Флоту - побеждать!
Шрифт:
– Хорошо, чего вы хотите?
– Во-первых, пообещайте, что возьмёте меня с собой в следующий раз, а во-вторых, попрошу просмотреть мои последние наброски, и высказать своё мнение, - лукаво посмотрел на Макарова художник.
– Как раз второе ваше пожелание исполню с огромным удовольствием. С вашего позволения, с него и начнём. Как я понимаю, вы именно тем и занимались у 'моего изголовья', пока я спал вопреки собственному приказу, что писали свои новые картины.
– Пока - рисовал. Наброски. Писать буду потом. Некоторые. И учту ваше мнение при выборе, - Верещагин протянул альбом.
–
'Новик' возвращается из боя, вслед ему бьют из пушек вражеские крейсера... Порт-Артурская эскадра на рейде... Подрыв 'Хатсусе'... Ого!
– Даже на точках, обозначающих головы и лица японских моряков, прыгающих за борт, читается ужас, который они в тот момент испытывали...
– Великолепно, Василий Васильевич! Честное слово не понимаю, зачем вам самому идти вместе с нами в бой?
– Да потому, что меня, в первую очередь, интересуют не ваши разлюбезные корабли, Степан Осипович, а люди. Матросы и офицеры возле пушек, на мостике, в кочегарках, в лазарете, в конце концов. Неужели непонятно? Я хочу видеть выражения их лиц во время боя, ситуации, которые самому не придумать...
– Хорошо, - без всякого воодушевления в голосе произнёс Степан, - в следующий выход обещаю взять вас с собой.
– Разрешите, Степан Осипович?
– постучавшись, в салон зашёл Молас.
– Милости прошу. Сейчас должны подать обед, Михаил Павлович, не откажетесь составить нам компанию?
– С удовольствием, благодарю.- Командиры кораблей и начальники отрядов уже представили рапорты?
– Точно так. О повреждениях и потерях подробно, я думаю, стоит поговорить позже, но предварительно - ничего особо серьёзного, за исключением минной пробоины на 'Палладе', разумеется.
– А результаты операции?
– Здесь всё более или менее ясно: уничтожены или выбросились на берег семь транспортов, причём все выбросившиеся подожжены артиллерийским огнём либо минами, потоплен крейсер 'Акицусима', крейсер 'Итсукусима' избит артиллерией и добит миной, крейсер 'Хасидате' после полученных повреждений выбросился на берег и вряд ли будет способен принять участие в войне. Старый броненосец 'Чин-Иен' поражён миной и тонул, когда отряды Вирена и Матусевича отходили на соединение с нами, кроме того, потоплено у противника два миноносца первого класса точно, а возможно и три, три миноносца второго класса точно, а возможно и четыре. Это про потери в кораблях...
– А об остальном после обеда - думаю, в дверь стучится именно он, - улыбнулся Макаров.
Действительно - вестовой внёс поднос с закусками и графином. Адмиралы и художник устроились за столом. Закусок принесли немного, но для аперитива вполне достаточно: астраханская селёдочка с луком, яйца-кокот, маринованные рыжики, которые прислала Макарову сама Мария Фоминична Белая, жена командующего артиллерией Порт-Артура, и то, что вся эскадра давно уже называла 'макаровский разносол'...
Когда стала созревать редиска на квантунских огородах, Степан попросил своего повара приготовить нехитрый салат, который очень и очень уважал под водочку, как в конце двадцатого, так и в начале двадцать первого веков. А всего делов-то: порезать тонкими кружочками редис и солёные огурцы, смешать, и в морозилку. Но только до состояния, чтобы слегка ледком прихватило, не заледенело...
И, когда она была как-то раз подана на общий стол, то сидевшие за ним адмиралы и офицеры во-первых, мгновенно оценили её прелесть и простоту, а во-вторых, немедленно разнесли нехитрую рецептуру по всей эскадре.
Так что и в кают-компаниях, и у себя на квартирах, офицеры уже давно и регулярно предпочитали закусывать сорокоградусную именно салатом 'от дедушки', от 'бороды'.
– Ну что, господа, - поднял рюмку Макаров, - за успех нашей сегодняшней авантюры!
Чокнулись. Выпили. Захрустели закусками. Вернее одной - именно 'макаровской' - её вкус под водочку успели оценить и раньше, к тому же понимали, что ледок внутри кусочков редиски и огурцов не вечен, а именно он придавал шарм смеси двух совсем не 'парадных' овощей...
– Степан Осипович, - дожевав закуску, спросил Верещагин, - а почему вы назвали сегодняшнюю операцию авантюрой?
– Да потому, Василий Васильевич, что таковой она и являлась. Мы сунулись в мышеловку, из которой могли и не вернуться. Предлагаю выпить именно за наше счастливое возвращение!
Налили. Чокнулись. Выпили. Закусили. На этот раз дружно взялись за яйца- кокот (интеллигентнтный человек оперирует закусками горячими...), но с селёдочкой...
– Так что у нас с повреждениями, Михаил Павлович?
– 'Паллада', как я и говорил, - спешно прожевав закуску, Молас был всецело к услугам командующего, - подорвана с носа, и ремонт займёт не меньше двух недель после постановки в док. Но до дока нужно ещё дойти из Дальнего. На 'Пересвете' одно десятидюймовое орудие прямым попаданием загнуло вверх так, что оно торчит как рог носорога. Исправить его или заменить пушку у нас возможностей нет.
– Понятно. 'Аскольд'?
– Разворочена третья труба, несколько пробоин. В целом ничего серьёзного. 'Баян' и 'Новик' тоже без существенных повреждений. Как и на всех броненосцах, исключая 'Петропавловск' и 'Пересвет' - этим досталось посильнее. Но считаю, что через неделю-две все корабли, кроме 'Паллады' будут в строю.
– Общие потери?
– Среди экипажей?
– Именно.
– Семьдесят девять человек погибло, из них четыре офицера. Сто восемьдесят шесть раненых. Вероятно, что некоторые из них не выживут.
– Упокой, Господи, души рабов твоих, души воинов, павших за Отечество, - перекрестился Макаров.
– Какие у нас планы дальше, Степан Осипович?
– осведомился Молас.
– Да никаких пока. Защищать Цинджоу силами канонерок и миноносцев. А вот когда к нам присоединятся 'Цесаревич' с 'Ретвизаном', тогда и начнём трепать нервы нашим японским друзьям...
– Какие повреждения наблюдались у противника?
– На броненосцах вы и сами видели, Степан Осипович - пожары на всех четырёх, что и как - непонятно, а вот 'Асаме' досталось знатно - с 'Пересвета' и крейсеров докладывают, что у неё чуть не треть борта вырвало попаданием в шестидюймовый каземат. 'Собачка' под адмиральским флагом, вероятно 'Читосе' тоже здорово получила и в преследовании не участвовала.
– Тоже приятно, - кивнул Макаров.
– Господа, - прервал адмиралов Верещагин, - мне, честно говоря, не терпится отведать рыжиков от Марии Фоминичны.