Флеш Рояль
Шрифт:
А его другая рука незаметно скользит по бедру, пальцы рисуют узоры, затем перемещаются на талию, по плечу на шею, выступающую из-за шлеек майки лопатку. И если бы пальцы Макса оставляли следы, она бы уже вся была как татуированный уголовник.
— Спасибо, любимая,— он поцеловал ее в плечо, спину и слегка прикусил, — очень вкусно.
И неизвестно больше, в чей адрес были его слова. Наконец мужчины ушли в гостиную, забрав кофе, Динка облегченно вздохнула и начала убирать со стола.
По дороге заглянула к ним, помахала парням и отправилась наверх. И едва ступила на последнюю ступеньку, как
***
— Давай еще поспим, — Максим упал на кровать, увлекая за собой Дину, — что-то я устал.
Но она осталась сидеть на постели. Динка понимала, что ей нужно поговорить с ним, однако совершенно не представляла, как начать разговор. В этот раз проницательность Максима сыграла ей на руку.
— Что-то не так? — он нахмурился. — Дина, говори, не молчи.
Она собралась с духом и выдала:
— Максим, почему мы не предохраняемся?
В комнате на миг воцарилась тишина, затем раздался осторожный голос Макса:
— Тебя это беспокоит?
— Да.
— Дина, у меня после тебя никого не было, я потом проверился, со мной все в порядке, — он сел и уставился на нее немигающим взглядом. — Или… Ты мне изменила?
Его голос стал на порядок прохладнее, Динка вскинула на него изумленный взгляд.
— Что? А, нет, конечно же нет, — она тряхнула кудрями и добавила, — и как я могла изменить тебе, если мы с тобой в тот раз…
— Я уже говорил тебе, что считаю тебя своей именно после того раза, что бы ты там себе не надумала, — его голос стал еще холоднее, Динка обхватила плечи руками.
— Хорошо. Нет, я тебе не изменяла, дело не в том. Я хочу, чтобы ты знал, если я забеременею, то я не стану делать аборт, Максим. Я должна была это сказать, — она опустила глаза и перевела дух.
Как же ей тяжело обсуждать с ним такие вещи! А потом подняла голову и в испуге отшатнулась, увидев рядом с собой перекошенное от гнева лицо. Он крепко схватил ее за затылок, и его глаза оказались совсем близко. В них плескалось что-то совсем ледяное, он с силой сжал ладони, захватывая лицо.
— Даже думать не смей, поняла? — голос был теперь совсем чужим. — Хорошего ты обо мне мнения, милая. Что ж ты связалась с таким козлом?
Динка с отчаянием вглядывалась в его еще совсем недавно такое родное лицо, которое теперь было темным, словно грозовое небо, и готова была расплакаться. Ну что она опять сказала не так? Что его так задело? Ей до боли захотелось, чтобы он снова стал тем любящим и сдувающим с нее пылинки Максом, она обвила его лицо ладонями и начала целовать глаза, виски, губы.
— Прости меня, я не хотела тебя задеть, я снова сказала что-то не то, прости…
Он схватил ее в охапку и стиснул так, что у нее едва не треснули ребра.
— Дурочка. Что ты мелешь, какой аборт? Кто тебя пустит? — он отстранился на минуту, и она с облегчением увидела, как его лицо снова стало прежним, разгладились вертикальные морщины на лбу, из глаз исчезла ледяная пустыня. Перед ней снова был ее Максим, Динка не сдержалась, слезы сами брызнули из глаз, и она спрятала лицо у него на шее.
Макс поудобнее перехватил ее и усадил на руки, крепко прижимая к груди, а сам продолжал говорить:
— Ты права,
Динка продолжала прятаться, пока Макс не заставил ее посмотреть ему в глаза.
— Дина, еще раз. Я люблю тебя. Я никому тебя не отдам, и я никогда не сделаю тебе больно. Ты можешь мне поверить?
Динка торопливо закивала, и он стал осторожно целовать ее, высушивая слезы. Она подставляла под поцелуи лицо, постепенно успокаиваясь, и думала, как хорошо мириться, когда можно говорить на языке тела. С разговорами у них по-прежнему было туго. А Максим шептал, продолжая едва ощутимо касаться ее губами:
— Девочка моя, любимая, моя Динка…
И они не спеша поплыли туда, где язык тела был единственным возможным и достаточным, где они понимали друг друга с полувздоха и полустона, где слова были вовсе не нужны, и откуда можно было долго не возвращаться.
Вечером Максим заказал из ресторана ужин и предложил посмотреть кино. Они еще немного попрепирались, что смотреть: Максим был за «Рокки», Динка за «Привидение». Сошлись на том, что посмотрят оба фильма.
Макс положил голову ей на колени, она запустила пальцы ему в волосы и перебирала, гладила и массировала кончиками пальцев, прихватывая ногтями. Максим щурился и напоминал ей сытого, довольного кота. Странно, прежде она всегда видела в нем хищника, как минимум какого-нибудь волка. А теперь он разве что не урчал от удовольствия.
Динка смотрела «Привидение», а Макс спал, уткнувшись лицом ей в живот и даже во сне не разжимал рук. Когда фильм закончился, она щелкнула пультом и просто сползла в его объятия. Он, не просыпаясь, подмял ее под себя и тут же закинул ногу ей на бедро. Динка улыбнулась, поцеловала его в шею и уснула.
Глава 33
Приближалась свадьба Ворона, и Максим забрал Динку из дома, чтобы пообедать и заехать «за шматьем» в тот большой бутик с красивым фасадом из черного камня, что был в нескольких кварталах от «Рояля». Она сидела рядом, откинувшись на сиденье, и с удовольствием следила за его руками, лежавшими на руле. Они и расстались совсем недавно, а она уже успела соскучиться, и Макс тоже, это было слишком заметно.
Значит, обедать снова будут в закрытом кабинете. Динка улыбнулась. Как же поначалу сложно ей было разобраться, как с ним обращаться, с этим ее мужчиной! Очень похоже на тот первый раз, когда Макс усадил ее за руль своего внедорожника, показавшийся ей точно таким же неуправляемым, как и сам Максим. У нее вообще было чувство, словно она в танке сидит.
Но прошло некоторое время, огромный, как лайнер, внедорожник оказался достаточно маневренным, и Динка с тайной радостью обнаружила, что хозяин джипа точно так же поддается управлению, пусть это касалось, конечно же, лишь их отношений. Она дала себе слово обо всем с ним разговаривать, а не надумывать себе то, чего нет. Если любимый мужчина просит тебя довериться ему, упираться очень сложно, иногда практически невозможно.