Флаг вам в руки!
Шрифт:
– Что же ты? – томно вопрошали они. – Мы ждем…
И тут средняя внезапно потеряла равновесие и кувыркнулась под воду. Палваныч ожидал увидеть попку и ножки, однако жестоко ошибся: вместо ожидаемых зрелищ дамочка показала чешуйчатое тело и рыбий хвост.
– Вот тебе, бабушка, и Хейердал! – обалдел прапорщик. – Да вы, девки, это… русалки, что ли?
– Дура! – нешуточно разозлились две другие. – Тварь неловкая! Теперь опять рыбу жрать вместо человечины!
Завязалась настоящая драка с вырыванием волос и кулачным массажем
Натешившись, девки отплыли в разные стороны.
– Сволочь!
– Стерлядь!
– От стерляди слышу!
– Камбала тупорылая!
– Не надо было тебя тогда из сети выручать…
– И тебя…
– Обе вы истерички креветочные!
– Сама щука страшная.
– Кто щука страшная?! Я щука страшная?!
Вдоволь насладившись рыбьей бранью, прапорщик прервал взаимные уколы:
– Эй, гражданочки!
Девки замолчали.
– Так вы кто, русалки?
– Ундины мы, мужик, а вот она – та еще ундина… Ундина позорная…
– А ты – лососина тухлая! – снова завелась ундина позорная и поплыла к обидчице.
– Молчать! – гаркнул Палваныч. – Плотва, не стреляйте друг в друга!
Ундины остановились.
– Два вопроса к вам. Первый и, соответственно, второй, – продолжил прапорщик. – Начну по порядку, то есть со второго. Вы в течение пары дней не видели парнишку с автоматом и знаменем?
– С чем?
– С автоматом и знаменем.
– Знаешь, мужичок, со знаменем не видали, а что там у него другое (ну, как ты это назвал?), мы просто не ведаем.
– Значит, со знаменем не было? – уточнил Дубовых.
– Нет.
– Ага. Тогда слушай вопрос номер два…
– Эй, красавец, вопрос номер два ты первым задал!
– Не путай меня! Мне оно виднее, что у кого каким… – пробурчал прапорщик. – Вопрос номер последний. Далеко до ближайшего населенного пункта?
– Населенного чего?
– Вот ведь, карикатуры на баб зеленые! Деревня там или город далеко?
– Ах, деревня… За тем поворотом реки выше по течению.
– Вот. Спасибо! Ну, бывайте здоровы. И смотрите у меня, не шалите… Шаляпинши…
Палваныч сгреб шмотки и побрел вверх по реке.
А ундины еще долго спрашивали друг у друга, кто такие шаляпинши.
К населенному пункту типа деревня прапорщик подошел злой и потный. Поэтому он все же свернул к воде, искупался, обсох, оделся. Полегчало.
Постучавшись в первую же дверь, Дубовых справился насчет солдатика.
– Нет, никого чужого не было, – ответили хозяева. – Разве что великан дохлый проплывал, но без знамени.
Деревенька была маленькая, на двенадцать дворов.
«Обходить все? А смысл? Времени примерно полдень… Тут делать нечего», – постановил
– А с другой стороны, – вслух размышлял Палваныч, – он же мог тайком у кого-нибудь затихариться. Я этот контингент знаю… Хитрые, как наиболее вероятные противники. Еще надо будет впредь спрашивать, нет ли в деревнях комитетов солдатских матерей. Вот первые укрыватели дезертирующих молокососов!.. А в городах стоит наладить контакт с местными военкоматами. У них наверняка есть свои методы оперативно-розыскной работы. Хотя… Будто у наших эти методы есть!..
Прапорщик прервал работу мысли, перебираясь через заболоченный овраг. Затем продолжил:
– Или вот еще стратегия: называться не должностным лицом, ответственным за поимку и возврат в часть рядового, самовольно покинувшего место службы, а его отцом или, опять же, матерью… Хотя последнее будет слабодоказуемо… Значит, отцом. Отчего-то гражданское население неохотно идет на сотрудничество в деле поимки дезертиров… А тут – здравствуйте, пожалуйста и будьте любезны!.. Только бы найти салагу заумного. Наверняка это все его рук дело. Ишь ты, шизофрения ходячая… Великаны у них по реке… Русалки, или как их… Ой, господи, а девки-то те с хвостами – снова галлюцинации, что ли?! Где я, мамочка?..
И Палваныч чуть было не канул в депрессию, но тут его цепкий наметанный взгляд обнаружил привязанного к ветвям оседланного коня. Конь стоял в стороне от берега, на границе леса, возле густого орешника.
В прапорщике пробудились инстинкты добытчика.
– Ух, е!.. Транспорт! – зачарованно прошептал он.
Пригибаясь к земле, Палваныч добежал до гнедого красавца и с непривычки еле разогнулся. Отвязал повод, вставил ногу в стремя, бухнулся кулем в седло.
– Н-но, вперед марш! – хрипло хрюкнул он в конское ухо.
Конь затрусил к берегу. Дубовых ударил животину каблуками по бокам.
– Выноси, залетный!
Залетный перешел в галоп.
Сзади раздался вопль:
– Стой, разбойник! Вернись!.. Держи вора!..
Прапорщик оглянулся на крикуна. Из кустов выглядывал мужик. Одной рукой он придерживал штаны, а кулаком второй потрясал над головой.
– Про… сидел ты своего гнедка, гражданин, – пробормотал Палваныч, выправил коня в нужную сторону и больше не оборачивался.
Глава 7
Николас у Всезнайгеля, или Трудности пространственной калькуляции
Бывает, два-три поступка выносят человека на гребень популярности. И уже не важно, какие деяния он совершил. Молва венчает его с вечностью, слагает о нем легенды…
Коле Лавочкину было суждено стать Николасом Могучим.
– …плевком выбил глаз дракону… – доносились восторженные сплетни из кухни.
– И соплей перешиб хребет людоеда, – авторитетно заявлял за чашкой чая судья коллеге.