Флагелляция в светской жизни
Шрифт:
— Знаешь, тебе и вправду следовало бы вылезти из этого мокрого платья. Я дам тебе халат, — сказал он и направился к ванной комнате.
К этому времени платье стало уже липким, и я не могла дождаться момента, когда смогу стянуть его с себя. То, что он увидит мою грудь, меня совершенно не беспокоило. В конце концов, он уже увидел так же много, как если бы на мне была надета мокрая тенниска. С усилием я стащила с себя платье через голову, обнажив свою сочную мягкую грудь с твёрдыми розовыми сосками. Так я стояла около минуты. На мне оставались только кружевные трусики и чёрные
Потом он указал на чёрный кожаный диван и спросил, не хочу ли я присесть. Я кивнула и села, просто утонув в мягкой роскоши этого дивана. Мужчина спросил:
— Как ты хочешь, чтобы я тебя называл?
Я ответила:
— Меня зовут Лайза.
Он кивнул, а затем спросил:
— Ты кого сегодня дожидалась?
Я вкратце объяснила, что ждала своего босса и надеялась получить этим вечером продвижение по службе.
— Пришлось много работать ради этого продвижения, Лайза?
— Да, в определённом смысле, да, — ответила я.
— В определённом смысле?
— Пришлось потрудиться, но не в обычном смысле этого слова.
— Хочешь сказать, ты трахалась с ним?
— Да, если говорить без обиняков, — сказала я и покраснела.
— У него есть семья, жена?
— Гм…
— Тогда понятно, отчего ты чувствуешь себя виноватой. Тебе и вправду следует научиться добиваться своих целей с помощью мозгов, а не женских прелестей.
— Да, я понимаю. Хотела бы, чтобы это было так.
— Хорошо, если тебе нужна моя помощь в этом, тогда лучше начать прямо сейчас.
Я сидела в каком-то нервном и странно возбуждённом состоянии. Он бросил на меня оценивающий взгляд:
— Решение за тобой, Лайза.
У меня началась дрожь в ногах, когда он подошёл к мягкому креслу, взял его и выволок на середину комнаты. Он сел, похлопывая себя по коленям. Качая бёдрами, я медленно приблизилась к нему.
— Сними халат и ложись ко мне на колени, Лайза, — приказал он.
Я потянула за край халата, испытывая чувство благоговейного ужаса и трепета. Халат соскользнул с моих шелковистых плеч на пол, я встряхнула своими каштановыми волосами. Его глаза в вожделением осматривали моё тело. Я увидела, что ему понравились мои красные кружевные трусики. Он снова хлопнул себя по коленке, и я устроилась на его ногах, постаравшись сделать это как можно более грациозно.
Я ощутила на своей попке тепло его ладони. Он легонько потёр мою попу:
— Теперь, Лайза, ты понимаешь, за что тебе полагается порка. Итак, я думаю, что тебе следует вежливо попросить меня, чтобы я тебя выпорол.
— Да, сэр. Выпорите меня!
— Нет, Лайза, плохо.
— Да, сэр. Пожалуйста, я вас очень прошу, выпорите меня по попе. Я очень плохо поступила, и мне, правда, нужна порка.
— Хорошо, Лайза, ты получишь то, о чём просишь.
Лёжа на его коленях, я почувствовала, что рука его поднимается, и поёжилась.
ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП. ШЛЁП… ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП.
Его рука осыпала мою правую ягодицу, самую упитанную её часть, равномерными
Я постанывала, ёрзая у него на коленках. ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… Теперь моя левая ягодица начала приобретать ярко-розовый оттенок.
Я заболтала ногами и стала хныкать.
— А сейчас, Лайза, вставай и подойди к кровати.
Я нехотя поднялась и, с горящим задом, приблизилась к кровати. Стала ждать, что будет дальше. Он тоже встал, подошёл к столику, взял с него щётку, веслообразную пластину и тонкие шёлковые верёвки. Я молча тёрла попку руками. Он шагнул в сторону кровати с непреклонным выражением лица.
— Ты очень плохо вела себя, когда спала с женатым мужчиной и старалась получить повышение через то, что у тебя между ногами. Теперь, Лайза, ты узнаешь, что такое самоуважение и что такое наказание, — сказал он, взяв меня за руки и туго связав их верёвками за головой.
В таком положении моя грудь вся выдавалась наружу. Потом он сложил кучу подушек ближе к концу кровати и показал мне, что я должна на них лечь. Когда я это сделала, то почувствовала, как моя сжавшаяся круглая попа оказалась беспомощно выставленной вверх. Находясь в такой позе, я ощущала какую-то неловкость, и в то же время моя щель трепетала от желания.
Он стоял позади меня безо всякого движения, от чего я начала нервничать. Затем, совершенно неожиданно, его пальцы проскользнули под верх моих трусиков и — фить — спустили их вниз через попку и бёдра к коленям. Я застонала:
— Пожалуйста, не снимайте с меня трусики!
Он ответил мне:
— Порка в трусиках — это не порка!
Моё лицо сделалось пунцовым. Я поняла, что он видит всё! Начиная с гладкого выбритого лобка до маленькой розовой влажной щели и голой гладкой тоже розовой попы я была совершенно обнажённой, только высокие "шпильки" остались на ногах. Он взял щётку и стал тереть по моей попке щетиной взад и вперёд. Я застонала от удовольствия, потому что мягкая щетина приятно щекотала попу. Потом он перевернул щётку: ХЛОП… ХЛОП… ХЛОП… ХЛЛОПП.
— АААаааЙ! — вскрикнула я.
ХЛОП… ХЛОПП… ХЛОП… ХЛОП — щётка быстро и сильно шлёпала по моей голой попе.
— ОЙ… пожалуйста… хватит… ОЙ… ОЙ… больно!
— Так и должно быть больно!
ХЛОП… ХЛЛОПП… ХЛОПП… ХЛОПП… ХЛОП…
— Уй… Ой… Ай…!!!
Моя попа начала гореть, я прикусила губу, и в глазах показались слёзы.
— Сейчас, Лайза, тебе бы взглянуть на свою попку. Она такая милая и красная… Восхитительно, просто восхитительно.
Отложив щётку, он взял длинную пластину. Я стонала и умоляла:
— Пожалуйста, хватит! Моя попка просто пылает!
— Нет, Лайза, не хватит. Что, ты думаешь, решила бы жена твоего босса? Она бы посчитала, что этого тебе явно недостаточно!
ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК. Пластина медленно и равномерно хлестала по моей попе.
— Ой… Ах… ПРЕКРАТИ… ПОЖАЛУЙСТА!!!
Я трясла попкой то вверх, то вниз при каждом ударе по моим уже горящим красным ягодицам. На щеках появились мокрые дорожки слёз. Это была самая сильная порка из тех, что я когда-либо пробовала! ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК.