Флинкс на распутье

Фостер Алан Дин

Спустя некоторое время они снова появились, на этот раз в сопровождении симпатичной молодой женщины в белой поварской одежде. Если не считать рыжих волос, в ее облике отчетливо проступало азиатское происхождение. Мешковатая рабочая одежда не могла скрыть прекрасную фигуру.

Флинкс не слышал ни слова из разговора, но ему это и не требовалось — до тех пор, пока он мог воспринимать изменения их эмоционального состояния. Наибольший накал эмоций давали повариха и молодой человек; его телохранители всего лишь немного скучали.

Один из них стоял, прислонившись к стене и скрестив

ноги, а другой бросал свирепые взгляды на посетителей, имевших неосторожность случайно взглянуть в ту сторону, где шла перебранка.

Накал страстей, между тем, все возрастал. Теперь женщина кричала; тон у нее был возмущенный, и только Флинкс чувствовал, что она очень боится. Одна из посетительниц, мать, пыталась отвлечь ребенка, которому ни к чему было все это слушать. Какая-то пара поднялась и покинула ресторан, не закончив обед.

Повариха бросилась обратно на кухню, но дорогу ей преградил тот телохранитель, что стоял у стены. Флинкс видел его усмешку. Его хозяин грубо схватил женщину за руку и развернул лицом к себе. Исходящая от нее волна страха вызвала пульсацию в затылке Флинкса.

Это было характерно для его непредсказуемого, неустойчивого Дара. Обеспокоенность множества людей в зале вызывала лишь легкое покалывание, в то время как страдания одной-единственной женщины отозвались острой головной болью.

Не вызывало сомнений, что молодой человек не позволит поварихе вернуться на кухню, если не получит желаемого. Даже не будь здесь его телохранителей, силы были бы явно не равны.

Флинкс был свидетелем множества подобных столкновений и всегда считал, что его долг — пройти мимо. Он спокойно отвернулся, доедая свой обед. То, что происходило у него за спиной, грозило обернуться насилием, но ему-то какое до этого дело? Что бы ни творилось в этом городе, или в других городах, разбросанных по берегам этой реки, и вообще по этому примитивному миру под названием Самстед, его не касается. Еще до его рождения обстоятельства сложились таким образом, что он оказался парией для всех остальных представителей человеческого рода. И со временем вынужден был признать, что для него так лучше. Сейчас он хотел одного — завершить свою трапезу, расплатиться и спокойно уйти.

Тот факт, что ситуация ему не нравилась, не имел ровным счетом никакого значения. Он терпеть не мог, когда кого-то запугивали. Ну и что? Стоит вмешаться, и все обратят на него внимание; а как раз этого он всячески старался избегать.

С кухни вышел человек преклонных лет, явно с намерением ввязаться в перебранку. Уровень его напряженности и тревоги превышал даже тот, который исходил от молодой женщины. Один из телохранителей тут же потеснил его обратно, к кухне. Женщина попыталась вмешаться, но молодой человек по-прежнему крепко держал ее за руку.

Верзила затолкал пожилого человека в кухню и встал в дверном проеме. Интересно, подумал Флинкс, при чем тут этот старик? Просто коллега или, может быть, родственник? Скажем, дядя или даже отец? А, ладно. Ему-то какое до всего этого дело?

Чувствуя, что хозяин справляется со своими эмоциями, Пип расслабилась и снова принялась шарить по столу в поисках чего-нибудь вкусного. Флинкс с нежностью наблюдал за ней.

Найдя среди еды половину ореха, опустил его в ложку и подкинул в воздух. Молниеносно изогнув шею и взмахнув крыльями, Пип взметнулась, поймала лакомство на лету и тут же проглотила.

— Погоди-ка!

Голос за спиной Флинкса прозвучал обманчиво спокойно, но чувствовалось, что его хозяин в любой момент готов взорваться. Напряженность чудовищно возросла, и Флинкс понял, что каким-то образом привлек внимание главного действующего лица небольшой «семейной» драмы, разыгравшейся на пороге кухни.

— Могу я наконец уйти? — испуганно, но в то же время с вызовом спросил женский голос.

Чем больше женщина нервничала, тем более дерзко себя вела. Флинкс не мог не восхититься ею.

— Да, Дженин, — все так же сдержанно, с обманчивой мягкостью ответил молодой человек. — Возвращайся на кухню. Пока. Мы потом с тобой поговорим.

— Но как же, Джек-Джакс… — запротестовал телохранитель, стоящий в дверном проеме.

— Я сказал, пусть идет, Пилер. — Парадоксально, но факт: чем спокойнее звучал этот голос, тем отчетливее в нем слышались угрожающие нотки. — Не пытайся сбежать, Дженин.

Флинксу не требовалось поворачиваться, чтобы увидеть, как вся троица направляется в его сторону. Он вздохнул, покоряясь судьбе. Надо было подняться, уплатить по счету и уйти уже при первых признаках заварухи. А теперь что же… Теперь слишком поздно.

Только тот, кого назвали Джек-Джаксом, проявлял хоть какие-то подлинные эмоции. Его спутники в этом смысле были совершенно бессодержательны, целиком и полностью подчиняясь прихотям своего хозяина. Разве что когда они подошли поближе, от Пилера слегка дохнуло разочарованностью; по-видимому, перепалка забавляла его. Флинкс сразу же невзлюбил этого типа.

Действуя на уровне рефлекса, телохранители сразу же заняли позиции по обеим сторонам от столика: Пилер позади Флинкса, а его напарник — перед ним, с любопытством разглядывая карликового дракона. Оба громилы не выказывали никаких признаков страха; им платили не за робость.

Тот, кого назвали Джек-Джаксом и чье присутствие без малейших усилий с его стороны угнетало всех сидящих в зале, обошел столик, чтобы оказаться в поле зрения Флинкса. Эмоции, которые скрывались за его черными зрачками, ощущались как нечто неконтролируемое, бесформенное, по-юношески незрелое. Внешне он был само спокойствие, но внутренне кипел, точно стоящий на огне котел, плотно закрытый крышкой. Только Флинкс понимал, насколько его незваный собеседник близок к срыву.

— В чем дело? — вежливо спросил Флинкс, не в силах вынести этот пристальный взгляд.

— Очень, очень интересный у тебя зверек, — последовал искренний, хотя и уклончивый ответ.

— Спасибо. Мне все так говорят.

— Я — Джек-Джакс Ландсдаун Коерлис.

Каждое слово сопровождалось легким всплеском эмоций, но в целом это была вполне безобидная форма представления.

— Линкс, — любезно ответил Флинкс. — Филип Линкс.

Он не протянул для рукопожатия руку, как, впрочем, и Коерлис.

Его собеседник оскалил зубы, что мало походило на улыбку.

— Похоже, ты не знаешь, кто я такой?