Фокусник
Шрифт:
Тереке и Джозефина переглянулись.
– Поговори ты, - сказал мистер Джафет и направился к лестнице.
Миссис Джафет выслушала тираду Кантора, извинилась и крикнула: "Тереке, возьми, пожалуйста, трубку".
– Кто это?
– Прокурор.
– Хорошо. Попроси его подождать.
Мистер Джафет протирал подмышки влажной губкой, когда его жена заглянула в ванную.
– Он извинялся за беспокойство.
Мистер Джафет обтерся полотенцем, надел чистую рубашку
– Извините, что заставил вас ждать, - сказал он.
Перерыв, объявленный судьей, дал возможность Кантору прийти в себя и влил в него новые силы.
– Я не хотел расстраивать вашу жену, но я бьюсь с Эдом уже добрых пятнадцать минут. Вы сможете привезти его в Уайт-Плейнс к двум часам? Я попробую устроить совещание в кабинете судьи.
– Мы еще не ели. А в чем дело?
– Я думал, вы знаете.
– О чем?
– Ваш сын отказывается давать показания.
Последовала короткая пауза.
– Разумеется, - продолжал Кантор, - мы можем вызвать его повесткой, но это произведет отрицательное впечатление на членов жюри.
– Мы приедем.
– Поднимайтесь прямо в кабинет судьи Брамбейчера. На четвертый этаж.
Мистер Джафет быстро сбежал по ступенькам.
– Джозефина, дай нам что-нибудь перекусить. Эд, мы едем в Уайт-Плейнс.
– Папа, я не собираюсь менять свое решение.
– А я не собираюсь принуждать тебя идти против воли.
– Правда?
– Да.
Пока мистер Джафет выпил один стакан молока, Эд справился с двумя да еще умял три пирожка.
– Я не понимаю, как тебе это удалось, - удивилась миссис Джафет.
– Папа, я слышал, сегодня ты был в ударе.
– От кого?
По губам миссис Джафет пробежала слабая улыбка, когда она смотрела на своих мужчин, поправлявших галстуки перед зеркалом.
* * *
Судья Брамбейчер, Кантор, Томасси и стенографистка уже ждали их в кабинете. Судья разрешил остаться и миссис Джафет.
– Мистер Кантор и мистер Томасси хотят, чтобы Эдвард дал показания, сказал судья, когда все сели за большой стол.
– Я не спрашивал, намерены ли они вызвать его повесткой, если он откажется давать показания добровольно, но думаю, что подпишу такую повестку, так как Эдвард единственный очевидец того, что произошло в его палате в больнице.
– Он взглянул на Эда Джафета: - Ну?
Кабинет судьи, отделанный темным деревом, поневоле внушал уважение. В кругу взрослых Эд чувствовал себя неуютно.
– Я много думал об этом. И не хочу давать показания.
– Я понимаю, что вы недавно выписались из больницы, - улыбнулся судья.
– Вам сейчас нелегко. Мы постараемся,
– Ваша честь, - вмешался Кантор, - обвинению желательно, чтобы этот молодой человек рассказал об обоих происшествиях в мельчайших подробностях.
– Я пытаюсь помочь вам получить свидетеля, - раздраженно сказал судья.
– А вы все усложняете. Мистер Томасси, полагаю, у вас будут вопросы к свидетелю?
– Да, ваша честь.
– Но вы не будете испытывать наше терпение?
– Ваша честь, я не хочу связывать себе руки обещаниями, данными в этом кабинете. Если этот юноша не будет давать показания добровольно, прокурор или я потребуем его вызова в суд. И чем скорее он это поймет, тем лучше.
– Извините, я не хотел причинять вам столько хлопот, - сказал Эд.
– Но для себя я уже все решил.
Судья Брамбейчер встал, обошел стол и положил руку на плечо Эдварда Джафета.
– Молодой человек, позвольте мне объяснить вам, что такое свидетельские показания. Ваш отец - учитель. Давать свидетельские показания - значит учить, сообщать новое, рассказывать о том, что произошло, восстанавливать истинную картину событий, возможно известную только вам, очевидцу, чтобы другие - судья, члены жюри присяжных - могли разобраться в происшедшем. В этом нет ничего плохого, не так ли?
– Нет, сэр.
– Вот и хорошо. Вы будете давать показания?
– Нет, сэр.
Судья вернулся на свое место.
– Молодой человек, поймите, пожалуйста, что в случае необходимости вас вызовут в суд повесткой, а если вы и тогда откажетесь давать показания, мне придется расценить ваши действия как оскорбление суда.
Миссис Джафет хотела что-то сказать, но судья остановил ее, приложив палец к губам, ожидая ответа Эда.
– Сэр, я и не думал оскорблять суд. Я давал показания в другом суде, в Оссининге. Я не разбираюсь в юридических ухищрениях, протестах и тому подобном. Но я не хочу больше участвовать в этой игре.
– Мистер Джафет, - обратился судья к отцу Эда, - не хотите ли вы поговорить с сыном наедине и разъяснить ему серьезность проблемы, не имеющей никакого отношения к игре?
– Я думаю, он...
– Я осознаю всю серьезность проблемы, - прервал его Эд.
– В конце концов, меня чуть не задушили.
Терпение судьи Брамбейчера начало иссякать.
– Вы обо всем рассказали полиции. Почему же не повторить то же самое в суде? Если присяжные услышат ваш рассказ, они смогут принять более объективное решение.