
Пафосный жест, который сейчас почему-то показался мне уместным.
В следующий миг сгусток света ударил меня в грудь.
И я воскрес.
ГЛАВА 29
Как и было обещано мутным типом из загробного мира, я восстал из мертвых, прямо как в старой песне, на том же месте, в тот же час.
В тот же, я бы даже сказал, миг.
Гном даже удивиться не успел, наверное. Он еще поднимал молот, заляпанный кровью прошлого меня, и тупо смотрел на пустое место под ногами, а я уже левой рукой сорвал с него закрытый рогатый шлем (так вот зачем нужны эти рога, очень удобно), а правой загнал отравленный эльфийский кинжал ему в глаз.
Система засчитала крит, но мозг я, видимо, все-таки не задел, потому что гном умер не сразу. Пришлось воткнуть поглубже и провернуть.
Выдернув кинжал из глазницы, обратным движением я швырнул его себе за спину, повинуясь инстинкту и почти не целясь. Кинжал угодил в горло вражескому магу, прервав монотонные литания команд.
Перед глазами маячило системное сообщение о том, что поскольку я воскрес в точке смерти, прямо на поле боя, то получаю временный баф на ловкость и выносливость. Видимо, для того, чтобы я успел убраться отсюда поскорее, испуганным сайгаком ускакав в кусты. Ниже там было что-то еще, и я смахнул все сообщения оптом, потому что, как говорит Экклезиаст, есть время читать логи, а есть время проламывать головы.
Инвентарь в боевых условиях оказался удобнейшей штукой. Мгновением раньше в руках у меня ничего не было, и вот я уже стою и держу в левой последний из "калашниковых", а правой сжимаю Клавдию и…
И на самом-то деле ни фига я не стою.
Не знаю, какие там бонусы дает повышенная выносливость, но повышенная ловкость мне пришлась по душе. Скорость реакции выросла настолько, что на бегу к нашпиговавшим прошлого меня лучникам я увернулся от двух стрел, вышвырнул одного лучника на улицу сокрушительным пинком, а второму снес полголовы своим ультимативным оружием.
И помчался убивать остальных, стреляя одной рукой и на ходу.
В узких кругах посвященных лиц бытует мнение, что вести прицельный огонь из автомата, удерживаемого одной рукой, невозможно в принципе, поэтому четыре хэдшота я спишу на везение и игровые условности.
А потом дистанция как-то сама собой сократилась и я сошелся с врвгом в рукопашную.
Ну, как в рукопашную…
Первому мечнику я вбил горячее дуло автомата прямо в рот, заглушив хруст ломаемых зубов грохотом выстрелов. От второго отмахнулся битой, он испуганно отпрыгнул в сторону со скоростью, которой бы позавидовал и присевший на ежа заяц, и его где-то в чем-то можно было понять.