Флибустьер

Борчанинов Геннадий

Самый близкий порт, в котором можно было бы набрать команду, был на Тортуге, но возвращаться туда пока было рано. Иначе это будет выглядеть так, будто мы приползли обратно с поджатым хвостом, как побитые собаки. Испанские поселения на Кубе и Испаньоле по понятным причинам нам тоже не подходили. Так что нужно плыть к Наветренным островам, там есть голландские и французские колонии, из которых не придётся убегать, как из Чарльстауна. Других вариантов нам не оставалось, и я снова ощутил себя не охотником, а добычей, волком, которого старательно гонят на флажки. А

в конце будет стоять Джон Гилберт с ружьём.

Можно было бы сделать ход конём и повернуть к Бермудам, но с нашим знанием навигации мы могли бы легко пройти мимо них и очутиться в открытом океане за тысячи миль от берега. К дальним плаваниям «Орион» точно не был готов.

Поэтому, кроме Наветренных островов, вариантов больше не оставалось. Там и шансов повстречать Гилберта гораздо больше, чем здесь, возле Кубы и Испаньолы.

Из тягостных мыслей меня вырвал Жорж.

— Кэп... Там это... Готово, короче, — пробубнил он. — Принимай работу.

Я поднялся, собрал карты с палубы, так и норовившие вырваться из рук вслед за порывами ветра, оглядел уставших матросов. Да, долго так путешествовать не выйдет. Я вдруг ощутил себя чертовски плохим капитаном, совсем никудышным, но тут же постарался отбросить эти мысли. Может, на корабле и найдётся капитан получше, но лучше не доводить дело до выборов нового капитана. Так что нужно взять себя в руки и соответствовать. Как говорил Ильич, учиться, учиться и учиться.

— Показывай, — хмыкнул я.

Жорж, откровенно говоря, был весьма туповат, но зато стрелял без промаха и кулаком бил словно кувалдой. Как выяснилось, плотничал он тоже неплохо. Я вошёл в тесную каюту, где светлыми пятнами пестрели свежие доски, оценил работу. Английский снаряд пробил всего пару переборок и хлопот доставил не так много, но если бы я находился здесь во время залпа с «Йоркшира», то мне бы точно не поздоровилось.

— Молодец, Жорж, — сказал я. — Отправь малого сюда, пускай щепки все уберёт.

— Да я чего, сам... Пускай он... — сказал Жорж.

Я пожал плечами, мне, в общем-то, было без разницы. Лишь бы было чисто. Я убрал карты в ящик стола и вышел, чтобы не мешать. «Орион» так и переваливался по волнам, будто какой-нибудь кургузый флейт, а не изящная шхуна, и я вспомнил, что на кораблях из металла в качестве балласта закачивают воду насосами. Мелькнула идея сделать так же, но я быстро понял, что это плохая идея. На стальных монструозных судах двадцать первого века воду закачивают в специальные цистерны, а здесь мы сможем только открыто залить её в трюм, и она точно так же будет плескаться, никак не способствуя устойчивости. Да и матрос с помпой это не электрический насос.

Значит, пора снова идти к берегу. Тоже рискованно, если «Йоркшир» снялся с мели и на всех парусах мчится за нами. Засел он, конечно, крепко, но ему будет помогать весь посёлок, ведь сел он у всех на виду. Позор для капитана, конечно. Я даже надеялся втайне, что он от такого позора застрелился в каюте, но особо не рассчитывал на такой исход.

Резкий порыв ветра едва не сорвал с меня шляпу, я еле успел удержать её на

голове. Волна ударила в борт, шхуна покачнулась, паруса несколько раз хлопнули, заполоскали, и боцман разразился порцией отборного мата. Неприятно. «Орион» увалился под ветер, паруса снова наполнились, хоть нам и пришлось немного изменить курс.

Я огляделся по сторонам, на небе не было видно ни единого облачка, пронзительно голубое небо простиралось во все стороны. Но каким-то внутренним чутьём я понимал, что погода меняется, и может поменяться в любой момент кардинально. Лучше бы нам разжиться балластом как можно раньше. Мы понемногу приближались к берегу очередного безымянного островка, поросшего пальмами и низким кустарником, согнутым от постоянных ветров и прокатывающихся над островом ураганов.

Подходить совсем уж близко к берегу я не рискнул. Шхуна остановилась в полукабельтове от острова, а если говорить по-сухопутному, то в сотне метров, около того. «Ориона» поставили носом к ветру, чтобы минимизировать качку, паруса убрали. На якорь вставать я тоже не решился, на случай, если нам вдруг придётся быстро сматываться.

— Шлюпку на воду! Четверо добровольцев со мной, остальные ждут на борту! — приказал я.

Парусиновых мешков нашили с запасом, все имеющиеся лопаты положили в шлюпку. Нужно было действовать быстро, и со мной вызвались Эмильен, Адула, Гастон и Андре-Луи. Мальчишку я думал сперва оставить на борту, но потом понял, что особой разницы нет, так что пусть копает. На всякий случай взяли оружие, Эмильен взял мушкет, а я нацепил перевязь с пистолетами, если вдруг какая-нибудь дикая зверюга вздумает нами отобедать.

Море довольно сильно волновалось, пенилось, поднималось вверх мелкими брызгами и водяной пылью. Мы спустились в шлюпку один за другим, Адула с Гастоном взялись за вёсла, все остальные сидели на банках, хватаясь руками за борта, когда очередная волна подкидывала нас на своём гребне.

— А они нас не бросят? — с удивительной детской непосредственностью спросил Андре-Луи.

— Если бросят, я найду и убью каждого, — хмуро заявил я.

На западе небо потихоньку начинало темнеть, солнце пряталось за тяжёлыми тучами. Я почувствовал, что начинаю нервничать. Шлюпка ткнулась носом в белый песок безымянного острова, мы сошли на берег с лопатами и мешками в руках. Я вдруг понял, что мы на этом острове не одни. Из кустов за нами наблюдал заросший оборванный мужик, дико улыбаясь.

Глава 25

Остров был слишком маленьким, чтобы здесь пряталось какое-либо поселение, так что других вариантов быть не могло, перед нами либо жертва кораблекрушения, либо марунер, то есть, моряк, высаженный за какой-то проступок на необитаемый остров. В его глазах плескалось безумие, и я демонстративно положил ладонь на рукоять пистолета, пристально глядя за его шевелением в кустах.

— Копаем парни, и поживее, — хмыкнул я. — Погода портится.

Лопаты вонзились в белый мягкий песок пляжа, и мужик заулыбался ещё шире. Меня он, честно сказать, изрядно нервировал.