Флорин
Шрифт:
– Сын водителя будет жить в Мэйддоу-Хаус? – раздраженным тоном спросила Лорен. – И сколько ему лет?
– Я не знаю, мама, – ответила Александра.
– Полагаю, чуть больше двадцати, – ответил Эдвард.
– И он будет жить под одной крышей с нашей дочерью? – Возмутилась Лорен. – Оголодавший по женскому вниманию моряк?
– Лори, успокойся, – Эдвард взял ее за руку и кашлянул, отвернувшись в сторону, – Уолтер порядочный человек, он не допустит ничего подобного в доме.
– Но ты же знаешь, какая репутация у его жены. Она сумасшедшая алкоголичка! Кто знает, что можно ожидать от ее отпрыска. Как известно,
Беседа шла так, как будто Александра смотрела театральное представление. И она могла бы возразить словам Лорен про яблоко и яблоню.
– Я против. Этот моряк не будет жить с моей дочерью, без пяти минут аристократкой.
– Мама, он и не будет жить со мной. – Александра решила проигнорировать замечание про аристократку и уточнять, что она не собирается ею становиться. – Его комната на первом этаже, далеко от моей спальни. Возможно, он сможет помочь починить в доме пару вещей.
– Нет, ты слышал это, Эдди? Ей нужны дополнительные руки, чтобы обновить интерьер в доме, как будто у нас недостаточно денег нанять нормальную строительную бригаду.
– Дело не в этом. Ему негде остановиться, он давно не был в Англии, мама, – сказала Александра. – Мне ни к чему нанимать строительную бригаду.
– В том то и дело. Он слишком давно не видел женщин, чтобы останавливаться в одном доме с такой девушкой из приличной семьи, как ты. Тем более в том доме так темно и мрачно. Пожалуй, только в одном холле может случиться все, что угодно, – Лорен звонко уронила вилку и прикрыла глаза.
Александре не хотелось спорить с матерью перед Эдвардом, тем самым испортив всем ужин. Лорен обладала удивительным даром слышать только то, что она предпочитала слышать, все остальное проходило мимо ее ушей. Это в общем-то противоречило ее рассуждениям о приличных людях.
Лорен посмотрела на Эдварда, словно возлагая на него ответственность за окончательное решение и точку в их разговоре. Эдвард громко высморкался и, положив платок обратно в карман, сказал:
– Как хочешь, Лори, но я бы пока не делал никаких выводов насчет этого парня, особенно если ему негде остановиться. Но ты, Александра, подумай о том, что говорит твоя маман. Молодому моряку действительно нечего делать в доме у хорошенькой леди. Он может соблазнить тебя хитрыми армейскими трюками.
Эдвард хотел шаловливо улыбнуться, но тут же положил приборы на тарелку и снова несколько раз чихнул.
– Треклятая аллергия, – выругался он, – что там у нас на десерт?
Глава V
Вечернее небо переливалось лиловыми красками. На невысоких, но преисполненных достоинства зданиях района Мейфэр играло лучами бледно-желтое солнце. Оно то пряталось за тучи, то снова появлялось, дразня прозрачный полумесяц луны, неподвижно зависший напротив него на темно-синем полотне неба.
Семья Грантов неторопливо прогуливалась по широкому тротуару вдоль роскошных отелей, известных ателье, изысканных ресторанов. Мимо них шумно проезжали автомобили и двухэтажные автобусы. Через несколько домов Гранты свернули за главную оживленную улицу, и их встретил уже другой город. Тихий, неторопливый, элегантно одетый в белую мантию, расшитую зелеными узорами растений и редких монотонных цветов.
Лорен оживленно рассказывала
Александра шла впереди по мощенной камнем, гладкой дороге. Она размышляла о том, удастся ли ей чуть позже увидеть Мартина. Кто знает, он мог быть где угодно, например, в отъезде или на свидании. От мыслей об этом мужчине, как бы девушка ни старалась отогнать их, у нее щемило в груди и замирало сердце. «Как по-детски, – думала Александра. – Для чего же мне очень хочется, чтобы он оказался дома?»
Ее взбудораженные мысли, перед тем как вернуться обратно к Мартину, перескакивали на слова Лорен о Рэе, сыне Уолтера. Эту тему закрыли, каждый остался при своем мнении, при этом Александра прекрасна понимала, Лорен говорила серьезно, впрочем, как и Эдвард. Решение предоставили принимать Александре, но она понимала, это негласно означало подчиниться матери.
Накануне вечера Александра провела несколько часов в домашнем офисе Эдварда, изучая книги, которые в два ряда стояли в массивном шкафу, гордо поднимавшемся до потолка. Ей хотелось найти что-нибудь особенное, какую-то книгу, которая бы заняла ее мысли, пока она не уедет обратно в Мэддоу-Хаус.
Александра знала – отчим не любил спортивных машин, но обнаружила на одной из верхних полок подаренную ему брошюру о прототипах будущих автомобилей с необычным дизайном, подписанную неким Тимом Харрингтоном.
Ей показалось это имя знакомым, но она так и не вспомнила, кому оно принадлежало. Александра внимательно пролистала тоненькую книжку, разглядывая автомобили, словно спустившиеся на гладкие страницы из далекого будущего, и сердце ее колотилось от восторга. Какие-то из этих шедевров могли хлопать крыльями, словно изящные птицы, какие-то своей причудливой формой напоминали космические корабли. Неужели что-то подобное где-то существует, мечтала Александра. Эти машины точно должны существовать, по крайней мере, в чьих-то головах. В чьих-то, но не в голове Эдварда. Он отвергал все новое в дизайне автомобилей, как будто застряв где-то в начале века. Элегантность и консервативность для него находились на первом месте, и автомобили, которые он производил, могли высокомерно кивнуть в этот момент, беспрекословно поддерживая идеологию хозяина. Тяжелые и величественные, они казались впору разве что королевской семье и семьям адмиралов. По меньшей мере, сидя в них, именно так Александра каждый раз ощущала себя. Останавливаясь на заправке или паркуясь в людных местах, она видела восхищенные взгляды прохожих. Они любовались машиной, а Александра, сидя на заднем сиденье, чувствовала себя не к месту.
Александра совсем забыла про Мартина и моряка и теперь фантазировала о картинках с моделями блестящих двигателей и трансмиссий, о металле и пластике.
И чем больше она об этом думала, тем сильнее ей хотелось разбираться, как там все устроено в том, пока далеком для нее мире. Эдвард был изобретателем и блестящим инженером, но путь на его завод для нее закрыт. Она должна выйти замуж и нарожать детей – это единственная для нее возможная дорога к счастью. Только так для нее считалось возможным обрести смысл жизни. От этой мысли у нее все сжалось внутри от негодования.