Фонарь Диогена

Брикер Мария

– Я не виновата! Я просто делала то, что мне Анжелика велела. Я просто хотела ей помочь…

– Просто ничего не бывает, солнце мое! Давно у вас с ней роман? – ехидно спросил Бесов.

Карина дернулась, как от удара, глаза ее наполнись собачьей болью.

– У вас устаревшая информация. Мы расстались, – сквозь зубы процедила хозяйка агентства.

– Какая жалость! – скривился Бесов. – Ну ничего, Кара, не расстраивайся. Найдешь себе другую.

– Да что вы понимаете! – закричала Карина. – Что вы понимаете в любви…

* * *

Два года назад…

Настроение было хрупким, как подмерзшие лужицы на асфальте. Кара научилась быть спокойной всегда, при любых обстоятельствах, но сейчас любая мелочь могла выбить ее из колеи. Виновата во всем была весна – вкатилась, зараза,

сахарным арбузом в душу, раздразнила гормоны обманчивым мартовским теплом, и снова накрыло Кару острое ощущение одиночества. Кара с этим чувством давно смирилась, приучила себя гармонично с ним сосуществовать, и ей даже удавалось кайф ловить от собственной независимости. Хорошо ей было, комфортно, легко – ничто не тревожило, полный штиль в сердце, ясная голова, холодный рассудок, но дурная весна в любую минуту могла пустить все ее сеансы психотерапии коту под хвост. Кара пока держалась, балансируя на грани, сорваться «жаба» мешала: слишком много средств было вложено в модного психоаналитика, чтобы так запросто расстаться с душевным покоем из-за прихотей погоды, вновь поверить в возможное счастье – и стать самым несчастным человеком на земле. Нет уж! Дудки! Она справится, выдержит, переживет этот март, как пережила прошлый, устоит. Хватит с нее лживых обещаний весны, больше никаких нервных срывов и депрессняка. Любовь – это иллюзия. Одиночество – ее стихия, ее кредо, ее стиль – уговаривала себя Кара, кутаясь в серебристый норковый полушубок на остановке трамвая и прикидывая, как поступить: поймать попутку или прокатиться на рогатом транспорте. До дома было недалеко, пешком от силы пятнадцать минут, но к вечеру подморозило и тротуары превратились в каток, шагать на каблуках по льду – опасно. У дверей агентства она чуть было не свернула себе шею – поскользнулась на лестнице.

Машину, как назло, пришлось с утра отогнать в сервис. «Ауди» обещали сделать к вечеру, но при техосмотре выяснилось, что имеется проблема, которую за один день никак не решить. Ничего удивительного, сама виновата, надо было раньше тачку в сервис отогнать, а не ждать с наивной надеждой, что неполадка устранится сама собой. Правда, такое уже случалось пару раз: что-то стучало, где-то скрипело, но Карина уговаривала машину не ломаться, и та слушалась, переставала стучать и скрипеть. На этот раз просьбы не подействовали, «аудюха», как называла свою любимицу Карина, разворчалась, отказалась резко трогаться с места и принялась так громко фыркать, что ездить на ней стало неприлично. Вроде не старая еще, а такая перделка, удивлялась Карина.

К остановке подошел трамвай, вобрал в свое теплое нутро озябших пассажиров и укатил по направлению к ее дому. Карина так и не решилась в него сесть. Не любила она общественный транспорт, вернее, людей, которые вечно норовили влезть в ее личное пространство. «Извозчиков» она тоже не любила – плюхаешься в салон, и ты обречен слушать либо шансон и попсу, либо пошлые анекдоты, истории о чужой жизни, детях, женах, политике, высоких ценах и проблемах страны. Это еще было полбеды. Некоторые товарищи пытались завязать с ней знакомство – тупые мужланы, похотливое быдло, потные грязные животные. Кара ненавидела мужчин. Причин ненавидеть их вроде бы и не было, просто однажды Карочка проснулась после утомительной тошнотной ночи с очередным любовником, посмотрела на мужика, храпевшего рядом с ней, и все про себя поняла.

Она и раньше все понимала, с детства, с тех пор, как они с подружкой Варькой, рыжей смешной плюшкой с двумя лохматыми косичками, дурака валяли на пыльном чердаке бабушкиного дома в деревне: наряжались, рожи корчили, а потом вдруг решили посмотреть, как друг у дружки все там устроено. Варька, разгоряченная игрой, идею поддержала, беззастенчиво стянула трусишки и продемонстрировала Карочке особенности своей физиологии. Карина вздрогнула и торопливо отвела взгляд, испугавшись необычных ощущений: теплый ветер словно погладил ее по коже, и все погорячело внизу живота. Как там все устроено у Карочки, Варьку не интересовало, подружка оделась, залезла с ногами на пружинистую кровать и принялась прыгать и хохотать. Карина разозлилась, назвала Варьку дурой и потребовала, чтобы та немедленно убралась вон, а потом долго рыдала от обиды. С Варькой они помирились на следующий день, но Карочка стала подруги сторониться: каждый раз, когда она видела Варьку, теплый ветер возвращался. Кара злилась на Варьку, сама не понимая за что. Злилась и чувствовала себя самой несчастной девочкой на свете: ведь о теплом

