Флинкс на распутье
Шрифт:
— Ой, какое чудо! — Поднявшись с края пруда, она отступила назад. — Что это?
Клэрити провела рукой над сплетением полудюжины лент Мебиуса, вращавшихся вокруг общего центра. Казалось, что в точках пересечения они бесследно исчезали в пространстве. Когда Клэрити дотронулась до одной, отсек наполнился рокотом. Прикоснувшись к другой, Клэрити вызвала хриплый свист. Устройство висело в полуметре над полом, без всякой опоры.
— Что-то вроде гравитационной проекции?
— Понятия не имею, — пожал плечами Флинкс. — К покупке инструкция не прилагалась. —
— А зачем? Чтобы рука тоже исчезла?
— Нет, — улыбнулся Флинкс.
— Ну, ладно.
С вызовом глядя на него, Клэрити медленно опустила руку с растопыренными пальцами в сплетение. В следующий миг она зажмурилась, и на лице появилось выражение блаженства. Рот слегка приоткрылся, обнажились сжатые зубы. Голова медленно качнулась назад, а затем упала на грудь, увлекая девушку вперед, как ветер увлекает подхваченную им ленту. Флинксу пришлось действовать молниеносно, чтобы не дать ей упасть.
Он дотащил ее до ближайшей кушетки и осторожно опустил на упругую поверхность. Левая ладонь Клэрити покоилась у нее на лбу — на коже, подобно мелкому бирманскому жемчугу, блестели капельки пота. Через пару минут она заморгала, вытерла рукой пот и в упор посмотрела на Флинкса.
— Так нечестно, — сдавленным голосом произнесла она. — Я не ожидала… ничего подобного.
— И я тоже, когда ненароком впервые сунул руку. Немного необычно.
— Немного? — Она с тоской посмотрела на парящий клубок лент Мебиуса. — Я в жизни не испытывала ничего подобного, а ведь моя рука была там всего несколько секунд. Но ведь дело не в одной руке. Я всем телом ощущала… что-то небывалое…
— Да, — подхватил Флинкс, — как будто дотронулся до кабеля высокого напряжения, правда, без всякого риска для жизни. По крайней мере, мне кажется, что риска в этом нет. Только сильнейшее наслаждение.
Она решительно выпрямилась на кушетке.
— Сдается мне, эта штуковина противозаконна.
Флинкс отвернулся от Клэрити:
— Так оно и есть.
— Никогда ни о чем подобном не слышала. Где она сделана?
— На незаконно заселенной планете. Людьми, для которых законы не писаны. Но пока нет ограничений на использование этого устройства, потому что вот этот экземпляр — единственный. Никто не знает о его существовании. — Флинкс обвел взглядом берлогу. — Он сделан теми же, кто построил корабль. Еще один подарок. Им хотелось, чтобы я в любой момент мог почувствовать себя счастливым. Вот они и снабдили меня машиной счастья.
— От такого счастья можно и ноги протянуть.
— Знаю. Но конструкторы машины намного выносливей нас с тобой, по части блаженства — тоже. Главное — соблюдать меру. Я этой штукой только лечусь от депрессии.
— И часто ты от нее лечишься, а, Флинкс?
— Боюсь, что нередко. Я всегда был меланхоликом, а с тех пор, как вырос, кажется, стало еще хуже.
— Что, тяжелое детство? Впрочем, это меня не касается. Скажи, на этом корабле мы одни?
— Только я и ты, не считая Пип с Поскребышем.
Она пожала
— Тебе вовсе не обязательно рассказывать, кто и чем тебя одаривает.
— Да тут никакой тайны… Ульру-уджурриане — очень милый народец, единственный в своем роде. Иногда я ловлю себя на мысли, что они избраны для какой-то миссии вселенских масштабов. При этом они наивны. До того наивны, что мне пришлось кое-что сделать для исправления этого недостатка. Церкви известно об их существовании и правительству тоже, и эта наивность пополам с невероятным творческим потенциалом пугает и тех, и других. К тому же мои друзья просто непостижимы.
Подойдя к высокому сине-зеленому папоротнику, он отвел в сторону толстый стебель, за которым располагалась миниатюрная клавиатура. Флинкс быстро пробежал пальцами по клавишам. Разумеется, проще было бы отдать словесную команду, но ему совсем по-детски хотелось произвести на Клэрити впечатление.
Любому, не сведущему в голографии, наверняка показалось бы, что созвездия, которые материализовались в воздухе между Флинксом и фонтаном, соединены тончайшими нитями. Лишь приглядевшись, можно было различить над каждым светилом ярко-зеленые буковки. Некоторые звезды в этом скоплении были помечены не зелеными, а желтыми буквами.
— Это наше Содружество, — пояснил Флинкс, хотя Клэрити уже и сама догадалась.
Империя а-аннов не была указана на этой схеме, но Клэрити не сомневалась, что Флинкс мог запросто вывести и ее изображение. Движение пальца — и готово. Не было здесь и рукава Стрельца.
— Та планета далеко отсюда. — Флинкс вглядывался в медленно вращающуюся голограмму. — Ближе к краю Галактики, у туманности Розетта.
Флинкс снова постучал по клавишам, и Клэрити увидела, как одна точка вспыхнула ярким изумрудным светом. Затем, подчиняясь команде юноши, голограмма быстро переориентировалась в пространстве. Когда она остановилась, то ярко-зеленым огнем на ней сверкала уже совершенно другая планета.
— Аласпин.
Флинкс ввел очередную команду, высвечивая какую-то планету на самой окраине Содружества.
— Первая планета, но с другой стороны Содружества. Схема, которую я вывел вначале, — официальная. Это всего лишь маскировка, фикция. На ней все искажено до неузнаваемости. А вот следующие две — подлинные. Может быть, поэтому они засекречены.
Клэрити не верила собственным глазам. Выделенная Флинксом планета заметно смещалась, к тому же на этот раз она светилась не зеленым, а насыщенным красным.
— Я не часто имела дело с объемными картами, — пробормотала Клэрити. — И только с теми, где миры отмечены зеленым, голубым, розовым и желтым. Но такого цвета я не видела ни разу.
— Это значит, что планета находится под действием Эдикта Церкви. Никто не вправе знать ее истинных координат. На расстоянии шести планетарных диаметров вокруг нее на орбитах дежурят вооруженные автоматические станции, их задача — любым способом предотвратить недозволенное проникновение в околопланетное пространство. Я уже не говорю о посадке.