Флорин
Шрифт:
– Вот вы где? Я искала тебя, мама. Ты хотела, чтобы я надела это платье?
В дверях появилась Александра, лёгкая и изящная, одетая в красивое голубое платье. От спешки домой на ее лице появился румянец. Он придавал ей большего очарования.
Лорен протянула дочери руки, но тут же их убрала.
– Ты опять не на каблуках, а в балетках! – Воскликнула она, показывая смешанные чувства раздражения и радости. Дочь наконец появилась, но в неуклюжих балетках.
В двери раздался звонок, заставив Лорен слегка вздрогнуть. Ее былое волнение вдруг улетучилось, и она, крепко сжав руки дочери в знак одобрения, потянула ее за собой и с надеждой ринулась в холл,
– Старая дева, – буркнул вслед мистер Грант, засмотревшись на свою очаровательную падчерицу, и тихо хмыкнул: – Придумает же!
Вечера становились длиннее и солнце баловало своим присутствием дольше, чем даже пары дней назад. В просторной гостиной, в блеске хрустальный люстр, позвякивали о дорогой китайский фарфор серебряные столовые приборы. Повсюду стояли вазы со свежими цветами, потерявшими свой аромат в запахе вкусного ужина и терпких сигар. Официанты приносили изысканные блюда, заливное сменялось фаршированной форелью, рюмки наполнялись игристым шампанским, только что вынутым из холодильников, а до этого прибывшим из темных французских погребов, где, терпеливо и неспешно бродило, дожидаясь своих щедрых покупателей.
Старшие Ормонды, Кларисса и Томас, показались Александре слишком простыми в общении для их родословной, и она пыталась найти в этом подвох. Она всегда чувствовала фальшь в других людях, но в этой паре ее уловить не удалось.
Они вели себя без напыщенности, которая, по представлениям Александры, должна быть присуща даже самым скромным и вежливым родовитым представителям аристократии.
Обстановка, которую так умела сделать непринужденной миссис Грант, располагала к переходу на более дружеский лад, и совершенно не чувствовалось, что весь вечер был организован лишь для того, чтобы торговля и аристократия дополнили друг друга, и каждый получил желаемое. Вся эта болтовня служила лишь прелюдией к самому главному: заключению контракта между семьями, так или иначе неравными. – одна владела деньгами, другая – титулами. И для каждого казалось важнее и ценнее то, что он предлагал, а не то, что предлагала другая сторона.
– Вы учились в Итоне на юриста? Поинтересовалась Лорен у младшего сына Ормондов Бернарда, предпологаемого жениха Александры.
– К моему сожалению, – ответил он, аккуратно положив приборы на тарелку, – но плохое знание человеческой природы и отсутствие ораторских способностей, на мой взгляд, такие необходимые для подобной ответственной работы, не дают мне шанса трудиться по профессии.
«И вообще трудиться», читалось на его лице. Бернард выглядел, словно начищенный до блеска сувенир. Его прическа была безупречной, но лицо ничем не выдающимся и даже немного женственным. При других обстоятельствах и другом наряде он наверняка показался бы Александре безликим англичанином, и она ни за что бы не вспомнила его, если бы встретила где-нибудь, например, на прогулке в парке. Ей хотелось, не отвлекаясь, изучать его старшего брата Мартина Ормонда, который сидел напротив нее и тоже, как и она, молчал. Никто и ничто в тот вечер не ощущалось ей заслуживающим большего внимания.
– Я недавно вернулся из Ливерпуля, – рассказывал Бернард, – Был на скачках «Гранд Нэшнл». Невероятное зрелище.
Присутствующие за столом кивали, уточняя, кто победил и как он познакомился с жокеем-победителем.
Александра молчала.
– Любите ли вы охоту? – спрашивала Лорен, обращаясь ко всему семейству Ормонд, широко улыбаясь. Она по очереди кокетничала с каждым джентльменом.
Мужчины с удовольствием начали обсуждать
– Вы непременно должны познакомиться с нашими собаками, – сказал Томас, расправляясь с жарким. Его пухлые короткие пальцы умело держали вилку и нож и на контрасте с серо-белым, сверкающим серебром отливали пурпуром.
Посмотрев на него повнимательнее, Александра вспомнила строчки из какого-то любовного романа, который она недавно прочитала, что аппетиты к еде и плоти одинаковы. Граф ел с огромным удовольствием, и по его манере еды можно было предположить, что чревоугодие было привычным делом для этого по-детски розовощекого, слабого на самодисциплину человека. Интересно, думала Александра, глядя на раскрасневшегося Томаса, есть ли у него любовницы, и если да, знает ли о них его жена.
Леди Кларисса выглядела моложе своих лет. Она была изящна и болезненно худа для своего высокого роста. На ее лице отражалась плохо скрываемая скука, и даже когда она смеялась, на доли секунд в ее глубоких темных глазах появлялась тоска.
Кларисса манерно поправляла короткие волосы и заигрывала с бокалом, томно переводя с него глаза на Александру. В ее взгляде не читалась оценка, словно она уже давно сложила мнение о своей соседке, которую выставляли, словно главный приз на скачках, возможно, не самому сильному и достойному, но точно самому удачливому участнику соревнований. И леди Клариссе не было до этого никакого дела, как будто это не касалось одного из ее сыновей.
– Это лучшие легавые Англии, – громко заявил Томас, вытерев салфеткой жирный подбородок, – я вам обещаю. Позвольте спросить, чем увлекается мисс?
Вопрос, очевидно, застал врасплох Александру. Ей пришлось вернуться из своих размышлений в реальность и изменить озабоченное выражение лица на приветливое.
– На данный момент ничем таким, что могло бы показаться интересным джентльменам.
– А леди? – спросила Кларисса.
– И тем более леди, – ответила Александра.
Лорен поспешно встала из-за стола, словно теплое одеяло, перетянув на себя всеобщее внимание присутствующих от дочери.
– Передохнем и приступим к десерту, господа? – Спросила она.
Мужчины удалились в сад, захватив с собой бокалы с виски. Отдельно от мужчин Леди Ормонд и Лорен тоже вышли в сад полюбоваться его модным дизайном и роскошью.
В тот вечер Александра не испытывала позывов зевать или, сославшись на внезапную головную боль, покинуть общество, но не потому что ее заинтересовала семья Ормондов, или ее веселили анекдоты сэра Томаса, или по той причине, что ей нравилось быть в обществе навязанному ей жениха. Ее мыслями завладел Мартин. Она не встречала до этого никого, хоть сколько-нибудь похожего на него. В нем чувствовалось животное начало, упакованное в напускное благоразумие и хорошее воспитание. Он был из тех мужчин, чья улыбка лишь подобие улыбки, все чувства выражаются у них только глазами. А в глазах у него светилось что-то опасное.
Мартин вернулся в гостиную раньше остальных мужчин. За ним протянулся тяжелый шлейф сигарного запаха. Мартин сел за стол с прямой спиной и посмотрел на Александру. Он держался просто, но его жесты и взгляд выдавали внутреннее ощущение превосходства над окружающими.
Александра огляделась по сторонам и опустила глаза, не найдя укрытия от его тяжелого, изучающего взгляда.
– Вы всех заинтриговали, мисс Грант, – произнес Мартин, наклонившись к ней поближе. На его выразительном лице читался интерес.