ветре она никому рассказать не могла. Август подошел к концу, начинался новый школьный год, подруги расстались. Бабушка Карины зимой умерла, и на каникулы в деревню мама перестала ее возить, сплавляла каждый год в лагерь на три смены. Работала много, пытаясь в одиночку поднять дочь. Варька забылась, но то лето Кара запомнила навсегда, потому что впервые узнала, что такое одиночество, и поняла, что она не такая, как все, а потом долго пыталась себя обмануть, гнала теплый ветер прочь и падала в объятия тех, от кого веяло только холодом. Сколько было мужчин у Карочки – она не могла сосчитать, в памяти остались лишь бледные пятна лиц и вечное ощущение стужи. Когда Карочка окончательно озябла, то перестала себя обманывать и пошла теплому ветру навстречу, но на пути ей встречались лишь легкие дуновения. Карочка уже отчаялась, пока однажды не столкнулась в баре клуба, где иногда проводила вечера в поисках теплого ветра, с настоящим смерчем, горячим, обжигающим, сбивающим с ног…

– Бармен, «Кровавую Мэри» шустренько мне организуй, – послышался рядом властный женский голосок, на барную стойку шлепнулись дамская сумочка и пачка «Vogue». – И музыку смени, что за говно у вас тут играет?

Дышать вдруг стало нечем. Карина, пытаясь унять дрожь в руках, повернула голову, разглядывая посетительницу.

– Прикольно у вас тут, – улыбнулась ей девушка, но в то же мгновение улыбка с ее лица сползла, и она пристально уставилась на Карину. – Ни фига себе! Не верю своим глазам! Каркуша, это ты, что ли?

Карина с трудом удержалась на стуле – рядом с ней сидела Варька, ее давняя деревенская подружка! Из смешной пухлой девчушки она превратилась в обворожительную красавицу с томным взором, манящей улыбкой и гривой каштановых волос. Ничего от прошлой Варьки не осталось, даже цвет глаз, кажется, стал другим. Она так сильно изменилась, что Карина не узнала бы ее, если бы Варька не обратилась к ней по прозвищу. Каркуша – дурацкая детская кличка, прилипшая к ней после разыгранной мини-сценки из передачи «Спокойной ночи, малыши!». Карина изображала ворону, а Варька всех остальных персонажей – у нее был настоящий талант пародиста. Но Варвара, конечно же, мечтала о славе драматической актрисы, посещала районную студию актерского мастерства и грезила о поступлении в театральный вуз.

– Вот это встреча! Варька, какой же ты красавицей стала! Очень рада! – воскликнула Карина. – Выглядишь отпадно, как киноактриса. Наверное, играешь в театре и кино?

– Ой, Каринка, какая из меня актриса! Я уже давно эту идею оставила, снялась по блату в паре тухлых сериалов, получила в качестве вознаграждения три копейки и гонорею от режиссера. Да ну в жопу! Работа каторжная, платят мало, а имеют тебя все, кому не лень. Кстати, Карин, я недавно статью о тебе в глянце читала! О твоем модельном агентстве. Какая же ты умница! Настоящая бизнес-леди. Я всегда знала, что ты далеко пойдешь. Слушай, а может, мне моделькой или манекенщицей стать? Поможешь? Возьмешь меня к себе? – Варвара широко улыбнулась, демонстрируя белоснежные ровные зубки.

– Варь, понимаешь, ты необыкновенно красивая, но… – Карина попыталась найти слова, чтобы мягко отказать: при всей своей внешней привлекательности в параметры моделей и манекенщиц Варечка не укладывалась. Рост маловат, кость широкая, излишества на бедрах, да и возраст… Варвара выглядела очень молодо и свежо, но для этого бизнеса она была уже старушкой.

– Каркуш, ты что? Ну ты даешь! Я же пошутила! – расхохоталась Варвара, и у Карины отлегло от сердца: расстраивать подругу отказом ей не хотелось. – А ты знаешь, меня в юности приглашали манекенщицей работать. Японцы искали невысоких девушек для дефиле через российских представителей. Я чуть не сорвалась в Японию, представляешь? Жила бы сейчас в Токио, была бы замужем за каким-нибудь узкоглазым миллионером и как сыр в масле каталась.

– Сомневаюсь, – хмыкнула Карина.

– Ну дай помечтать-то, подруга! – притворно возмутилась Варя.

– Ты не замужем? – осторожно уточнила Кара.

– Была три раза, и все три раза удачно, – пошутила Варвара. – Эх, Каринка, не везет мне что-то с мужиками. Вроде и неплохие они, во всяком случае, мне вполне приличные особи попадались, но счастья не было. Недалекие они все какие-то, не понимают всю глубину женской души. Не дано им. Только женщина способна другую женщину понять.

– А чем ты занимаешься? – спросила Карина и услышала свой голос словно издалека: теплый ветер уже подхватил ее и унес высоко в небо.