Флэшбэк
Шрифт:
— Вообще-то, Киф сказал, что пока не приблизится к тебе и куче оружия, — сказала ему Софи.
Она была удивлена, так как Киф обычно настаивал на том, чтобы сопровождать ее во всем. Но он сказал ей, что Фитц скорее послушает, если она пойдет туда одна. И прежде чем она успела поспорить или понять, почему Ро казалась такой раздраженной, Олден согласился, и каким-то образом это уладилось.
— Ха, — сказал Фитц, бросая метательную звезду и попадая манекену в живот. — Он, должно быть, боится, что я спрошу, могу ли я жить
— Это и есть твой план? — спросила Софи. — Ты хочешь жить на Берегах Утешения? С Лордом Кассиусом?
— Это лучше, чем жить с Альваром.
— Э, сомневаюсь.
Отец Кифа не был физически жестоким, но он все еще был ужасным человеком, который провел своего сына через годы критики, унижений и оскорблений. Единственная причина, по которой Киф снова жил с ним, была Софи… и она ненавидела это. Она пыталась отговорить его, но его отец скрывал важную информацию в поисках ее человеческих родителей, а Киф был из тех парней, которые всегда были готовы принять удар, если он думал, что это поможет другу, независимо от того, насколько это вредило ему самому.
— Хорошо, может быть, я спрошу Тиергана, могу ли остаться у него, — сказал Фитц, хватая другую звезду. — Он уже позволил с ним жить Таму и Линн.
— Верно, — согласилась Софи, желая, чтобы от этой мысли во рту не появился кислый привкус.
Линн была ее другом. Она не хотела ревновать к тому, как Фитц всегда казался таким потрясенным ее талантом, тем более, что Линн заслуживала каждой такой похвалы. Но Линн была такой милой и хорошенькой и всегда делала супер-крутые трюки с водой. И если бы Фитц жил там же, они встречались бы каждый день…
— Ты действительно не вернешься в Эверглен? — спросила она, сосредотачиваясь на более важном вопросе.
— Нет. И знаю, ты думаешь, что я устраиваю истерику…
— Я так не думаю. — Она встала перед ним, чтобы он посмотрел на нее. — Я понимаю, почему ты не хочешь с ним жить.
— Но? — добавил он, и вопрос прозвучал резко. — Продолжай. Мы оба знаем, что это еще не все.
Софи смотрела в небо, наблюдая, как солнце садится за плоские вершины гор, будто кусок тающего масла.
— Знаю, ты ненавидишь то, что он сделал…
— Нет, я его ненавижу. И я ненавижу своих родителей за то, что они влюбились в его «я изменился».
— Не думаю, что они на что-то купились, — мягко сказала Софи.
— Да, купились. Первое, что сделал мой отец после того, как узнал, что Альвар был с Невидимками, это убедился, что тот не сможет снова попасть в Эверглен. Он заблокировал его от входа ворот… изменил замки на двери в свой офис, на всякий случай… он сказал Гризель использовать смертельную силу против него, если понадобиться. А теперь он позволяет ему вернуться?
— Думаю, твои родители правы… хотелось бы верить. Он их сын, понимаешь?
— Да, как и я. И пока они заняты попытками вернуть свою идеальную счастливую семью, они
— Тогда почему бы не остаться в Эверглене, чтобы убедиться, что ничего не случится? — спросила Софи.
— Потому что он — Ванишер. Он может красться, сколько захочет.
— Не с тем устройством, которое сделал Декс…
— Давай не будем говорить о том, что сделал Декс, — предупредил Фитц, обойдя ее, чтобы бросить свою метательную звезду… и полностью промазать.
Гризель фыркнула:
— Ты знаешь, что это значит, Красавчик: пятьдесят мертвых капель, чтобы вывести тебя из себя!
Фитц нахмурился… и прежде чем Софи успела спросить, что такое «мертвая капля», он встал в стойку на руках и начал сгибать руки, пока его локти не оказались под прямым углом, а затем выпрямил их снова, это было самое невозможное отжимание в мире.
— Ты заставляешь его делать пятьдесят таких? — спросила Софи, когда Фитц считал. Она была уверена, что у нее будет сердечный приступ после десяти.
Ладно, хорошо… после пяти.
На самом деле, она, вероятно, была бы лицом в песке, просто пытаясь оказаться в такой позиции.
Гризель усмехнулась.
— Обычно я заставляю его делать сотню.
Она, должно быть, не преувеличивала, потому что Фитц выполнял задание, не рухнув, хотя его лицо было красным, а одежда — такой потной, что прилипла к коже.
— Теперь остыл? — спросила Гризель, когда он снова вскочил на ноги. — Или хочешь еще несколько?
Его ответ — сорванная мокрая куртка, брошенная ей в голову, но Гризель слишком быстро выхватила меч и рассекла ткань на куски.
Она подняла оборванный кусок кончиком лезвия и поднесла к носу.
— Не заставляй меня связывать тебя и оставлять в одной из этих пещер. Ты же знаешь, что я так и сделаю.
Угроза вызвала воспоминания, и Софи закрыла глаза, пытаясь выдавить из себя мысли о фигурах в черных плащах, выпрыгивающих из теней, хватающих ее и Декса, и пихающих к их лицам одурманенные ткани. Невидимки напали на них в одной из скалистых пещер вдоль берега, недалеко от ее дома, прежде чем утащить их на допрос. Ее запястья все еще иногда горели от воспоминаний о жгучей боли от ожогов.
— Это сделал Альвар, — сказал Фитц, заставляя ее подпрыгнуть. — И нет, я не прокрался мимо твоей ментальной блокировки. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, о чем ты сейчас думаешь… я так и думал.
Софи возилась со звездой, которую так и не бросила.
— Ты знаешь меня, Фитц.
— Тогда как ты можешь быть в порядке? — Его голос дрогнул, он откашлялся и повернулся к Сандору. — И как ты можешь мириться с тем, что у Альвара есть еще один шанс прийти за Софи?
— Мое спокойствие не означает, что я согласен с решением Совета, — поправил Сандор. — Это значит, что я уверен в своей способности защитить свою подопечную.