Флибустьерские волны
Шрифт:
Сержант встал в двери, надежно ее запечатав массивной тушей, а инспектор подошел к сидящей в уголке, целомудренно прикрывавшейся ладошками Наталье, присел на корточки, что-то тихонько и ласково стал говорить. Она, всхлипывая, зашептала в ответ.
– Увы, действительность полностью соответствует моей первоначальной версии, – вздохнул инспектор, поднявшись и подойдя к Мазуру. – Бедная девочка утверждает, что вы, сэр, выражаясь романтично, хотели ее изнасиловать, набросились, как дикий зверь, она, бедняжка, отбивалась, как могла, и хорошо еще, что случайные прохожие, услышав ее отчаянные крики, вызвали полицию. И хорошо,
– Тебе у нас понравится, грязный извращенец, – сказал сержант, разглядывая Мазура с садистским предвкушением. – Есть масса способов отбить такому, как ты, все потроха – так качественно, что ни один докторишка потом следов не найдет. А если учесть, что в камере тебе добавят...
– Интересно, а собирается ли кто-то выслушать мою версию событий? – спросил Мазур.
– Я же сказал, когда придет ваше время, – сообщил инспектор. – Потом, в участке, при соответствующем расследовании... Сразу уточню, что это может случиться не скоро. У меня масса других дел – а обстоятельства, при которых вы задержаны, позволяют держать вас в камере как минимум неделю.
– А адвокаты и прочие юридические тонкости? – поинтересовался Мазур.
– О, разумеется! – со светлой улыбкой невинного дитяти закивал инспектор. – Адвокаты, залог и все такое прочее... Тут я опять-таки не вижу для вас особых выгод, дорогой сэр. Адвоката еще нужно найти, а залог в таких случаях немаленький, и вряд ли ваши дружки, даже вывернув все карманы, соберут нужную сумму...
– Короче, скот этакий, попух ты по полной, – обрадовал сержант. – Если очень уж повезет, через пару месяцев выйдешь под бумагу о невыезде, хромая на обе ноги, с отбитыми потрохами, да сокамерники вдобавок постараются отдать тебя Крошке Сюзи… Усек, тварь?
– Можете, конечно, считать, что мы преувеличиваем, – мягко произнес инспектор. – Ваше право. Но, как человек бывалый и повидавший свет, вы, должно быть, прекрасно понимаете, что ваше положение довольно-таки плачевно... Что скажете?
– Возможно, – сказал Мазур.
– Без всяких «возможно», – поправил инспектор. – Плачевно, лучшего определения не подобрать...
– Хорошо, – сказал Мазур, посмотрел на хныкающую Наталью. – Значит, девушка категорически настаивает на своих прежних показаниях?
– Вы настаиваете, мисс? – поклонился инспектор.
– Он меня пытался изнасиловать, скотина! – возопила Наталья с тем же бездарным театральным пафосом.
– Да ну? – сказал Мазур. – А кто это со мной не далее как вчера вечером на «Ла Тортуге»...
И он, не выбирая особенно слов, в парочке фраз напомнил кое-что из того, чем эта самая девица с ним по собственной охоте занималась под романтическим звездным небом.
– Не стоило бы вам усугублять ваше положение изрекаемой вслух похабщиной и лжесвидетельствами, – сказал инспектор, пока Наталья фыркала и шипела, словно разъяренная кошка. – Мисс Наталья Пушкина многим известна как добропорядочная, очень приличная девушка, и ваши грязные инсинуации...
Во всем происходящем давно и явственно проступала та самая фальшь, и Мазур, как ни странно, чуточку заскучал. Похоже, в его жизни уже не случалось ничего нового...
Он еще раз прокрутил все в голове.
– Иными словами, вы меня загнали в угол, и я в безвыходном положении? – спросил Мазур.
– Вот именно, – с легким поклоном ответил инспектор. – Рад, что вы это понимаете. Значит, вы достаточно разумный человек...
– А договориться мы как-то можем?
– При известной гибкости сторон договориться можно всегда, – сказал инспектор бесстрастно.
Мазур подошел к нему вплотную, так, что дуло пистолета едва не упиралось в живот, усмехнулся:
– Ладно, умник. Ты меня загнал в угол. Вопрос только в одном: сам ты тут всем управляешь или для кого-то шестеришь. Если сам, выкладывай, что тебе нужно. А если ты не более чем шестерка, в темпе свистни серьезного человека, глиста тропическая...
Глава шестая
Работодатели
Он, конечно, рисковал, но не особенно – убивать его не собирались, а от оплеухи он увернулся бы без особого труда.
Какое-то время казалось, что уязвленный до глубины души столь хамским обращением инспектор и в самом деле намерен вмазать Мазуру по физиономии. Выпав из своей обычной невозмутимости, он совершенно по-кошачьи фыркнул, едва не выронив изо рта гнутую трубку, подался вперед, замахиваясь...
Но за спиной у него гулко кашлянул в кулак великан-сержант, и инспектор мгновенно увял. Так-так, сказал себе Мазур. Внутри этой парочки обнаружились свои отношения, полностью противоречащие официальной служебной иерархии. Хотя оба – настоящие полицаи, ни малейших сомнений, интересный фактик: по написанному табелю о рангах у них, оказывается, все наоборот.
– Ты бы не хамил, парень, в твоем-то положении, – не удержался сержант, который, судя по всему, ничуть не играл законченного хама, а был таковым в реальности.
– Вам я вроде бы не хамил, – сказал Мазур спокойно. – Просто у меня появилось стойкое убеждение, что решают тут другие.
– Шустрый, – сказал сержант. – Ладно, пошли. Только смотри у меня! Если что – получится классическая попытка к бегству – с самыми печальными последствиями...
– Вы меня умиляете, мистер де ла Вега, – сказал Мазур, направляясь по мановению гигантской руки к двери. – Никогда бы не подумал, что вам известны такие слова, как «классический»...
Сержант не разозлился, наоборот, ухмыльнулся:
– Детка, мало ли какие слова люди знают молча... В нашем мире тупому жить проще и безопаснее, усек? С них спрос меньше... Ладно, шагай.
Снова оказавшись в нешироком коридоре, Мазур взвесил ситуацию.
Предельно просто было бы в три секунды привести сержанта в бесчувственное состояние и выпрыгнуть в ближайшее окно, за которым не имелось часового, на тихую улочку – и рвануть отсюда быстрее лани, отыскать Лаврика...
Нет, неразумно. Это означало бы просто-напросто отодвинуть сложности, оставаясь в неведении. И забыть о спокойной работе, пока не утрясется. Рациональнее сначала выяснить, что это за напасть такая свалилась на голову...