Флоту - побеждать!
Шрифт:
– Не везёт нашей 'богине', - покачал головой Степан, - снова мину в неё всадили. Передайте Сарнавскому: 'Идти в Дальний'. И собственно в Дальний телеграфируйте, чтобы готовились встретить и подлатать на первое время. А нам сейчас отвлекаться недосуг - самим бы до Артура добраться без лишних потерь. Внимательнее на носовых румбах - не хватало ещё раз подпустить японские миноносцы под берег, откуда они смогут атаковать!..
'Паллада' всё-таки дошла до указанного ей порта. Дошла с серьёзным дифферентом на нос, но всё-таки дошла. Догребла. Дотащилась. Не оказалась погребена под волнами Жёлтого моря...
И
Глава 10. Пришла удача - открывай ворота!
Приятные неожиданности начались ещё до входа эскадры на рейд: сначала пришло сообщение из Дальнего, что горемычная 'Паллада' всё-таки дотянула до порта, и , хоть состояние её неважное, тонуть крейсер не собирается и вполне ремонтоспособен. Хотя, конечно, для качественного исправления повреждений корабль необходимо переправить в Порт-Артур.
Кроме этого, на внешнем рейде, главные силы встречала ещё одна весьма ценная для грядущих событий боевая единица - капитан второго ранга Стратанович, заранее оповещённый об операции, всё же довёл за ночь своего 'Сивуча' из Инкоу в главную базу. Выйдя в море к вечеру, канонерка достаточно легко растворилась в ночи, и, не встретив по пути кораблей противника, без проблем соединилась с основными силами Тихоокеанского Флота.
Невелик кораблик, но если вспомнить, что при обороне Цинджоуского перешейка только одна канонерская лодка 'Бобр' смогла серьёзно осложнить планы атакующих японцев, то теперь армию маршала Оямы будут громить с моря пять канлодок: 'Бобр', 'Сивуч', 'Гремящий', 'Отважный' и 'Гиляк'.
А после полудня на горизонте нарисовался и подбитый вчера 'Грозовой'. Благо, что японцы бросили все свои минные отряды на атаки против крейсеров и броненосцев. Поэтому у повреждённого русского эсминца появился шанс - потихоньку обошли Эллиоты с севера, а потом, укрывшись шапкой-невидимкой упавшей на Жёлтое море ночи, аккуратно проследовали под её покровом к родному порту. По дороге удалось даже слегка подремонтироваться, и ход истребителя уже достигал семнадцати узлов.
Степану хотелось уже разжимать слипающиеся веки пальцами или вставить меж них спички. Всё-таки даже без воды человек может обходиться дольше, чем без сна. Известны случаи, когда люди, которых пытали именно тем, что не давли им спать, засыпали прямо на дыбе, под другими пытками... А поспать командующему флотом удалось всего три часа предыдущей ночью. Пока ещё не наступило состояние полного 'невменоса', но всё к тому шло...
Поэтому, выслушав доклад о приближении 'Грозового' адмирал просто приказал передать на миноносец: 'Рад вашему возвращению! Выражаю удовольствие действиями вашего корабля в бою и после него'.
– Вахтенный!
– Слушаю ваше превосходительство!
– подскочил к командующему лейтенант.
– Передайте на эскадру приказ доставить на 'Петропавловск' рапорты о потерях и повреждениях через четыре
Организм немолодого человека понял, что необходимость выдерживать сверхнагрузки отпала, что есть возможность передохнуть от того адского напряжения, в котором приходилось находиться в последние двое суток. Да и до этого режим дня командующего флотом был далёк от рекомендуемого для человека уже совсем немолодого. В ушах зазвенело, в глазах помутилось, и Степан почувствовал, что вряд ли способен самостоятельно добраться до своей постели...
***
– Приятного пробуждения, Степан Осипович, - услышал адмирал голос Верещагина, когда солнечный луч, долго подкрадывавшийся по одеялу, добрался до лица и заставил открыть глаза.
– Как себя чувствуете?
– Спасибо. Сносно. Который час?
– Половина третьего.
– Чтооо?! Шесть часов? Я же приказал разбудить меня через три!
– Степан немедленно подскочил и сел на кровати.
– А вот в данном случае, - улыбнулся художник, - приказ доктора Волковича более весом, чем ваш. С вашего позволения я пошлю за ним немедленно.
– Какой к чёрту доктор!?
– Макаров вскочил, и раздражённо сопя, стал одеваться.
– Я вполне прилично себя чувствую. Стыдно только - сомлел при всех как рыхлая баба...
– И, тем не менее, - Верещагин вышел, чтобы отправить вестового за старшим врачом броненосца.
– Как себя чувствуете, ваше превосходительство?
– неоригинально осведомился Волкович, прибыв минуты через три.
– Благодарю, Андрей Николаевич. Отлично.
– Позвольте всё-таки удостовериться? Хорошо, что вы не успели одеться, - улыбнулся в усы медик.
Он пощупал пульс, прослушал грудь и спину через стетоскоп и удовлетворённо кивнул.
– Как аппетит?
– Не откажусь пообедать. Но только после разговора с адмиралом Моласом.
– Не вижу препятствий тому, чтобы объединить эти два процесса. Я сам передам ваше приглашение его превосходительству, не возражаете?
– Нисколько. Василий Васильевич, - обернулся Степан к Верещагину.
– Не желаете к нам присоединиться? Вы, как я понимаю, тоже ещё не обедали.
– Благодарю. С удовольствием.
– Тогда, Андрей Николаевич, если вы столь любезно предложили свои услуги в этом деле, я вас попрошу распорядиться, чтобы подали на три персоны.
– А за вами должок, Степеан Осипович, - улыбнулся художник, когда корабельный врач вышел.
– Простите?
– удивлённо поднял брови Макаров.
– Вы отказались взять меня с собой в последнюю операцию, а я ведь там мог увидеть столко...
– Василий Васильевич, побойтесь Бога! Операция была крайне опасной. Я не мог себе позволить рисковать жизнью одного из лучших живописцев России. Случись что с вами - меня не простили бы ни современники, ни потомки.
– Осмелюсь напомнить, что я всё-таки бывший офицер.
'Русский офицер 'бывшим' не бывает...' - некстати метнулась мозгу Степана фраза из известного фильма своего времени.