Флагелляция в светской жизни
Шрифт:
— Ладно, пряжкой больше не буду, но это будет тебе наука.
Отец продолжал стегать ремнем.
— Ой, ну папочка, ну миленький, ну не надо!
Саша смотрел на эту сцену. У него было двоякое чувство: с одной стороны ему было жалко Лену, но с другой — вид обнаженного тела, извивающегося под ударами ремня привел Сашу в сумасшедшее возбуждение. Часто на дискотеках, прижимаясь в танце, он трогал эту попу, но через платьице, а ведь ему так хотелось залезть поглубже, дальше…
Похоже, папа Лены заметил Сашин взгляд, а главное то, что выпирало у него
— Что, нравится? А ну, давай ты! Расстегивай свой ремень!
Саша, не понимая, что делает, начал расстегивать ремень. Лена лежала и плакала, ей теперь было уже все равно… Сашин ремень был уже папиного, но резиновый в отличие от папиного кожаного.
— Давай же, закончим наказание вместе, я уверен, что теперь эта девчонка не получит ни одной двойки.
Отец стеганул Лену:
— А теперь ты!
Саша посмотрел на Лену, в ее глазах была обида, Саша понимал, что если ударит, то он потеряет Лену навсегда, но желание превозмогло все и Саша слегка шлепнул Лену.
— Сильнее, ты не мужик, что ли? — сильно стеганул отец.
Второй Сашин удар был посильнее, он почувствовал, как дернулось девичье тело.
— Я тебя ненавижу, — крикнула Лена, — ничтожество!
— Ах так?! — и Саша ударил Лену вне очереди.
— Она у нас научится уважать мужчин, — поддержав Сашу, шлепнул отец.
Потом Саша, снова отец, Саша, отец… Лена почувствовала новый приступ боли.
— Папочка, ну прости!
— У Саши проси прощения!
— Сашенька, прости! — Лена уже не понимала, что говорит.
Саше стало чудовищно неудобно и он положил ремень.
— Ладно уж, так и быть, — отец тоже положил ремень, шлепнул Лену рукой по попе. — Одевайся!
Он подозвал Сашу и они вышли из комнаты.
Попа Лены болела и горела. Но это было не главное — она думала о том, каким подлецом оказался Саша. А ведь он ей так нравился!
Девушка осторожно взяла трусики и начала натягивать их на напоротую попку.
"Ох и больно! Да, все, в следующий раз на контрольных буду внимательней… Но Саша-то каков!"
Лена надевала юбку, когда парень вошел в комнату.
— Прости Лена, я не хотел. Так получилось… Понимаешь, я тебя люблю, мы идем сегодня на дискотеку… — с этими словами Саша поцеловал Лену в щечку.
— Я никуда с тобой не пойду, подлец!
— Ну ладно, я пойду сам и ты больше ты меня никогда не увидишь!
Саша вышел, хлопнув дверью.
— Ну и пошел ты! — крикнула ему вдогонку Лена.
И тут ее охватил страх еще больший, чем ожидание порки: неужели она его потеряла? Ну что тут такого, ведь виновата-то она сама. А парень просто очутился в такой ситуации и все-таки он попросил прощения…
Девушка выбежала на балкон:
— Сашка, подожди, я иду с тобой! — крикнула Лена.
— Жду, — крикнул Саша и на его лице выступила улыбка.
— Лена, не задерживайся слишком.
— Не буду, папочка.
Уже через десять минут Лена шла в обнимку с Сашей в сторону дискотеки и прохожие удивлялись, насколько эти люди любят друг друга и радуются жизни.
Вот такая она,
Марина Сергеевна
Стояли теплые сентябрьские дни. Запоздалое бабье лето не спешило уходить. Учебный год только начался. В нашей школе появилась новая учительница английского языка — Марина Сергеевна. Это была молодая (наверное сразу после института) красивая женщина. Не знаю как другие, а я ревновал ее к мужу, подвозившему Марину Сергеевну к школе на шикарном по тем временам автомобиле — белой "Волге".
В тот день английский был последним уроком. Мы собрались около класса, но Марины Сергеевны не было. Она опоздала на десять минут. С любого другого урока мы давно бы сбежали. И никто бы нас не осудил. Но все успели полюбить новую учительницу и терпеливо ждали. Урок состоялся.
Каково же было мое разочарование, когда она вызвала меня к доске и поставила двойку. От обиды я заплакал. Это ее благодарность! Если бы мы ушли, она получила бы хороший выговор от директора. А меня теперь ждет наказание.
После звонка я подошел к ней что бы забрать дневник. Но Марина Сергеевна захотела со мной поговорить.
— Почему ты заплакал? Тебе не стыдно перед одноклассниками? Ты видел усмешки твоей соседки? Нужно уметь владеть своими чувствами.
— А Вы могли бы не ставить двойки после того, как мы тут ждали Вас десять минут. Лучше бы всем классом в кино пошли. А Вас бы премии лишили.
Высказав это, я испугался своих слов. Что теперь будет? Но Марина Сергеевна осталась такой же невозмутимой, как и была.
— Даже если я не права, это не повод для слез. В жизни очень много несправедливости. Ты всякий раз будешь рыдать? Кто станет уважать тебя после этого. Настоящий мужчина принимает удары судьбы с гордостью и улыбкой, даже если знает, что его ждут крупные неприятности.
Мне нечего было терять и я не стал сдерживаться в своих высказываниях.
— Легко Вам учить других. А меня теперь отец выпорет. И Вы могли бы хотя бы из благодарности не ставить сегодня двойки. А насчет ударов судьбы, хотел бы я посмотреть, как бы Вас выпороли за это опоздание на урок, и как бы Вы с гордостью отсчитали себе двадцать ударов. Уверен, двоек по английскому стало бы значительно меньше.
Я ждал грома и молнии. Я уже представлял себе своего отца в школе. От страха подкашивались колени.
Но Марина Сергеевна отреагировала на мои слова очень необычно. Она подошла к двери и заперла ее на замок. Затем вернулась к столу, встала коленями на стул и оперлась локтями о стол.
— Я, в отличие от тебя, сильный человек, и умею отвечать за свои поступки. И сейчас я тебе это докажу. Сними с себя ремень и бей. А я отсчитаю положенные за опоздание двадцать ударов.
С этими словами она задрала юбку. У меня захватило дух. Я впервые видел так близко плохо прикрытую женскую попу. Слишком откровенные трусы почти ничего не скрывали. Я невольно залюбовался красивым изгибом загорелого тела. Ее слова вывели меня из оцепенения: